Актуальность настоящего исследования определяется кардинальными социально-экономическими изменениями, произошедшими в нашей стране за последние годы, которые отразились на трансформации индивидуального, общественного сознания и самосознания личности, размытости идеалов и нравственных ориентиров, что в свою очередь затрудняет процесс социализации, вхождения подростков в мир взрослых. Значимость влияния социальной группы на развитие личности и ее самосознания подчеркивается в исследовании Е.В. Молчановой Автор справедливо отмечает, что проблема сознания и самосознания личности должна рассматриваться с точки зрения ее принадлежности определенной социальной группе, обществу в целом [4]. Особенно остро сказываются эти изменения на подростках из сложных семей, не имеющих значимых близких взрослых; детей, чьи родители были лишены родительских прав; воспитанников детских домов и интернатов.
В отечественной и зарубежной психологии имеется большое число работ, в которых описаны специфические нарушения в социализации семейно-депривированных подростков, обусловленные как эндогенными, так и экзогенными факторами (М.Ю. Кондратьев, 1994; М.Н. Лисина, 1990; В.С. Мухина, 1989; А.М. Прихожан, 2005; Н.Н. Толстых, 2005 и др.). Детерминантами нарушений в развитии выступают не только неблагоприятный и ранний травматический опыт семейного воспитания, но и та социальная ситуация развития, в которой подростки оказываются. И несмотря на попытки специалистов, работающих в интернатных учреждениях, использующих инновационные технологии реабилитации, так или иначе процесс социализации выпускников на сегодняшний день весьма затруднен. Изучению специфики социальной ситуации развития детей, воспитывающихся в учреждениях интернатного типа, посвящены исследования Л.И. Авдеевой (2006), Л.Н. Галигузовой (2004), С.Ю. Мещеряковой (2003), А.Г. Рузской (2002). Социальная ситуация развития подростков-воспитанников закрытых учебно-воспитательных учреждений и, в частности, процесс внутригруппового структурирования подростковых сообществ подробно рассматривалась в работах М.Ю. Кондратьева [3].
Таким образом, изучение проблемы влияния динамических процессов малой группы на социализацию личности подростков, воспитывающихся в учреждениях интернатного типа, обусловлено, во-первых, тем, что подростковый возраст, являясь определённым отрезком жизни между детством и взрослостью, характеризующийся как переломный, критический, рассматривается и как период принятия ответственности за свою судьбу и судьбу близких, начало подлинно взрослой жизни, сложной как внутренне, так и внешне, как период адаптации к жизни, включающий принятие многих условностей, социальных норм, ролей и форм поведения; во-вторых, особенностями социальной ситуации развития, которая осложняется сочетанием множества факторов, а именно в интернатном учреждении подросток постоянно общается с одной и той же достаточно узкой группой сверстников, причем он сам не властен предпочесть ей какую-либо другую группу. Нарушения в сфере межличностных отношений в малой группе сказываются на развитии личности подростка, порой искажая его представления о себе, отношение к самому себе, затрудняя осознание себя как личности.
Цель исследования – изучить влияние динамических процессов малой группы на социализацию личности подростков, воспитывающихся в учреждении интернатного типа.
В исследовании использовались следующие методики диагностики: шкала приемлемости (Н.В. Бахарева); индивидуально-типологический опросник (Л. Собчик); методика выявления ведущих механизмов психологической защиты (Р. Плутчик в соавт. с Г. Келлерманом и Х. Конте в модификации Е.С. Романовой и Л.Р. Гребенникова); ко-терапевтическая компьютерная система «КЕЛИ-98», разработанная В.М. Воробьевым, Н.Л. Коноваловым, которая направлена на исследование личности и в частности ее адаптивных характеристик и позволяет выявить актуальные психологические проблемы, признаки психической дезадаптации [1].
Необходимо начать описание с возникновения и образования исследуемой нами группы, поскольку данный динамический процесс является важной ее особенностью.
Поведение ребенка в каждом своем аспекте формируется социальной ситуацией, поскольку с самого первого дня жизни он является частью социального целого [5]. Его мораль, убеждения, ценности определяются тем, что он является частью общества, в котором живет и на которое реагирует. И любое изменение групповой принадлежности, любой переход от одной группы к другой (в данном случае из семьи в детский дом) очень важен для индивида. Переход из одной группы в другую – это переход в позицию, той или иной степени неизвестную, а потому ненадежную. Образование такой группы происходит вне зависимости от потребностей и желания подростков включиться именно в эту группу, существующую уже продолжительное время, члены которой, заведомо, эмоционально непривлекательны для них. Принадлежность к этой группе сверстников становится как бы безусловной, это ведет к тому, что отношения между сверстниками складываются не как приятельские, дружеские, а по типу родственных. У детей-сирот, преобладает особое психологическое образование – местоимение «мы», весь мир они делят на «своих» и «чужих». Это четкое противопоставление «мы» – «они» изначально задано границами самой общности, усугубляясь, перерастает в жесткое противоречие между подростками внутри группы [5].
Используемая нами в настоящем исследовании шкала приемлемости позволила дать более дифференцированную оценку межличностных предпочтений и отвержений, точно охарактеризовать каждого члена группы как субъекта и как объекта межличностного взаимодействия и взаимоотношений, а также определить социально-психологическую структуру группы. Измерение проводилось дважды с интервалом в 3 месяца. При интерпретации результатов мы использовали рекомендации, предложенные С.Е. Поддубным.
Выявленные значения персональных социометрических индексов отражают каждого члена группы как субъекта и как объекта межличностного взаимодействия и взаимоотношений следующим образом: восемь подростков имеют низкий социометрический статус, выражают негативное отношение к группе, не принимают ее и не испытывают потребности во взаимодействии с членами группы. Пятеро подростков имеют средний социометрический статус и проявляют среднюю позицию в отношении других подростков.
Соотношение эмоциональной экспансивности и социометрического статуса, характеризующее межличностные отношения, в группе выражается в таких вариантах как: «Я принимаю группу, а группа принимает меня» (6 подростков), «Я принимаю группу, а группа меня не принимает (4 подростка) «Я не принимаю группу, а группа принимает меня» (3 человека).
Индекс групповой сплоченности в группе (и в первом, и во втором измерении – СП1 = 6,7 и СП2 = 8,8) является низким, поскольку удельный вес индекса взаимной приемлемости (ВП1 = 19,8 и ВП2 = 19,8) и индекса взаимной неприемлемости (ВН1 = 13,1 и ВН2 = 10,9) низкий и средний соответственно. Низкий уровень групповой сплоченности, проявляющийся в отсутствии единства членов группы, эмоциональной близости и устойчивости межличностных взаимоотношений и взаимодействий, низкой степени эмоциональной привлекательности, объясняется отсутствием целенаправленной групповой деятельности, которая является важным ее детерминантом.
В ходе исследования были выявлены диады и микрогруппы, объединенные разными типами сочетаний взаимных оценок и их уровня, но в основном это взаимоположительные и взаимоотрицательные выборы. Так, члены группы образуют пентаду, отношения внутри которой объединяет взаимный выбор + 2. Также участники группы образуют октаду, в которой присутствует лидер как формальный (староста группы), так и неформальный, имеющий высокий социометрический статус, статус же остальных членов микрогруппы невелик. В свою очередь другие участники составляют пентаду, внутренние отношения которой взаимонегативные (взаимный выбор – 2). Все подростки данной микрогруппы обладают низким социометрическим статусом, что характеризует дезорганизующие тенденции в поведении членов группы. Один из подростков из данной пентады взаимодействует (взаимоположительные выборы) с некоторыми участниками октады и пентады, связывая таким образом микрогруппы.
Опираясь на анализ взятых значений персональных социометрических индексов, можно отметить, что потенциально конфликтные отношения были выявлены у подростков, имеющих низкий социометрический статус. Для них характерна слабая выраженность значимости дружеских связей. Обнаруженные диады, как у девочек, так и у мальчиков, носят в основном ситуативный характер.
Также важно обратить внимание, на наш взгляд, на совместимость личности и малой группы как на системный феномен. Под психологической совместимостью личности и малой группы понимается оптимальное соответствие установок и ожиданий личности по отношению к группе и группы по отношению к личности. Каждый подросток группы является одновременно и субъектом и объектом межличностных отношений. Как субъект межличностных отношений он демонстрирует определенную роль в группе, а как объекту межличностных отношений ему приписывается определенная внутригрупповая роль. Демонстрируемая личностью роль проявляется в виде личностных интенций (направленности), то есть характеризует установки и ожидания подростков относительно группы; а приписанная подростку роль выражается в личностных экспектациях, иными словами приписанная роль является отражением групповых установок и ожиданий по отношению к личности.
На основе сочетания типов демонстрируемых и предписанных ролей в группе выявлен крайне низкий уровень сочетания типов демонстрируемых и приписанных ролей – обособляющийся. Как субъекты межличностного взаимодействия подростки воспринимают других членов группы как недостаточно требовательных, мало помогающих, малоавторитетных. Члены группы с обособляющимся типом приписанной роли воспринимаются группой как ставящие личные интересы выше интересов коллектива, болезненно реагирующие на критику, не склонные помогать, не пользующиеся авторитетом, недостаточно переживающие за состояние дел в коллективе, не подчиняющиеся. В этом случае и группа, и члены данной группы проявляют и ожидают друг от друга негативное отношение. Подростки не удовлетворены результатом, а также процессом взаимодействия. Несовместимость членов группы не позволяет преодолевать возникшие противоречия в отношениях бесконфликтно.
Таким образом, группа подростков, воспитывающихся в учреждении интернатного типа и участвующих в настоящем исследовании, как целое имеет низкий социометрический статус, а потому отношения в целом негативны. В связи с этим существует противоборство между данными членами группы при выполнении совместной деятельности.
Большая часть подростков, руководствуясь личным мотивом, говорили о том, что «мне никто не нужен». Такой ответ может иметь два объяснения: либо у подростков действительно сложилась такая обобщённая обособленная недифференцированная система отношений с окружающими, либо они заведомо дают ложный ответ, прикрываясь формальной лояльностью к окружающим и к нам как к экспериментаторам.
В рамках настоящей работы невозможно не обратиться к личностной составляющей групповой динамики (факторы групповой динамики), поскольку именно отдельные, по-своему уникальные и неповторимые личности и образуют малую группу, и поэтому следующий этап нашего исследования был направлен на изучение индивидуально-типологических особенностей личности с помощью индивидуально-типологического опросника. Личностная составляющая отражает вклад, который вносит сам индивид в свою социализацию в силу собственных индивидуально-типологических особенностей [2]. При анализе результатов наше внимание было обращено на показатели, указывающие на норму проявления личностных особенностей (умеренный показатель – 3–4 балла), а также на показатели, свидетельствующие о наличии акцентуированных черт (5–7 баллов).
При анализе результатов методики «Индивидуально-типологические особенности» Л.И. Собчик были выявлены высокие показатели по шкалам: повышенная стеничность (6,7), которая проявляется в поведении подростков в виде упрямства и своеволия в отстаивании своих интересов, при противодействии среды проявляется агрессивная наступательность, легко формируется враждебность или игнорирование интересов окружающих; спонтанность (6,5) проявляется в поведении подростка в стремлении к самоутверждению и независимости, в избегании регламентированных форм деятельности, а поступки и высказывания опережают их продуманность; социабельность (5,5), выражающаяся в склонности к индивидуалистической позиции в группе и устойчивости в своем мнении; отсутствие высокого (5,3) уровня тревожности и импульсивности; наличие внутреннего конфликта (эмоциональная напряженность) (6,2), выступающего показателем общей выраженности конфликтной разнонаправленности личностных тенденций; конформизм (4,8) – такой показатель свидетельствует о тенденции к дезадаптации в связи с неконформностью поведения или высказываний, которые могут перерасти в явную агрессию по отношению к окружающим с отталкиванием общепринятых норм и установок общества; низкий уровень сензитивности (3,8), выражающийся в неспособности различать и реагировать на раздражители.
Для выявления механизмов психологических защит подростков, проживающих в учреждении интернатного типа, нами была использована методика LSI.
Общая закономерность, которая нами была обнаружена при интерпретации результатов по данной методике, заключается в том, что в поведении подростков, проявляются, как правило, все психологические защиты: «замещение» (92,8 %) происходит путем снятия напряжения, в результате переноса агрессии с более сильного или значимого субъекта (являющегося источником гнева) на более слабый объект или на самого себя [2]; «проекция» (92,8 %) – выступает в качестве приписывания окружающим различных негативных качеств как рациональной основы для их неприятия и самопринятия на этом фоне; «регрессия» (85,7 %) – благодаря этому механизму происходит возвращение из ситуации противоречий и столкновений к более незрелым онтогенетически паттернам поведения и их удовлетворения; «компенсация» (50 %), используя данный механизм защиты, предпринимается попытка исправления или замены объекта, вызывающего чувство неполноценности, нехватки, утраты; «реактивное образование» (50 %) выражается в виде выработки и подчеркивания в поведении прямо противоположной установки; «подавление» (42,8 %) – неприятные эмоции блокируются подростками посредством забывания реального стимула, а также всех объектов, фактов и обстоятельств, ассоциативно связанных с ним; «интеллектуализация» (7 %) предполагает произвольную схематизацию и истолкование событий для развития чувства субъективного контроля над любой ситуацией; «отрицание» (7 %) – игнорирование потенциально тревожной ситуации. Такое одновременное использование механизмов психологических защит оказывает разрушающее воздействие на личность подростка, не дает ему возможности расти и развиваться, достигать успехов в жизни.
С целью изучения адаптивных характеристик личности, а также представлений и установок личности подростков, которые влияют на взаимоотношения со значимыми персонажами (другими людьми), нами использовалась ко-терапевтическая компьютерная система «Кели-98» Дж. Келли [1].
Результаты тестирования, полученные по методике «Кели-98», отражают особенности представлений подростков, которые сформировались в результате общения с выбранными персонажами, и влияют на их взаимоотношения с ними и другими людьми. Эти представления являются частью индивидуальной «теории» человеческих взаимоотношений подростков. От представлений может зависеть их оценка себя и других. Они могут определять то, как подросток понимает и предсказывает чужое поведение, а также отражать некоторые «правила», по которым каждый из ребят строит отношения с людьми.
Анализ основных свойств состояний конструктов показал, что преимущественно для конструктов, выбранных подростками, характерны: когнитивная простота, которая позволяет говорить о низком уровне социального интеллекта, формирующемся в ходе социализации, то есть в сфере общения, процессе деятельности в социальной сфере и социальных взаимодействий (М.И. Бобнева). Низкий уровень социального интеллекта объясняется тем, что в группе подростков отсутствует целенаправленная совместная деятельность и наблюдаются неадекватные, разнонаправленные взаимодействия между подростками; бедность словарного запаса, а также употребление сленга свидетельствует о том, что система отношений подростков с окружающим миром достаточно примитивна; преобладание эмоциональных конструктов («бесявый», «хороший друг», «сильно вспыльчивый», «трус», «лживый», «плакса» и т.д.), определяющих настроение, иллюстрирует факт эмоционального напряжения в межличностных отношениях подростка; заметно наличие моторных конструктов «хороший человек всегда поможет – отвергает всех», «помощник в любом деле – не умеет слушать», «плохие слова говорит – приветливый», «не признает ошибки – признает ошибки, «бывает нервным – бывает сдержанным», «показывает себя крутым – нервный», «любит отомстить в боты – молодец», «несу полный бред – веселый мен», которые свидетельствуют о такой особенности эмоциональной сферы подростка, как «сначала делает, потом думает»; Эго-направленность в конструктах подростков практически не представлена, что свидетельствует об ориентации на других.
Корреляционный анализ выявил связи между показателями методик LSI, ИТО и социометрическими индексами шкалы приемлемости.
Обнаружена взаимосвязь индекса социометрического статуса с показателями по шкалам «конформизм» (0,5) и «стеничность». В данной группе обнаруженный низкий социометрический статус у большинства членов группы можно объяснить наличием высокого уровня стеничности и низкого – конформизма. То есть стремление к самоутверждению и независимости, избегание регламентированных форм деятельности, непродуманность, неконформность поступков и высказываний приводит к тому, что группа не приемлет личность и не испытывает потребности взаимодействия с ней, а соответственно, к низкому социометрическому статусу.
Далее проанализируем корреляционные связи показателей по методикам LSI и «Шкала приемлемости». Ожидаемый социометрический статус, выражающий уровень притязаний личности в межличностных отношениях, в данной группе низкий, поскольку тип демонстрируемой и приписанной роли обособляющийся. Так демонстрируемый обособленный тип роли в группе, т.е. восприятие членов группы как недостаточно помогающих, недостаточно умелых, малоавторитетных, обусловлен защитной стратегией подростков в виде интеллектуализации. Подростки, проживающие совместно, испытывают разные чувства: с одной стороны, обиду – поскольку их не принимают; с другой стороны – гнев и раздражение на тех, кто проявляет агрессию и неподобающее поведение в их отношении. При помощи интеллектуализации подросток не только снижает эмоциональную напряженность, но и корректирует потребности в соответствии с реальной ситуацией.
В свою очередь ожидаемый социометрический статус в данном случае определяется от того, насколько сильно срабатывает механизм психологической защиты – проекция. Чем ниже притязания, тем выше осуществляется перенос неприемлемых для подростка собственных чувств, желаний и стремлений на других членов группы, то есть это «не я обособленный, это они такие».
Индекс социометрического статуса (выявлен низкий социометрический статус практически у всех членов группы) коррелирует с показателями шкалы подавления (–0,55). Члены группы (практически все) выступают потенциальными агрессорами в процессе общения и взаимодействия в данной группе, поэтому они как бы защищаются друг от друга при помощи подавления, которое проявляется при сдерживании эмоции страха и преодолении зависимости от агрессора.
Выявленная прямая корреляционная связь между «регрессией» и «тревожностью» (0,54) заключается в том, что возникновение тревоги, образующейся в самых разных ситуациях, стимулирует развитие защитных механизмов, в данном случае регрессии. Благодаря этому механизму происходит возвращение из ситуации противоречий и столкновений к более незрелым онтогенетически паттернам поведения и их удовлетворения. Таким образом, подростки, использующие данные механизм психологической защиты, нивелируют тревогу.
Обнаруженная корреляционная связь между показателями проекция и ригидность (0,53) показывает, что личность, для которой свойственны ригидность установок, настойчивость, склонность к педантизму и настороженная подозрительность по отношению к окружающим, ощущающая собственную неполноценность, использует механизм психологической защиты – проекцию. И чем больше для подростка характерна такая черта, как ригидность, тем более он проецирует, отвергаемые в себе качества на других.
Корреляционная связь между «спонтанностью» и «реактивным образованием» (–0,54) говорит об обратной связи показателей по данным шкалам, то есть чем выше уровень спонтанности (по результатам диагностики ИТО у подростков выявлен высокий уровень спонтанности, тем ниже мощность критерия эффективности действия защитного механизма «реактивное образование». Это подтверждает взаимосвязь данного механизма психологической защиты с конформизмом (0,6), как свойством личности, проявляющим в подчеркнутом стремлении соответствовать общепринятым стандартам поведения. То есть подросток, стремящийся к самоутверждению и независимости, не может быть конформным. В этом проявляется функция реактивного образования – устранение амбивалентности.
И в заключение хотелось бы остановиться на наиболее ярких выводах, полученных в ходе настоящего исследования. Полученные результаты качественного и корреляционного анализа свидетельствуют о том, что групповая сплоченность, эмоциональная экспансивность, социометрический статус, предписанные и демонстрируемые роли, совместимость личности и группы, которые рассматривают в качестве интегральной характеристики социально-психологических процессов, протекающих в группе, обладают определенной спецификой, причем их нарушения и особенности, среди которых центральное место занимает обособленность, вносят существенный вклад в процесс социализации подростков, воспитывающихся в учреждении интернатного типа.
Анализ специфики образования группы подростков исследуемой выборки свидетельствует о достаточно невысокой степени осознанности и интериоризации ценностей, социальных норм и правил поведения у подростков, которая связана прежде всего с тем, что опыт общения со сверстниками у данных подростков крайне ограничен и имеет специфический, недифференцированный, обособленный характер, а отсутствие доверительных контактов со сверстниками не дает возможности хотя бы частично компенсировать дефицит общения с близкими авторитетными взрослыми, что в свою очередь затрудняет процесс социализации.
Фрустрация потребности подростков во взаимодействии с членами группы, сдерживание эмоций ожидания принятия в группе приводит к формированию психологических защит, в том числе к интеллектуализации, самооправданию, приписыванию собственному «Я» привлекательных качеств, идеализации «Образа Я», что в последующем при общении с социумом будет выражаться в мироощущении по типу «Я хороший – они плохие». Чувство изоляции, ощущение отверженности и обособленности в группе может приводить к развитию разнообразных компенсаторных стратегий, предназначенных для сдерживания чувства печали, горя по поводу реальной потери или неполноценности. Человек при этом стремится развивать тот признак, который у него и так хорошо развит, компенсируя тем самым свой недостаток.
Ролевые конструкты подростков, воспитывающихся в учреждении интернатного типа, которые выражают их потребности, ожидания и установки личности в сфере межличностных отношений, имеют свои особенности и специфику (преобладание эмоционального, моторного, жесткого типа конструктов, их когнитивная простота) и выражаются в недоверии к людям, враждебности, агрессивности; непостоянстве привязанностей и тенденции к разрыву отношений при появлении малейших проблем и конфликтов; неумении «видеть» и понимать другого человека; склонности проигрывать в актуальных отношениях старые травматические переживания.
В содержании ролевых конструктов доминируют жестко фиксированные, категоричные наборы качеств. При этом в группу идентичности для этих подростков входят не близкие по интересам и личным качествам сверстники, а просто те, кто обучается и живет с ними рядом. Этот факт существенно сужает пути социализации, заранее нацеливая подростков на определенный стиль общения с окружающими.
Рецензенты:Цветков В.Л., д.псх.н., профессор, начальник кафедры юридической психологии УНК ПСД, Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, г. Москва;
Волгин О.С., д.ф.н., профессор, заведующий кафедрой государственного и муниципального управления, АНОО ВО «Одинцовский гуманитарный университет», г. Одинцово.
Работа поступила в редакцию 26.12.2014.