Сегодня, в эпоху глобализма, кажется, что такие понятия, как человеколюбие и гуманность утратили свою былую актуальность и часто считаются анахронизмом. В XXI веке все проблемы, с которыми приходится сталкиваться человеку, теперь рассматривается через призму глобальных изменений: происходит взаимопроникновение, взаимодействие, порой слияние противоположных частей целостного мира, которые имеют неоднородные культурные установки и ценностные ориентиры. На этом фоне происходят деформации, вызывающие опасные локальные, с выходом на общемировую арену, кризисы.
Американский профессор Аласдер Макинтайр в книге «После добродетели» утверждает, что современная философия сталкивается с парадоксальной ситуацией: традиционная этическая категория блага оказалась за пределами самой морали. Такое положение американский профессор связывает, прежде всего, с изменением характера производства и ориентацией его на массовое потребление. «По мере того, как продукция выходила за пределы дома и становилась на службу безличному капиталу, мир работы становился все более оторванным от всего, что, с одной стороны, связано лишь с биологическим выживанием и воспроизведением рабочей силы и, с другой стороны, с институтом потребительства» [4, с. 307].
Действительно, в мире всестороннего и разнообразного потребительства, подогреваемого рекламой, даже для отдельной личности более значимым становится то, что потребно и приемлемо для масс. Как ни парадоксально, но это происходит на фоне все большего проникновения в общественное сознание, хотя бы и в виде деклараций, идей и принципов демократизации и либерализации, предусматривающих защиту прав и свобод личности. Но в этом нет никакого противоречия: эгоизм группы людей, стоящей на высшей ступени иерархии, преследующей свои цели, может подчинить себе сознание и действие большого количества масс.
По мысли Макинтайра, только в XVII и XVIII веках мораль стала восприниматься как сила, способная разрешить проблемы, созданные человеческим эгоизмом, а само содержание морали было приравнено в большинстве случаев к альтруизму. Он считает, что в аристотелевское время таких этических проблем вовсе не существовало, так как «никакое преследование мною своего блага не противоречит преследованию вами наших благ, потому что это единое благо не является ни моим, ни вашим – блага не является частной собственностью. Поэтому аристотелевское определение дружбы, фундаментальной формы человеческих отношений, дается в терминах общих благ» [4, с. 314].
Добродетель в российском общественном сознании всегда есть животворящая, обожествленная сила, которая раскрывается в общении людей, там, где жалеют, любят, сострадают, жертвуют, по словам Ф.М. Достоевского: «…любите человека и во грехе его, ибо уж подобие Божеской любви и есть верх любви на Земле…» [1, с. 291]. Для человеческой души нет другого закона, кроме добра, и неправомерно понижать его образ до денег и до «хлеба насущного». Н.О. Лосский, развивая эти идеи, пишет: «Бог сотворил мир как совокупность существ, способных осуществлять самостоятельную деятельность и удостоверяются обожания, т.е. абсолютного совершенства… Но существа, наделенные столь высокими способностями, в том числе их свободою, способны также пойти по пути нравственного своеволия, которое есть зло, ведущее за собой все остальные виды зла… Зло могло бы оставаться никогда и никем не неосуществленной возможностью, если бы никто не злоупотреблял своей свободой, и тогда в мире было бы осуществлено только добро» [3, с. 136].
Человек XXI века действительно находится в этом мире в трагических рамках своего бытия. Духовная глухо-немо-слепота в современном мире является фактом и встречается повсюду – такова реальность. Однако если человеку дана возможность познать этот путь, то, значит, для него изначально открыт и другой путь – путь духовного совершенства, неупокоенности действительностью, достижения вершин не обозначенных данностью. И не перестают быть актуальными слова Иммануила Канта: «Человек (как разумное существо) сам обязан не оставлять неиспользованными и не давать как бы покрываться ржавчиной свои природные задатки и способности, которые могут быть когда-нибудь использованы его разумом; допуская, что человек может удовлетворяться и прирожденной долей своих способностей для естественных потребностей, все же его разум должен лишь посредством основоположений указать ему на эту удовлетворенность малой долей своих способностей, так как человек как существо, способное ставить перед собой цели (делать предметы своей целью), обязан применением своих сил не одному лишь инстинкту, а свободе, которой он определяет эту долю» [2, с. 489]. Таким образом, Кант считал совершенствование велением морально практического разума и долгом человека перед самим собой.
Субъективизация объективного, когда индивидуальные потребности не идут вразрез общественным установлениям, когда общество с государством не ущемляет в правах и свободах самое малое количество своих сограждан – это и есть возможный путь дальнейшего нравственного прогресса, а может, и выживания человеческого сообщества как нравственного идеала.
Рецензенты:
Михайлов В.Д., д.филос.н., профессор, ФГАОУ ВПО «Северо-Восточный федеральный университет им. М.К. Аммосова», г. Якутск;
Уткин К.Д. д.филос.н., профессор, ФГБОУ ВПО «Якутская государственная сельскохозяйственная академия», г. Якутск.
Работа поступила в редакцию 05.09.2013.