Известно, что наличие вазомоторных симптомов у женщин в перименопаузе повышает риск неблагоприятных событий со стороны сердечно-сосудистой системы [6, 7]. Кроме того, внезапные ощущения жара, или «приливы», являясь одним из наиболее ярких проявлений климактерического синдрома, ухудшают качество жизни женщин.
Целью исследования явилось изучение психоэмоциональных особенностей и их взаимосвязей с выраженностью «приливов» у лиц женского пола в ранней постменопаузе.
Материал и методы исследования
Обследовано 58 пациенток кардиологического стационара в возрасте от 45 до 64 лет, проходивших лечение по поводу артериальной гипертензии и ишемической болезни сердца. Больные были разделены на 2 группы. В первую вошли 15 пациенток в возрасте 52,5 ± 2,9 лет в постменопаузе продолжительностью до 2 лет, во вторую – 43 больных в постменопаузе длительностью от 3 до 8 лет (средний возраст 56,6 ± 3,6 лет). По выраженности кардиальной патологии группы были сопоставимы. Артериальной гипертензией 1–3 стадий страдали все пациентки в постменопаузе продолжительностью до 2 лет и 41 больная в постменопаузе от 3 до 8 лет. ИБС диагностирована у 14 пациенток первой группы и у 41 больной в постменопаузе от 3 до 8 лет.
Пациенткам проводилось общеклиническое обследование, включавшее клинический осмотр, биохимический анализ крови (липидограмма, гликемический профиль, креатинин, мочевина); ЭКГ, допплерэхокардиография, УЗИ почек. Изучение психологических особенностей осуществлялось с помощью шкалы реактивной и личностной тревожности Спилбергера [5], шкалы переутомления Экклза. Степень адаптивности используемых копинг-стратегий в когнитивной, эмоциональной и поведенческой сферах функционирования личности определялась с помощью теста Хайма [1]. Выраженность «приливов» за последний месяц оценивалась женщинами по 7-бальной шкале. Статистическая обработка данных проводилась с использованием пакета прикладных программ Statistica 6.0. Достоверность различий определялась с помощью критерия Манна–Уитни [3, 4]. Параметрические данные представлены в виде «среднее ± стандартное отклонение», непараметрические – в виде «медиана |нижний квартиль; верхний квартиль|». Для сопоставления двух выборок по частоте встречаемости интересующего нас признака использовался расчет φ критерия Фишера по методике Е.В. Гублера [2]. Взаимосвязи между показателями оценивались с помощью непараметрического коэффициента корреляции Спирмена [3].
Результаты исследования и их обсуждение
Достоверных различий в частоте использования адаптивных копинг-стратегий в когнитивной сфере у женщин в постменопаузе различной продолжительности найдено не было (табл. 1). Выявлялась тенденция к более частому использованию этих стратегий женщинами в постменопаузе длительностью до 2 лет по сравнению с пациентками в постменопаузе продолжительностью от 3 до 8 лет (p = 0,078).
Таблица 1
Частоты использования пациентками копинг-стратегий в когнитивной сфере различной степени адаптивности (по Хайму) в зависимости от продолжительности постменопаузы
|
Состояние менструального цикла |
Копинг-стратегии |
||
|
Адаптивные |
Относительно адаптивные |
Неадаптивные |
|
|
Постменопауза 1–2 года, n = 12 |
7 (58,3 %) |
4 (33,3 %) |
1 (8,3 %) |
|
Постменопауза от 3 до 8 лет, n = 37 |
13 (35 %) |
15 (41 %) |
9 (24 %) |
Пациентки в постменопаузе продолжительностью от 3 до 8 лет использовали адаптивные копинг-стратегии в эмоциональной сфере достоверно реже по сравнению с больными в постменопаузе длительностью 1–2 года (φ = 3,08; p < 0,001) (табл. 2).
Таблица 2
Частоты использования пациентками копинг-стратегий в эмоциональной сфере различной степени адаптивности (по Хайму) в зависимости от продолжительности постменопаузы
|
Состояние менструального цикла |
Копинг-стратегии |
||
|
Адаптивные |
Относительно адаптивные |
Неадаптивные |
|
|
Постменопауза 1–2 года, n = 12 |
12 (100 %) |
0 |
0 |
|
Постменопауза от 3 до 8 лет, n = 37 |
28 (76 %) |
3 (8 %) |
6 (16 %) |
Различия в частотах использования адаптивных копинг-стратегий в поведенческой сфере в постменопаузе различной продолжительностью недостоверны (табл. 3).
Таблица 3
Частоты использования пациентками копинг-стратегий в поведенческой сфере различной степени адаптивности (по Хайму) в зависимости от продолжительности постменопаузы
|
Состояние менструального цикла |
Копинг-стратегии |
||
|
Адаптивные |
Относительно адаптивные |
Неадаптивные |
|
|
Постменопауза 1–2 года, n = 12 |
7 (58,3 %) |
3 (25 %) |
2 (16,7 %) |
|
Постменопауза от 3 до 8 лет, n = 37 |
18 (49 %) |
6 (16 %) |
13 (35 %) |
По уровням реактивной и личностной тревожности группы пациенток в постменопаузе различной продолжительности достоверно не отличались друг от друга. Выявлена тенденция к более высокому уровню реактивной тревоги у женщин в постменопаузе продолжительностью от 3 до 8 лет по сравнению с пациентками в постменопаузе до 2 лет (Z = 1,73, p = 0,083). Высокая реактивная и личностная тревожность встречались одинаково часто в обеих группах (табл. 4).
Таблица 4
Уровни реактивной и личностной тревожности и частоты встречаемости пациенток с разными уровнями тревожности в зависимости продолжительности постменпаузы
|
Состояние менструального цикла |
Реактивная тревога |
Личностная тревожность |
||||||
|
Балл |
Низкая |
Средняя |
Высокая |
Балл |
Низкая |
Средняя |
Высокая |
|
|
Постменопауза 1–2 года, n = 14 |
37,5 |35; 40.3| |
14,3 % |
64,3 % |
21,4 % |
46,5 |39,8; 49,8| |
0 % |
42,9 % |
57,1 % |
|
Постменопауза от 3 до 8 лет, n = 42 |
41 |36; 46| |
14 % |
55 % |
31 % |
45 |37,3; 51| |
7 % |
45 % |
48 % |
Различия в уровнях утомления между группами недостоверны. Однако частота встречаемости повышенного уровня утомления (более 7 баллов) в группе женщин в постменопаузе продолжительностью от 3 до 8 лет была выше по сравнению с пациентками в постменопаузе меньшей продолжительности (φ = 2,88; p < 0,001) (табл. 5).
Таблица 5
Уровни утомления у обследованных больных в зависимости от фазы репродуктивного старения
|
Состояние менструального цикла |
Уровень утомления |
|||||
|
Балл |
Переутомление не свойственно |
Нормальный |
Несколько повышенный |
Явно повышенный |
Очень высокий |
|
|
Постменопауза 1–2 года, n = 13 |
4,5 |3; 6| |
2 (15,4 %) |
10 (76,9 %) |
0 |
1 (7,7 %) |
0 |
|
Постменопауза от 3 до 8 лет, n = 42 |
6,5 |4,1; 8| |
7 (16,7 %) |
16 (38,1 %) |
10 (23,8 %) |
9 (21,4 %) |
0 |
Распространенность «приливов» в группах пациенток с разной продолжительностью постменопаузы достоверно не различалась и составляла 57,1 % у женщин постменопаузе до 2 лет и 45 % у пациенток в постменопаузе от 3 до 8 лет.
Фракция выброса левого желудочка, конечные систолические и диастолические размеры и объемы левого желудочка в группах обследованных больных достоверно также не различались.
При оценке взаимосвязей выраженности «приливов» в группе женщин в постменопаузе до 2 лет с психоэмоциональными особенностями и состоянием миокарда выявлены прямые связи с реактивной (r = 0,58, p = 0,036) и личностной тревожностью (r = 0,69, p = 0,009), с уровнем утомления по шкале Экклза (r = 0,76, p = 0,0024), обратная связь с фракцией выброса левого желудочка (r = –0,72, p = 0,03), а также тенденция к обратной связи с конечным диастолическим размером левого желудочка (r = –0,46, p = 0,083).
В группе пациенток в постменопаузе продолжительностью от 3 до 8 лет выраженность приливов была прямо связана с уровнем личностной тревожности (r = 0,49, p = 0,048) и со степенью неадаптивности копинг-стратегий в сфере эмоций (r = 0,37, p = 0,03), обратно – с конечным систолическим размером левого желудочка (КСР) (r = –0,4, p = 0,049), с конечным систолическим (КСО) (r = –0,49, p = 0,017) и конечным диастолическим объемами левого желудочка (КДО) (r = –0,43, p = 0,042).
Таким образом, группа женщин в постменопаузе продолжительностью от 3 до 8 лет отличается от группы пациенток в постменопаузе меньшей продолжительности более низкой частотой использования адаптивных копинг-стратегий в эмоциональной сфере, тенденцией к меньшей частоте использования адаптивных копинг-стратегий в когнитивной сфере, большей частотой повышенного уровня утомления. Обращает на себя внимание значительная распространенность высокой личностной тревожности среди обследованных женщин.
В группе женщин в постменопаузе продолжительностью до 2 лет выявлены средние по тесноте связи выраженности «приливов» с показателями по шкалам реактивной и личностной тревожностью и сильная связь с уровнем утомления по шкале Экклза. У пациенток в постменопаузе продолжительностью от 3 до 8 лет тяжесть вазомоторных симптомов климакса тоже связана с психоэмоциональными особенностями, хотя эти связи слабее, что, вероятно, обусловлено тем, что у значительного числа женщин в этой группе «приливы» уже прекратились.
Обратная взаимосвязь выраженности «приливов» с КСО, КСР и КДР левого желудочка может быть объяснена тем, что прогрессирование висцеральной патологии, проявляющееся увеличением размеров левого желудочка, способствует психологической адаптации личности к неблагоприятным условиям за счет переноса фокуса внимания на висцеральную сферу. Это приводит к снижению уровня тревожности, а, следовательно, и выраженности «приливов», так как тяжесть вазомоторных симптомов связана с уровнем тревожности прямо.
Сильная обратная взаимосвязь выраженности «приливов» с фракцией выброса левого желудочка в группе женщин в постменопаузе длительностью до 2 лет может указывать на то, что наличие вазомоторных симптомов у этих пациенток, возможно, является предиктором более раннего развития сердечной недостаточности.
Выводы
1. Высокая личностная тревожность широко распространена у женщин в ранней постменопаузе независимо от ее продолжительности.
2. Для пациенток в постменопаузе длительностью от 3 до 8 лет характерна меньшая частота использования адаптивных копинг-стратегий в эмоциональной сфере, большая распространенность повышенного уровня утомления по сравнению с пациентками в постменопаузе меньшей продолжительности.
3. Среди женщин в ранней постменопаузе выраженность «приливов» связана с их психоэмоциональными особенностями чаще в первые годы после прекращения менструаций. В связи с этим коррекция особенностей эмоционального реагирования в этой группе, вероятно, будет способствовать уменьшению тяжести вазомоторных симптомов.
4. Наличие «приливов» у женщин в постменопаузе, возможно, является предиктором более раннего развития сердечной недостаточности.
Рецензенты:
Шварц Ю.Г., д.м.н., профессор, заведующий кафедрой факультетской терапии лечебного факультета, ГБОУ ВПО «Саратовский государственный медицинский университет им. В.И. Разумовского» Минздрава РФ, г. Саратов;
Рогожина И.Е., д.м.н., доцент, заведующая кафедрой акушерства и гинекологии ФПК и ППС, ГБОУ ВПО «Саратовский государственный медицинский университет им. В.И. Разумовского» Минздрава РФ, г. Саратов.
Работа поступила в редакцию 18.06.2013.