Scientific journal

Fundamental research

ISSN 1812-7339

"Перечень" ВАК

ИФ РИНЦ = 1,674

Наиболее известными возбудителями кишечных расстройств протозойной природы являются Entamoeba hystolitica, Giardia lamblia и Criptosporidium [3]. Менее известна протозойная инфекция - бластоцистоз, обусловленная паразитированием преимущественно в толстой кишке простейших Blastocystis hominis [4, 8, 9]. До недавнего времени этот возбудитель не рассматривался как этиологический фактор патологических состояний человека. Более того, некоторые исследователи вообще сомневались в патогенных потенциях B. hominis и считали бластоцистоз не заболеванием, а безвредным транзиторным носительством непатогенных микроорганизмов [7, 9]. В настоящее время имеется достаточное количество эпидемиологических и клинических материалов, а также лабораторных данных, подтверждающих как потенциальную, так и реальную этиологическую роль B. hominis в патологии человека, развивающейся на фоне снижения резистентности макроорганизма [5, 6]. Антиинтерфероновая активность (АИА) относится к факторам, направленным на инактивацию защитных механизмов хозяина, обеспечивающим стабильный антагонистический эффект в биоценозе [1].

С этой целью была изучена АИА у 135 штаммов простейших B. hominis, выделенных из фекалий людей с патологией пищеварительного тракта при инвазии бластоцист.

Для обнаружения способности инактивировать бактерицидную основу препарата человеческого лейкоцитарного интерферона - «антиинтерфероновой» активности - использовали методику О.В. Бухарина, В.Ю. Соколова [2]. При определении АИА использовали чистые суточные агаровые культуры B. hominis (Приоритетная справка на изобретение РФ №2003135444 от 09.12.2003). О присутствии «антиинтерферонового» признака у культур B. hominis, судили по наличию роста индикаторной культуры Corynebacterium xersis №181 (ГИСК им. Тарасевича) на поверхности и вокруг колоний исследуемых культур, свидетельствующего о нейтрализации бактерицидного компонента препарата интерферона в среде.

Исследования показали, что способность к инактивации бактерицидного компонента препарата интерферона - АИА, широко представлена у простейших B. hominis. Рост дифтероидов на поверхности и вокруг колоний бластоцист, свидетельствующий о нейтрализации бактерицидного компонента препарата интерферона, демонстрировал наличие антиинтерферонового признака у изучаемых штаммов.

Из 135 изученных штаммов бластоцист 99 (73,33 %) обладали АИА. Уровень АИА у B. hominis, выделенных у людей с патологией пищеварительного тракта с инвазией бластоцист варьировал. Для анализа персистентных характеристик бластоцист были выделены 3 группы простейших: первая включала штаммы с низким уровнем АИА - 0‒1 ед., вторая со средним уровнем - 1,1‒2,0 ед. и третья с высоким уровнем - 2,1‒3,0 ед. Доля штаммов с низкими показателями АИА составила 53,53 % (53 штамма), со средним уровнем - 27,27 % (27 штаммов) и 19,19 % (19 штаммов) с высоким уровнем АИА.

Таким образом, антиинтерфероновая активность широко представлена у B. hominis, изолированных у людей с патологией пищеварительного тракта с инвазией бластоцист. Уровень АИА у бластоцист был неодинаков. Доля штаммов с низкими значениями АИА составила 53,53 % (53 штамма), со средним и высоким уровнями - 27,27 % (27 штаммов) и 19,19 % (19 штаммов) соответственно.

Дальнейшие исследования показали, что уровень АИА штаммов, выделенных у больных с инвазией бластоцист находится в зависимости от их морфологической формы. В связи с этим исследуемые штаммы B. hominis были разделены на 4 группы. В 1-ю группу входили бластоцисты в виде цист (13 штаммов), во 2-ю группу - вакуолярные формы бластоцист (23 штамма), в 3-ю группу - бластоцисты с гранулярной формой (30 штаммов) и в 4-ю группу - амебоидная форма бластоцист (33 штамма).

Распространенность антиинтерфероновой активности B. hominis в этих группах представлена в табл. 1.

Таблица 1

Распространенность АИА у B. hominis

В 1-й группе антиинтерфероновая активность бластоцист была выявлена у 7 штаммов (53,84 %), во 2-й группе - у 14 (60,86 %), в 3-й группе - у 21 (70,0 %) и в 4-й группе ‒ у 28 штаммов (84,84 %). Показатели АИА изучаемых микроорганизмов повышались от цистной до амебоидной формы.

Изучение уровней антиинтерфероновой активности различных морфологических форм бластоцист представлены в табл. 2.

Таблица 2

Уровень антиинтерфероновой активности B. hominis
в зависимости от морфологической формы

Из табл. 2 видно, что антиинтерфероновая активность цистных форм бластоцист имела низкие (0-1 ед.) и средние (1,1-2,0 ед.) значения, тогда как высокие показатели (2,1-3 ед.) полностью отсутствовали. Так, из 13 штаммов цист у 6 уровень АИА не превышал 0-1,0 ед. и только у 1 штамма она достигала 2,0 ед.

Среди вакуолярных форм бластоцист (23 штамма) у 8 (34,78 %) уровень АИА составил 1,0 ед., у 5 - (21,74 %) - 1,1-2 ед. и лишь у 1 штамма выявлен высокий уровень АИА - 2,1-3,0 ед.

У бластоцист гранулярной формы (30 штаммов) низким уровнем АИА (0-1,1 ед) обладали простейшие, выделенные у 11 обследованных (36,66 %), средним (1,1-2 ед.) - 6 человек (20,0 %), что превышает аналогичные показатели у B. hominis 1-й и 2-й групп.

У бластоцист амебоидной формы (33 штамма) уровень АИА 0-1,1 ед. наблюдался в 24,24 % случаев (8 штаммов), средний уровень (1,1-2,0 ед.) - в 30,3 % (10 штаммов).

Высокий уровень АИА (2,1-3,0 ед.) наблюдался у гранулярной и амебоидной форм, их показатели составили 13,33 % (4 штамма) и 30,3 % (10 штаммов) соответственно.

Следовательно, выраженной антиинтерфероновой активностью (свыше 2 ед.) обладали только бластоцисты гранулярной, амебоидной форм и в меньшей степени вакуолярные формы простейших Blastocystis hominis. Значит, АИА бластоцист зависела от определенной морфологической формы. Высоким уровнем АИА обладали штаммы гранулярной и амебоидной форм.

Ранее нами было показано, что бластоцисты обладают разным уровнем патогенности. В связи с этим было проведено изучение зависимости патогенности B. hominis и наличия у них АИА.

В ходе исследований все изученные штаммы бластоцист, выделенные у больных, инфицированных бластоцистами в соответствии с уровнем их патогенности были поделены на 4 группы. У простейших каждой их этих групп определяли антиинтерфероновую активность (табл. 3).

Таблица 3

Показатели АИА у бластоцист с различной патогенностью

Из табл. 3 видно, что патогенность бластоцист значительно увеличивалась у штаммов с высокими показателями патогенности. Так, у бластоцист с менее выраженными патогенными свойствами (lg LD50 2,7 ± 0,1-3,2 ± 0,3) АИА обладали 6 штаммов из 8, уровень антиинтерфероновой активности у них составил 0-1,0 ед. и лишь у двух -
1,1-2,0 ед. У бластоцист 2-й группы (lg LD50 3,3 ± 0,1 - 3,7 ± 0,2) слабой антиинтерфероновой активностью обладали 17 штаммов, а более высокой (1,1-2,0 ед.) - 14 штаммов. При повышении патогенности возрастала АИА, так у бластоцист 3-й группы с патогенностью lg LD50 3,8 ± 0,3-4,3 ± 0,2 антиинтерфероновая активность была выявлена у 47 штаммов. Из них низкий уровень (0-1,1 ед.) АИА обнаружен у 18 изолятов, средний (1,1-2,0 ед.) ‒ у 18 и высокий уровень (2,1-3,0 ед.) ‒ у 11 штаммов. У штаммов с наибольшей патогенностью (lg LD50 4,4 ± 0,1-5,2 ± 0,3) данная активность была еще более выражена. Из 16 изолятов АИА обладали все штаммы простейших. Среди них отмечалось наибольшее количество бластоцист, имеющих наиболее высокие значения антиинтерфероновой активности.

Полученные данные свидетельствуют о том, что антиинтерфероновая активность более выражена у бластоцист, обладающих высокой патогенностью.

Таким образом, антиинтерфероновая активность широко представлена у простейших B. hominis, изолированных у больных, инфицированных бластоцистами. Показатели АИА у бластоцист были неодинаковы. Доля штаммов с низкими значениями АИА составила 62,74 %, со средним уровнем - 38,23 % и с высоким уровнем АИА - 18,63 %.

Бластоцисты, выделенные у больных, обладали разными уровнями антиинтерфероновой активности. Наиболее высокие показатели АИА отмечались у бластоцист гранулярной и амебоидной форм. Уровень антиинтерферонового признака коррелировал с показателями патогенности бластоцист.

Список литературы

1. Колиценогенная активность кишечной микрофлоры как показатель дисбиотического состояния желудочно-кишечного тракта / О.В. Бухарин, А.В. Валышев, О.Е. Челпаченко, Н.Н. Елагина, Н.Б. Перунова // Журн. микробиол. - 2002. - № 4. - С. 55-57.
2. Бухарин О.В., Соколов В.Ю. Способ определения антиинтерфероновой активности микроорганизмов // А.с. СССР. - № 1564191, 1993.
3. Генис Д.Е. Медицинская паразитология. - М.: Медицина. - 1979. - 344 с.
4. Чайка Н.А. Бластоциcтоз и СПИД // Медицинская паразитология. - 1992. - № 4. - С. 48-51.
5. Cirioni O., Giacometti A., Drenaggi D., Ancarani F., Scalise G. Prevalence and clinical relevance of Blastocystis hominis in diverse patient cohorts // Eur. J. Epidemiol. - 1999. - Vol. 15. - Р. 389-393.
6. Garavelli P., Scaglione L., Rossi M., Bicocchir R., Libanere M. Blastocystis in Italy // Ann. Рarasit. hum. comp. - 1989. - Vol. 64. - Р. 391-395.
7. Johnson A.M., Thanou A.A., Boreham P.F., Baverstock P.R. Blastocystis hominis: phylogenetic affinities determined by rRNA sequence comparison // Exp. Parasitol. - 1989. - Vol. 68. - P. 283-289.
8. Reinthaler F.F., Mascher F., Math E., Tandy M., Finlay C. Blastocystis hominis - intestinal parasit or commensal // Wien. Med. Wochenschr. - 1988. - Vol. 15. - P. 545-552.
9. Zierdt C.H. B. hominis - Past and future // Clin. Microbiol. Rev. - 1991. - Vol. 4. - P. 61-79.

Рецензенты:

Бабичев Сергей Анатольевич, к.м.н., доцент, зав. кафедрой микробиологии, вирусологии и иммунологии ГОУ ВПО «Кубанский государственный медицинский университет Росздрава»;

Колесникова Наталья Владиславовна, д.б.н., профессор кафедры клинической иммунологии, аллергологии и лабораторной диагностики ФПК и ППС ГОУ ВПО «Кубанский государственный медицинский университет Росздрава».