Scientific journal

Fundamental research

ISSN 1812-7339

"Перечень" ВАК

ИФ РИНЦ = 1,984

Введение

Социально-экономическое развитие сельских территорий России в последние годы приобрело особую актуальность в связи с усиливающейся поляризацией пространства, различиями в доступе к базовым услугам и растущей необходимостью удержания трудового и человеческого потенциала за пределами крупных городов. Вопрос инклюзивности сельского развития выходит за рамки простой статистической фиксации уровня доходов или доли благоустроенного жилья. Речь идёт о комплексном обеспечении равных возможностей для всех жителей, где бы они ни проживали, о минимизации инфраструктурных, институциональных и культурных барьеров, препятствующих полноценному участию сельчан в социально-экономической жизни страны. Для Российской Федерации, обладающей значительными природными ресурсами и пространственными масштабами, инклюзивность сельских территорий становится ключевым индикатором эффективности государственной политики, направленной на устойчивое развитие, продовольственную безопасность и повышение качества жизни.

Под инклюзивностью сельских территорий далее строго понимается способность сельского пространства обеспечивать равный фактический доступ жителей к базовой инфраструктуре (жилищно-коммунальной, транспортной и цифровой), экономическим возможностям (труд, предпринимательство, кооперация), а также к социальным услугам (здравоохранение, образование, культура), с учётом местной демографии и без дискриминации по месту проживания, возрасту и социальному статусу. Инклюзивность предполагает не только доступ к инфраструктуре – дорогам, водоснабжению, канализации, широкополосному интернету, – но и возможность участия в экономической активности, особенно в малом предпринимательстве, кооперации, агротуризме. Важен и культурно-образовательный аспект: сохранение сельских школ, клубов, библиотек, учреждений здравоохранения, которые обеспечивают социальную связность и способствуют формированию человеческого капитала. Вместе с тем по-прежнему наблюдается отток молодёжи и квалифицированных кадров в города, где выше уровень доходов и доступнее услуги. Это создает демографический дисбаланс и ставит под угрозу устойчивость сельских сообществ.

Непропорциональность урбанизационных процессов в регионах России приводит к различиям в доле сельского населения даже среди субъектов с сопоставимым аграрным потенциалом. На практике это означает, что в одних территориях сельчане продолжают играть системообразующую роль в экономике и общественной жизни, тогда как в других измеряемая доля сельского населения снижается, что сокращает политическую и экономическую значимость сельской повестки. Отличия в доступе к инфраструктуре, различная скорость цифровизации, неоднородная структура занятости расширяют спектр проблем, предъявляя повышенные требования к региональной политике. С одной стороны, целесообразно тиражирование успешных практик регионов-лидеров, с другой – требуется адаптация решений под локальные условия, иначе эффект от переноса будет ограничен.

В исследованиях анализ миграционных настроений внутри сельских общин показал, что отношение местных жителей к иммигрантам неоднозначно, но может рассматриваться как индикатор открытости и социальной инклюзивности [1]. Сутыгина А.И. подчёркивает, что инклюзивный подход к развитию национальной агропродовольственной системы предполагает согласование интересов производителей и потребителей, а также интеграцию уязвимых групп в систему продовольственной безопасности [2]. Полушкина Т.М., Акимова Ю.А. и Коваленко Е.Г. рассматривают социальные стандарты как основу инклюзивной модели, где равный доступ к инфраструктуре и услугам становится ключевым критерием оценки развития сельских территорий [3]. Мирошниченко Т.А., Подгорская С.В. и Полбицын С.Н. предложили методику оценки инклюзивного развития регионов России, опирающуюся на систему индикаторов, включающих демографические, инфраструктурные и экономические показатели [4-6]. Козлов В.В. делает акцент на социальной компоненте устойчивого развития, указывая на важность человеческого потенциала и качества социальной среды [7]. Коваленко Л.В., Кокурина К.Д. и Романов Т.Р. уделяют внимание инструментарию исследования сельских территорий, подчеркивая необходимость сочетания количественных и качественных методов и междисциплинарного подхода [8]. Липатова Л.Н., Кужельная О.В., Строкан Е.В. и Пылькина М.С. исследуют демографическую ситуацию и увязывают её с продовольственной безопасностью, что напрямую связано с устойчивостью сельского пространства [9]. Арбенина Е.А. и Яблоновская С.И. выделяют проблемы комплексного развития сельских территорий, связанные с институциональными барьерами и недостатком координации между уровнями управления [10]. Трубилин А.И., Гайдук В.И. и Головко М.В. фиксируют институциональные тренды повышения качества жизни, подчёркивая важность нормативно-правовых изменений и адаптацию институтов к специфике сельской среды [11]. Ваньков И.А. показывает, что использование социальной инфраструктуры села остаётся ограниченным пространственными и финансовыми факторами, что снижает инклюзивность [12]. Трунин Г.А. и Осокин М.Г. рассматривают риски развития малого сельского предпринимательства для людей с ограниченными возможностями здоровья, указывая на необходимость адаптации механизмов поддержки [13]. Рудой Е.В., Петухова М.С., Кондратьев М.В. и Рюмкин С.В. в концепции «новых деревень» связывают устойчивость села с технологическими сдвигами и шестым технологическим укладом, расширяющим доступ к цифровым сервисам и новым форматам занятости [14]. Суглобов А.Е. и Серегин А.В. демонстрируют ценность международного опыта, где инклюзивность обеспечивается через комплекс мер, включая диверсификацию сельской экономики и развитие человеческого капитала [15].

Цель исследования – определить уровень инклюзивности сельских территорий России на основе сравнительного анализа демографических, инфраструктурных и социально-экономических показателей и выявить ключевые барьеры и драйверы инклюзивного развития.

Материалы и методы исследования

Официальные статистические ряды за 2022–2024 гг. по семи аграрным регионам РФ: Краснодарский край, Ростовская область, Ставропольский край, Республика Башкортостан, Белгородская область, Воронежская область, Республика Татарстан. Использованы данные региональных и федеральных органов статистики, а также профильные публикации для контекстной валидации.

Критериями послужили: связь с целями инклюзивности; наличие официальных методик и достоверных источников; сопоставимость между регионами; чувствительность к динамике в кратко- и среднесрочной перспективе; регулярность обновления. В качестве ключевых индикаторов инклюзивности были отобраны пять блоков, каждый из которых отражает базовые условия жизнедеятельности сельского населения и напрямую связан с возможностями его развития.

Демография (D1). Доля сельского населения используется как показатель масштаба и структуры демографической базы. Она отражает уровень урбанизации, миграционные процессы и потенциал воспроизводства трудовых и социальных ресурсов в сельской местности.

Инфраструктура (I1). Показатели санитарного благоустройства и наличия централизованной канализации характеризуют качество жилищно-коммунальной среды. Низкие значения фиксируют инфраструктурное отставание и создают барьеры для повышения уровня жизни и удержания населения.

Доходы (Y1). Сопоставление заработной платы сельского населения с городскими значениями позволяет выявить масштабы экономического разрыва. Индикатор отражает уровень материальной обеспеченности, привлекательность занятости на селе и потенциал формирования внутреннего потребительского спроса.

Цифровая среда (C1). Доля домохозяйств, имеющих доступ к Интернету, показывает степень интеграции сельских территорий в цифровое общество. Недостаточный охват усиливает информационное неравенство и ограничивает доступ к образованию, медицинским услугам и современным формам занятости.

Социальные услуги (S1). Обеспеченность школами, учреждениями культуры и медицинскими специалистами является индикатором доступности общественных благ. Сокращение числа объектов и кадров отражает снижение социальной устойчивости и качества жизни в сельских поселениях.

Результаты исследования и их обсуждение

Прежде чем перейти к количественным показателям, важно подчеркнуть, что численность и доля сельского населения являются лишь одним из измерений инклюзивности. Они отражают не только демографическую структуру, но и жизнеспособность сельских общин, их способность удерживать население и обеспечивать достойный уровень жизни. Однако значимым является и качественный аспект: наличие благоустроенного жилья, доступ к коммунальной инфраструктуре и социальным услугам. Именно сочетание количественных и качественных параметров позволяет сделать вывод о том, насколько сельские территории интегрированы в социально-экономическое пространство страны. В этой связи первая таблица демонстрирует неоднородность распределения сельского населения между аграрными регионами. Вторая фиксирует инфраструктурные и доходные различия между городом и селом, что раскрывает проблему неравномерного доступа к благам. Третья таблица обобщает барьеры и драйверы инклюзивного развития, выведенные из данных и литературного обзора. Систематизация позволяет перейти от разрозненных фактов к структурированным направлениям политики: устранение инфраструктурных разрывов, стимулирование предпринимательства и цифровизация. Таким образом, количественный анализ служит основой для формулирования практических рекомендаций, направленных на сокращение разрывов и повышение качества жизни сельских жителей. Ниже представлены соответствующие таблицы и интерпретация результатов (табл. 1).

Анализ представленных данных позволяет выделить несколько ключевых количественных результатов. Во-первых, диапазон доли сельского населения между 23,3 и 42,6 процента отражает различия в урбанизационных трендах: в Краснодарском крае сельские жители составляют почти половину населения, тогда как в Республике Татарстан – менее четверти. Это требует различной конфигурации мер поддержки: там, где доля велика, акцент следует делать на поддержание инфраструктуры и рабочих мест, а где мала – на привлечение населения и повышение качества среды.

Таблица 1

Численность и доля сельского населения в ведущих аграрных регионах России (2022–2024 гг.)

Примечание: составлено авторами на основе данных Управления Федеральной службы государственной статистики [Электронный ресурс]. URL: https://rosstat.gov.ru/ (дата обращения: 01.07.2025).

Таблица 2

Инфраструктурные и доходные различия между сельским и городским населением России, 2024 г.

Примечание: составлено авторами на основе данных Управления Федеральной службы государственной статистики [Электронный ресурс]. URL: https://rosstat.gov.ru/ (дата обращения: 01.07.2025).

Таблица 3

Сводные выводы исследования по блокам инклюзивности

Примечание: составлено авторами.

Инфраструктурный разрыв остаётся критическим: 66,5 процента сельских домохозяйств без централизованной канализации против 9 процентов в городах свидетельствуют о системных диспропорциях в базовом благоустройстве (табл. 2).

Разрыв в доходах – 61 200 против 87 952 рублей в месяц – указывает на ограниченные экономические возможности сельских жителей, что усиливает миграционные потоки в крупные города. Инфраструктурный прогресс есть (санитария, канализация), но частные системы и выгребные ямы всё ещё значимы – это сдерживает качество среды. Цифровой доступ в целом высок, но сельский «разрыв» сохраняется (85% против 90%+ в среднем), что напрямую влияет на доступ к услугам и занятости.

Итоговая сводка по блокам инклюзивности необходима для того, чтобы превратить разрозненные результаты анализа в управленчески значимый инструмент. Демография, инфраструктура, доходы, цифровая среда и социальные услуги – это не изолированные сегменты, а взаимосвязанные элементы единой системы, где сбой в одном блоке усиливает дисфункции в другом (табл. 3).

Переход от диагностического анализа к управленческому действию требует прямой увязки выявленных разрывов с бюджетными инструментами. Таблица 4 выполняет эту функцию: каждый блок и индикатор из таблицы 3 (D1, I1, Y1, C1, S1) получает собственную «финансовую дорожку» – что именно финансировать, из какого источника, через какой механизм доведения средств. Такой подход снижает расплывчатость мер, упорядочивает координацию между федеральным, региональным и муниципальным уровнями и повышает транспарентность отбора проектов. Основным источником по индикаторам служит государственная программа «Комплексное развитие сельских территорий» (КРСТ).

Представленная схема финансирования задаёт управляемую логику: ресурсы распределяются не «по направлениям вообще», а строго пропорционально измеренному дефициту, что упрощает годовое и среднесрочное планирование, позволяет формировать «корзины» проектов под КРСТ и региональные программы, а также заранее выбирать оптимальный механизм – бюджетные субсидии, инфраструктурные кредиты, концессии, CAPEX-поддержку операторов, льготные займы и гранты для МСП.

Таблица 4

Источники и механизмы финансирования мер по повышению инклюзивности

Примечание: составлено авторами.

Заключение

Сформированный в статье анализ демонстрирует, что инклюзивность сельских территорий России представляет собой многомерное явление, в котором количественные показатели тесно переплетены с качественными характеристиками социальной среды и институциональными условиями. Проблема не сводится к инфраструктурному долгу: необходима стратегия, сочетающая улучшение благоустройства, доступ к цифровым технологиям и формирование экономических возможностей. Ключевым элементом становится человеческий капитал: без закрепления в сельских территориях молодых специалистов, предпринимателей и активных граждан любые инфраструктурные вложения рискуют остаться без эффекта. Важной задачей остаётся совершенствование механизмов участия населения в принятии решений – от общественных обсуждений проектов до вовлечения сельчан в кооперативные и инициативные структуры.

Политика инклюзивности должна учитывать различия регионов и муниципальных образований: одни нуждаются в масштабной модернизации коммунальной инфраструктуры, другие – в поддержке новых форм занятости и цифровых сервисов. Международный опыт показывает, что устойчивые результаты достигаются при комплексной координации мер, сочетании государственных инвестиций и инициатив снизу. Для России актуально усилить мониторинг инклюзивности через систему индикаторов, интегрированных в стратегическое планирование, и обеспечить прозрачность реализации программ. Дальнейшие исследования целесообразно направить на разработку интегральных индексов инклюзивности, включающих социальные, экономические и экологические параметры, а также на оценку долгосрочных эффектов цифровизации и институциональных реформ. Таким образом, переход от декларируемой инклюзивности к практикам, ощутимым для каждого сельского жителя, остаётся ключевым вызовом и ориентиром государственной политики ближайших лет.