Проблема изучения концепта занимает центральное место в лингвокультурологических и когнитивных исследованиях и встречается в работах не только лингвистов, но и философов, логиков, психологов. Из отечественных ученых огромный вклад в изучение концептов внесли Ю.С. Степанов, Е.С. Кубрякова, И.А. Стернин, Н.Д. Арутюнова, Э.М. Медникова, Г.Г. Слышкин, А.А. Залевская, А.П. Бабушкин и т.д. Глубоко раскрывающим суть концепта является определение Ю.С. Степанова: «Концепт существует в ментальном мире человека не в виде четких понятий, а как «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, который сопровождает слово», но «в отличие от понятий, концепты не только мыслятся, они переживаются. Они – предмет эмоций, симпатий и антипатий, а иногда и столкновений» [10]. Понятие образует наиболее стабильный пласт концепта, представляющего собой обобщенное абстрагированное знание, общее для всего этноязыкового коллектива [1, с. 54–55]. По мнению Е.С. Кубряковой, концепт – это единица «ментальных и психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знания и опыт человека; оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира, отраженной в человеческой психике» [8]. Концепты рождаются в процессе восприятия мира, создаются в актах познания, отражают и обобщают человеческий опыт [13, с. 61–62; 14].
В лингвокультурологическом смысле концепт определяется как «основная ячейка культуры в ментальном мире человека» [10; 11]; «максимально абстрагированная идея «культурного предмета», не имеющего визуального прототипического образа, хотя и возможны визуально-образные ассоциации, с ним связанные» [7, с. 272]. Концепты «Преступление» и «Наказание», тесно связанные между собой, в русском языковом сознании представлены единым целым: наказание является следствием преступления, однако русский народ не верит в исправление преступника наказанием и сомневается в справедливости наказания вообще, что определяет специфичность этих концептов в русской языковой картине мира [6, с. 56, 78].
Этимология слова преступление связана с глаголом преступить, а само слово преступление происходит от глагола преступать, из пре- и ступать.
Согласно современным толковым словарям, преступление – это «общественно опасное действие или бездействие, направленное против существующего строя или нарушающее существующий правопорядок» [5].
По мнению Ю.С. Степанова, в любой европейской культуре понятию преступление противостоит наказание, но в русском менталитете закону противопоставлено не скверное беззаконие, а обширная «область добра, совести и справедливости, хотя и не «регламентированная» [6, с. 97, 99]. Это и есть особенное русское противопоставление. Оно многослойно, мозаично. Закону формальному, юридическому противостоит правда – внутренняя справедливость, ощущаемая и знаемая в душе, совесть» [6]. Совершить преступление – это значит «переступить через нравственно-этическую черту, перейти через что-то, веками устоявшееся и признанное многими поколениями, чтобы уже никогда не вернуться, потому что груз совершённого навсегда невидимой чертой отторгает преступника от мира людей» [8]. Как пишет исследователь В.М. Геворкян, термин преступление в уголовном законодательстве нашей страны появился достаточно поздно. «В разное время под ним понимались обида, лихое дело, годовщина, воровство, и лишь в воинских артикулах Петра I стали употребляться понятия преступление и проступок [3]. В теории уголовного права преступление принято рассматривать как социальный феномен, хотя будучи одним из видов человеческой деятельности, оно также обусловлено культурой. Преступность относится к антропологическим феноменам, поскольку, как и культура, присуща только человеку, а преступление – это нарушение норм, которые вырабатываются культурой [12, с. 35].
Понятия преступление и наказание, как мы уже указывали, неразрывно связаны. Наказание неотделимо от преступления и является его следствием. Уголовное наказание – центральный институт уголовного права, выражающий направление и содержание уголовной политики государства.
Для выяснения сущности наказания следует обратиться к этимологии слова, его обозначающего. В русском языке имя существительное наказание производно от глагола наказывать, значение которого В.И. Даль трактует как «давать наказ, приказ, приказывать строго, повелевать, предписывать, велеть». Применительно к ответственности за совершённый поступок глагол наказывать означает «подвергать кого-то наказанию, налагать взыскание, взыскивать за вину» [4, с. 85].
В русском языке насчитывается более ста пятидесяти фразеологических единиц, представляющих данные концепты. Их можно разделить на две большие группы: фразеологизмы с положительной коннотацией и фразеологизмы с отрицательной коннотацией: кто возьмёт без нас, тот будет без глаз, по делам вору и мука, вор попал, а мир пропал. вор попался, а мир поплатился, вор ворует, а мир горюет, от сумы и от тюрьмы не зарекайся, кто в деле, тот и в ответе, кто накрошил, тот и выхлебай, сам заваривал кашу, сам и расхлёбывай, не тот вор, кто ворует, а кто ворам потакает, на деле прав, а на бумаге виноват, не бей Фому за Ерёмину вину и под.
В русском языковом сознании основной является идея обязательного воздаяния за совершённое преступление:
Кто возьмёт без спросу, тот будет без носу
Кто таскает с блюд, того и бьют
Кто возьмёт без нас, тот будет без глаз
Кто накрошил, тот и выхлебай
Злое ремесло на рель занесло (т.е. повесили)
Красной нитью проходит в русской фразеологии мысль о соразмерности наказания совершённому преступлению:
Год торгуй, два воруй, а три в яме сиди
По делам вору и мука
От дел твоих сужу тя
В чём прилучился, в том и судится
По дважды и Бог за одну вину не карает
Достаточно подробно представлен во фразеологии и образ невиновного. Некоторые фразеологизмы констатируют, казалось бы, что в русской языковой картине мира невиновный также на первом плане для закона:
Лучше десятерых виновных простить, чем одного невинного казнить (Екатерина II)
Придорожная пыль небо не коптит
Не ел редьки, не станешь и рыгать
Не ела душа чесноку, так и не воняет
Однако в приведённых примерах проявляется двойственная сущность закона в русском правовом сознании:
Не пойман – не вор, не уличена – не гулява
Кто от рук отмотался, тот и прав остался
Ушёл, так прав; попался, так виноват
С одной стороны, в этих высказываниях видна ирония по отношению к тем, кто должен поймать и наказать преступника: если вовремя не поймали, то и не наказали. С другой – в них проявляется недоверие к суду и наказанию, которое зачастую могло последовать без суда и разбирательства, а иногда могли наказать и невинного, поэтому рано осуждать, если вина не доказана, если не было свидетелей и т.п.
Во фразеологии русского народа признание в преступлении рассматривается обычно как смягчающее обстоятельство:
Признание – половина исправления
Повинную голову и меч не сечёт
Особое место в концептах «Преступление – Наказание» в русской языковой картине мира занимает фразеология, так или иначе связанная с обобщённым или переносным обозначением действий или ситуаций наказания или применения пыток:
Терпи, голова – благо в кости скована
Не сказал подлинной – заставлю
сказать подноготную (о правде)
Искать правды в ногах (ставить
на правёж) Дай срок, не сбей с ног
На деле прав, а на дыбе* (т.е. на пытке)
виноват
В ходе анализа русских пословиц и поговорок, связанных с концептом «Преступление – Наказание», можно отметить, что сами слова преступление и наказание в них не употребляются. Вместо слов преступление, преступник используются следующие синонимы, словосочетания-синонимы и образные выражения, подразумевающие преступление или нечестные поступки: вор (воровать), таскать с блюд, взять без нас, злое ремесло, вина, виновный, украсть, накрошить, заварить кашу и др. Слово наказание также заменяют синонимы: мука, кара, суд, правёж, сидеть в яме, быть битым, быть без носу (глаз), неволя, занести на рель, выхлёбывать, расхлёбывать и др. Кроме того, смысл преступления и наказания русские пословицы и поговорки могут передавать образным языком, не используя слов, даже близких по своей семантике к словам преступление и наказание:
Придорожная пыль небо не коптит
Не ел редьки, не станешь и рыгать
Не ела душа чесноку, так и не воняет
Кто накрошил, тот и выхлебай
По нашему мнению, такое замещение связано с жанровыми особенностями пословиц и поговорок, как своеобразной «поэтической» части устной народной речи, стремящейся ритмично, рифмованно, красиво, точно и кратко, а порой иносказательно выразить и донести до людей главную мысль. Частотность употребления слов вор, воровать, таскать, брать – взять, украсть вместо слова преступление говорит о распространённости среди русского народа такого вида преступления, как воровство.
Рассмотрим фразеологические единицы, которые появились в результате осмысления русским народом культуры пытки. В отдельную тематическую группу указанные фразеологизмы не выделялись, они распределяются по разным группам в соответствии с их отношением к концептам «Преступление» и «Наказание», однако эта группа устойчивых сочетаний требует отдельного рассмотрения в силу её влияния на формирование правовой культуры русского народа и отражения в лексико-фразеологической системе современного русского языка [6, с. 67, 79].
В Толковом словаре русского языка под редакцией Д.Н. Ушакова пытка определяется как физическое насилие, истязания, осуществляемые обычно палачами (иногда с помощью специальных орудий) при допросе обвиняемого с целью вынудить у него показания. В переносном значении пытка – нравственное или душевное мучение, терзание (книжн.) [11, URL].
Применение пыток известно с древнейших времён как средство наказания, устрашения и получения признаний.
Среди отобранных нами русских пословиц и поговорок выделяется 20 единиц, так или иначе связанных с обобщённым или переносным обозначением действий или ситуаций наказания или применения пыток. Большее их количество (10) относится к тематической группе «Виновный // Невинный»:
Не бей Фому за Ерёмину вину
Допрос с пристрастием *
Душа согрешила, а ноги виноваты
У наших судей много затей
Судить-рядить не умеет, а бить разумеет
Для того дело тянется, что виноватый правится (т.е. оправдывается судом):
Брат брату головой в уплату
Выдать головой
На первый взгляд может показаться, что связанные с пытками фразеологические выражения могут иметь только отрицательную коннотацию, поскольку пытка – явление негативное, причиняющее физическую боль и страдания, однако это не всегда так. В качестве доказательства приведём такие примеры:
По делам вору и мука
Повинную голову и меч не сечёт
Дай срок, не сбей с ног
Первый кнут доносчику
Причём в данных фразеологических единицах представлено понятие насилие, которое, заметим, не всегда обозначает именно пытку.
Обратимся ещё к нескольким русским выражениям, связанным с физическими наказаниями и пытками. Эти фразеологизмы зафиксированы в Словаре русских историзмов [9, с. 27].
Выдать головой – род удовлетворения исков выдачей обидчика обиженному на его усмотрение – простить или наказать: обиженный перечислял распростёртому у его ног обидчику его провинности, обидчик же подавал руку обиженному, говоря при этом: «Повинную голову меч не сечёт». Обычай выдавать головой известен был ещё в XII веке, когда с князя за вину бралась волость, а прочих людей отдавали головой, причём последняя выражала понятие о личности. Отданный головою за долг поступал к заимодавцу с женою и детьми в полное рабство и в работу, которую и отбывал до тех пор, пока не покрывал весь долг.
Пословица В ногах правды нет, видимо, сформировалась в то время, когда правду упорно искали сборщики податей, а впоследствии судные приказы, взыскивавшие частные долги и казённые недоимки по примеру татарских баскаков (представителей монгольского хана в завоёванных землях), которые на Руси во второй половине XIII – начале XIV вв. ставили виноватых на правёж босыми. Праведники, то есть приставы или судебные служители, брали в руки железные прутья и били ими «подследственных» по пяткам, по голеням и икрам с того времени, когда приходил судья, до того, когда он уходил домой.
Бивали так новгородских попов и дьяконов на всяк день от утра до вечера нещадно. Чаще всего срок битья ограничивали согласием должника заплатить долг или с появлением поручителя. Позже, в середине XVIII в., Эрнст Бирон (граф, фаворит императрицы Анны Иоанновны) казённые недоимки, накопившиеся от неурожаев, вымогал тем, что в лютую зиму ставил на снег и в отмороженных ногах бесплодно искал правды. В это время сложились выражения: Душа согрешила, а ноги виноваты; В семеры гости зовут, а всё на правёж. Истязуемые умоляли безжалостных заимодавцев: Дай срок, не сбей с ног [12, с. 179]. Бессильные и безнадёжные, когда нечем было платить долгу, бежали на Волгу. Все эти болезненные вопли и бессильные жалобы ушли в пословицы и после уничтожения правёжного обычая приняли более мягкий смысл, закрепившийся в современном русском языке: плачевный вывод из суровой практики старых времён превратился в шутливый и лёгкий упрёк доброму приятелю, который, придя в гости, церемонится, не садится – В ногах правды нет.
Таким образом, пытка на Руси, как явление заимствованное, оставила заметный след в истории правосудия русского народа. Она также значительно повлияла на отношение русского народа к закону, судьям и на формирование русской правовой культуры. «Благодаря» институту пытки появились частотные в современном употреблении фразеологизмы: подноготная правда, подлинная правда, в ногах правды нет и др. Таким образом, во фразеологических единицах, пословицах и поговорках, которые являются частью культурно-исторического наследия, отражается ценностная картина мира нации, содержатся знания о внутреннем, духовном и культурном мире человека.
Рецензенты:
Пешкова Н.П., д.фил.н., профессор, заведующий кафедрой иностранных языков естественных факультетов, Башкирский государственный университет, г. Уфа;
Ибрагимова В.Л., д.фил.н., профессор кафедры общего и сравнительно-исторического языкознания, Уфимский государственный университет, г. Уфа.