На сегодняшний день оценка качества жизни пациентов, страдающих сахарным диабетом, является крайне актуальной проблемой в отечественном здравоохранении [3, 6, 8, 12]. Данная патология является весьма распространенной в человеческой популяции – до 4–5 % – и характеризуется тяжелым течением, вовлечением в патологический процесс сердечно-сосудистой, нервной и других жизненно важных систем [2, 5], поэтому больные сахарным диабетом постоянно нуждаются в систематическом мониторинге их состояния здоровья и качества жизни, качественном оказании высококвалифицированной медицинской помощи и постоянном контакте с медицинским персоналом [7, 13, 14].
В настоящий момент существующие опросники для оценки качества жизни преимущественно отражают либо общие характеристики состояния здоровья (SF-36), либо представлены иностранными оригиналами (Nottingham Health Profile, Quality of Well-Being Index). В связи с чем непосредственный перенос оригиналов опросников из страны происхождения в практику российского здравоохранения может дать неадекватные результаты поскольку имеются явные различия в системах оказания медицинской помощи, особенностями менталитета, культурных и религиозных воззрений населения, а также в связи с возможными неточностями перевода [1, 4, 9]. Кроме того, в используемых отечественными и зарубежными исследователями опросниках для оценки качества жизни пациентов с сахарным диабетом в подавляющем большинстве не делается акцент на полисистемности проявлений заболевания, степени социальной адаптации, удовлетворенности от процесса лечения и организации медицинской помощи данной группе больных [10, 11].
Таким образом, определение показателей качества жизни больных на основании анализа сочетанного воздействия заболевания и процесса лечения с получением данных о тяжести клинической картины при сахарном диабете является актуальной задачей для врачей-эндокринологов и терапевтов. Решение данной задачи может дать сведения, позволяющие судить о степени компенсации болезни и эффективности подобранной терапии, об уровне социальной адаптации и активности больного человека, а также выявить дефекты в реальной практике оказания медицинской помощи больным сахарным диабетом.
Материалы и методы исследования
Качество жизни (КЖ) больных сахарным диабетом 2 типа (СД2) определялось стандартизированным опросником MOS SF-36. Для определения уровня стресса в профессиональной деятельности использовался тест на профессиональный стресс (Т.Д. Азарных, И.М. Тыртышников).
Для определения влияния условий профессиональной среды на качество жизни больных с СД2 была разработана авторская анкета, включающая в себя 50 вопросов. Пациентам предлагалось выразить свое отношение по каждому из указанных вопросов, выбрав для себя один из возможных вариантов ответов, который более всего соответствует действительности. Оценивались по вопросам: социальный профиль 1–8; соматическая проблема 9–27; психологическая составляющая (профессиональная среда) 28–50.
В том числе проводилось исследование гликемического профиля, уровня гликированного гемоглобина и липидного спектра, входящих в стандартный план обследования пациентов с сахарным диабетом.
Статистическая обработка полученных данных проводилась с помощью прикладных программ «Microsoft Excel 2010. Для анализа был выбран непараметрический метод оценки достоверности корреляции – коэффициент Спирмена.
В данное исследование вошли пациенты с СД2, проходившие лечение в эндокринологическом стационаре ГУЗ СГКБ № 9 г. Саратова, в возрасте от 35 до 60 лет, с длительностью заболевания от 1 года до 16 лет. Не включались в исследование пациенты с сахарным диабетом 1 типа, больные с тяжелой соматической патологией, психическими и онкологическими заболеваниями, беременные и с другой эндокринной патологией. Проведено анкетирование 200 пациентов, из них 100 мужчин.
Контрольную группу составляли относительно здоровые люди – 66 человек, из которых 33 человека – мужчины.
Результаты исследования и их обсуждение
По результатам проведенного анкетирования нами было выявлено, что средний возраст по всей выборке составил 52 ± 7 лет, при этом среди женской выборки он был равен 52 ± 8 лет, а среди мужской выборки – 52 ± 6 лет.
При изучении качества жизни в целом по всей выборке нами было выявлено, что уровень профессионального стресса определялся следующими факторами:
– уровнем физического функционирования: чем выше уровень профессионального стресса, тем ниже уровень физического функционирования (r = –0,38, p < 0,01);
– уровнем ролевого функционирования: чем выше уровень профессионального стресса, тем ниже уровень ролевого функционирования (r = –0,24, p < 0,01);
– уровнем интенсивности боли: чем больше уровень профессионального стресса, тем меньше интенсивность боли (r = 0,26, p < 0,01);
– уровнем общего состояния здоровья: чем больше уровень профессионального стресса, тем меньше уровень общего состояния здоровья (r = –0,36 p < 0,01);
– уровнем жизнеспособности: чем больше уровень профессионального стресса, тем меньше уровень жизнеспособности (r = –0,47, p < 0,01);
– уровнем социального функционирования: чем больше уровень профессионального стресса, тем меньше уровень социального функционирования (r = –0,38, p < 0,01);
– уровнем эмоционального функционирования: чем больше уровень профессионального стресса, тем меньше уровень эмоционального функционирования (r = –0,17, p < 0,05);
– уровнем психологического здоровья: чем больше уровень профессионального стресса, тем меньше уровень психологического здоровья (r = –0,44, p < 0,01).
Также нами было установлено, что в целом по выборке уровень профессионального стресса слабоотрицательно коррелировал с уровнем триглицеридов (ТГ) (r = 0,14, p < 0,05) и имел слабоположительную корреляцию с гликированным гемоглобином с уровнем достоверности p < 0,05 (r = 0,16). Таким образом, чем выше уровень стресса, тем выше уровень гликированного гемоглобина.
Возраст достоверно отрицательно коррелировал с качеством жизни, т.е. чем старше возраст, тем ниже качество жизни по шкалам «физическое функционирование» (r = –0,24) и «боль» (r = –0,20) на уровне достоверности p < 0,01, а также со шкалой социальное функционирование на уровне достоверности p < 0,05 (r = –0,143159). В ходе проведенного исследования было установлено, что возраст слабоположительно коррелировал с рабочим стажем (p < 0,01): чем больше возраст, тем больше стаж (r = 0,21).
При анализе биохимических показателей крови нами было установлено, что уровень холестерина в целом по выборке достоверно коррелировал с уровнем липопротеинов высокой плотности (ЛПВП) (r = 0,39, p < 0,01), с уровнем липопротеинов низкой плотности (ЛПНП), (r = 0,57, p < 0,01), с уровнем ТГ (r = 0,42, p < 0,01), со стажем заболевания (r = 0,20, p < 0,01), с c коэффициентом атерогенности (r = 0,17, p < 0,05).
В свою очередь уровень ЛПВП в целом по выборке коррелировал с уровнем ЛПНП (r = –0,23, p < 0,01), с уровнем ТГ (r = 0,19, p < 0,01), с коэффициентом атерогенности (r = –0,59, p < 0,01).
Уровень ЛПНП в целом по выборке коррелировал с коэффициентом атерогенности (r = 0,56, p < 0,01) и рабочим стажем (r = 0,23, p < 0,01).
А профессиональный стаж в целом по выборке слабоположительно с уровнем достоверности p < 0,01 коррелировал с коэффициентом атерогенности (r = 0,22).
При изучении гендерных различий нами было установлено, что различия по показателям «гликированный гемоглобин», «коэффициент атерогенности» у мужчин были выше по сравнению с женщинами на уровне достоверности p < 0,01, а различия по методике SF-36 «витальность» у женщин были достоверно выше по сравнению с мужчинами на уровне достоверности p < 0,05.
При сравнительном анализе качества жизни основной и контрольной групп с использованием анкеты SF-36 наблюдались достоверно значимые различия по всем шкалам анкеты на уровне значимости p < 0,01.
Нами были выявлены достоверно значимые различия (p < 0,05) между основной и контрольной группами по уровню профессионального стресса и уровню физического функционирования (78,74 ± 21,78 и 93,79 ± 10,42 соответственно), ролевого функционирования (62,56 ± 37,77 и 87,12 ± 24,51 соответственно), интенсивности боли (62,56 ± 26,93 и 77,03 ± 23,65 соответственно), общего состояния здоровья (53,62 ± 15,53 и 65,85 ± 13,59 соответственно), жизнеспособности (57,80 ± 17,87 и 67,58 ± 13,10 соответственно), социального функционирования (71,58 ± 22,08 и 81,25 ± 17,30 соответственно), эмоционального состояния (66,51 ± 37,39 и 82,83 ± 29,38 соответственно), психического здоровья (67,56 ± 15,84 и 75,52 ± 12,38 соответственно).
В ходе исследования было установлено, что по всем шкалам методики SF-36 уровень жизни в основной группе был достоверно ниже, чем в контрольной (здоровой) группе с уровнем достоверности p < 0,01, а также уровень профессионального стресса в основной группе был ниже, чем в контрольной (здоровой) группе с уровнем достоверности p < 0,05.
При анализе внутригрупповых корреляций нами было установлено, что чем старше пациент, тем ниже у него (по его мнению) качество жизни по шкале физическое функционирование (r = –0,37, p < 0,01) и по шкале общее состояние здоровья (r = –0,33, p < 0,01).
Также нами было установлено, что уровень профессионального стресса отрицательно коррелировал со шкалами жизнеспособности (r = –0,32, p < 0,01) и психического здоровья (r = –0,36, p < 0,01).
В свою очередь шкала физического функционирования коррелировала со шкалами физического состояния (r = 0,52, p < 0,01); интенсивности боли (r = 0,48, p < 0,01); общего состояния здоровья (r = 0,49, p < 0,01); жизнеспособности (r = 0,52, p < 0,01); социального функционирования (r = 0,45, p < 0,01) и психического здоровья (r = 0,50, p < 0,01).
Шкала физического состояния достоверно коррелировала со шкалами интенсивности боли (r = 0,58, p < 0,01); жизнеспособности (r = 0,54, p < 0,01); социального функционирования (r = 0,57, p < 0,01); эмоционального состояния (r = 0,62, p < 0,01) и психического здоровья (r = 0,45, p < 0,01).
Шкала интенсивности боли достоверно коррелировала со шкалами общего состояния здоровья (r = 0,32, p < 0,01); жизнеспособности (r = 0,54, p < 0,01); социального функционирования (r = 0,49, p < 0,01); эмоционального состояния (r = 0,39, p < 0,01) и психического здоровья (r = 0,46, p < 0,01).
Шкала общего состояния здоровья достоверно коррелировала со шкалами жизнеспособности (r = 0,39, p < 0,01) и социального функционирования (r = 0,33, p < 0,01).
Шкала жизнеспособности достоверно коррелировала со шкалами социального функционирования (r = 0,58, p < 0,01); эмоционального состояния (r = 0,40, p < 0,01) и психического здоровья (r = 0,72, p < 0,01).
Шкала социального функционирования достоверно коррелировала со шкалами эмоционального состояния (r = 0,58, p < 0,01) и психического здоровья (r = 0,45, p < 0,01).
C достоверностью p < 0,05 возраст отрицательно коррелировал со шкалой физического функционирования (r = –0,26), т.е. с увеличением возраста способности к нормальному физическому функционированию снижаются, вызывая в свою очередь вполне закономерную корреляцию с уровнем эмоционального состояния (r = 0,24), т.е. чем хуже физическое функционирование, тем ниже эмоциональный фон и хуже эмоциональное состояние. Общее состояние здоровья коррелировало с уровнем психического здоровья (r = 0,28), что также является вполне объяснимым, т.к. чем хуже общее состояние здоровья, тем хуже психическое здоровье. Более того, ни для кого не является секретом, что пациенты с диабетом 2 типа также имеют явно выраженные признаки энцефалопатии, поэтому наличие данной корреляционной связи вполне закономерно и объяснимо. В свою очередь и уровень эмоционального состояния коррелировал с уровнем психического здоровья (r = 0,31) вполне объяснимо, ибо чем хуже эмоциональный фон и эмоциональное здоровье, тем хуже показатели психического здоровья и более выражены явления тревожности, депрессии, явно отрицательные эмоции преобладают над положительными.
При изучении гендерных различий нами было установлено, что по качеству жизни, оцененной по шкалам SF-36, среди мужчин и женщин были выявлены достоверно значимые различия в восприятии ими качества их жизни на уровне p < 0,05. У женщин средний показатель 76,52 ± 18,95. У мужчин средний показатель 85,98 ± 14,24.
При подробном анализе авторской анкеты, направленной на выявление условий профессиональной среды, качества жизни и вредных привычек среди пациентов с диабетом 2 типа, нами были обнаружены следующие корреляционные связи:
– между общим состоянием здоровья и продолжительностью рабочего дня 7–8 часов (70,37 ± 12,35) или посуточно по графику (57,25 ± 11,80) с уровнем достоверности p < 0,05, а также между уровнем эмоционального состояния и продолжительностью рабочего дня 9–10 часов (73,33 ± 30,63) или посуточно по графику (100,00 ± 0,00) с уровнем достоверности p < 0,05. С использованием критерия Краскела – Уоллиса были выявлены достоверные различия по шкале общего состояния здоровья на уровне достоверности p < 0,05 (p = 0,0145);
– между уровнем эмоционального состояния и большой интенсивностью труда (18,06 ± 6,09), а также неравномерной загрузкой по дням и в течение рабочего дня («рваный ритм») (15,00 ± 4,09) на уровне достоверности p < 0,05, т.е. фактически были выявлены корреляционные связи между уровнем профессионального стресса и уровнем эмоционального состояния;
– между физическим функционированием и продолжительностью отдыха в течение 10, 30 и 60 минут с уровнем достоверности p < 0,01 (p = 0,0041);
– между уровнем профессионального стресса и возможностью внеочередного перерыва: при наличии такой возможности уровень профессионального стресса был достоверно ниже (p < 0,01);
– между общим состоянием здоровья и возможностью внеочередного перерыва в течение 5, 10 или 20 минут с достоверностью p < 0,05: т.е. чем больше длительность внеочередного перерыва, тем уровень профессионального стресса ниже, а уровень общего состояния здоровья выше. Также в этом случае отмечалась и корреляция с возрастом на уровне значимости p < 0,01: т.е. чем старше человек, тем чаще и длиннее ему необходимы перерывы в работе;
– между жизнеспособностью и комфортным ощущением себя в коллективе с уровнем достоверности p < 0,01: чем комфортнее себя человек ощущает в коллективе, тем выше у него показатели жизнеспособности;
– между атмосферой в коллективе и уровнем интенсивности боли и психическим здоровьем с уровнем достоверности p < 0,05: чем более дружеская атмосфера со взаимным уважением, тем более комфортно ощущает там себя человек и в психическом плане и физическом плане, вплоть до уровня боли – чем комфортнее человеку работать, тем меньше внимания он обращает на боль, выполняя свою работу;
– возрастом и склонностью к неразрешимости конфликтных ситуаций (p < 0,05): чем старше люди, тем менее склонны они искать пути к примирению после очередного служебного конфликта;
– пациентами, соблюдающими диету и не соблюдающими таковую, на уровне значимости p < 0,01;
– между частотой питания 3–4 раза в день и частотой 5–6 раз в день и развитием диабета 2 типа на уровне значимости p < 0,01;
– между наличием возможности выбирать для себя удобный тип работы и развитием профессионального стресса с уровнем достоверности p < 0,01 (p = 0,00093);
– между наличием успешных контактов с людьми и уровнем профессионального стресса (p < 0,01; p = 0,00241).
Выводы
Таким образом, полученные результаты позволяют делать вывод о том, что качество жизни у больных с сахарным диабетом по сравнению со здоровыми людьми достоверно ниже вследствие влияния на него определенных факторов и условий профессиональной и производственной среды. Особенности и характер производственных взаимоотношений и взаимодействий могут рассматриваться в качестве действенного компонента пространства личности, влияющего на качество жизни пациентов с СД 2.
Рецензенты:Чернышкова Е.В., д.соц.н., доцент, заведующая кафедрой иностранных языков, ГБОУ ВПО «Саратовский ГМУ им. В.И. Разумовского» Минздрава России, г. Саратов;
Аникин Л.С., д.соц.н., профессор, заведующий базовой кафедрой социологии коммуникаций и управления, Саратовский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского, г. Саратов.