В русистике используются различные классификации, разработанные в частном и общем языкознании. Одна из самых распространённых – это классификация эвфемизмов по наличию языковых средств, используемых при конструировании эвфемистических единиц: эвфемизмы, возникшие в результате пропуска слова или словосочетания частичной замены вульгарных или зазорных слов, замены фонетически похожим выражением; «местоименные» эвфемизмы, замещающие запрещённые, табуированные лексемы; эвфемизмы, включающие в качестве языковых элементов числительные; эвфемистические единицы, возникшие в результате замены нежелательных слов словами общего значения по принципу родовидовой абстракции; эвфемистические метафоры; эвфемизмы, появившиеся в результате замены нежелательного слова иноязычной лексемой, антифразой, синонимом, паронимом и т.п.; применение в качестве эвфемистических единиц вводных слов и конструкций, позволяющих смягчить, сгладить категоричность выражения или высказанной мысли [8].
Не менее значимы классификации эвфемистических единиц, построенные на лексико-семантической основе. В частности, в работах А.М. Кацева позиционируется и такой подход, наряду с другими, в связи с чем исследователь выделяет: эвфемистические наименования сверхъестественных существ, что связано с религиозными факторами, вызывающими чувство страха; наименования понятий смерти и болезни, обусловленные действием религиозного фактора, страхом, вызываемым фактом смерти; эвфемистические наименования, связанные со сферой пороков; эвфемистические обозначения, относящиеся к половой сфере, сфере преступлений и последствий, ими вызванных; эвфемистические единицы, отражающие понятие бедности; эвфемистические обозначения некоторых профессий, считающихся якобы непрестижными; эвфемизированные названия, номинирующие умственные и физические недостатки; наименования, обозначающие объекты физиологического порядка; эвфемистические обозначения одежды [6].
Сторонником психологического подхода к рассмотрению эвфемизмов в отечественном языкознании был К.К. Шахжури [12]. Социологическая школа в эвфемистике, восходящая к Мейе – Вандриесу, также долгое время занимала одно из приоритетных мест [6].
Одна из наиболее гармоничных лингвистических классификаций принадлежит Л.П. Крысину, который рассматривает следующие темы, подлежащие эвфемизации: темы и сферы, связанные с личной, в частности интимной, жизнью людей: отдельные процессы и состояния, связанные с физиологией человека; части человеческого тела; взаимоотношения между представителями женского и мужского пола; темы неизлечимых болезней и смерти; темы и сферы эвфемизации, ориентированные на социальную жизнь человека: социальные и межличностные отношения, нацеленные на устранение коммуникативных неудач, использование этикетных формул обращения друг к другу; сфера дипломатии; темы, связанные с репрессивными действиями власти, государственными и военными тайнами и секретами, к числу которых автор относит производство оружия, стратегических видов техники, состав учреждений, связанных с этим производством, профиль работы данных учреждений, объекты, продукты, изделия, производимые ими; сферы деятельности армии, внутренней и внешней разведки, полиции, уголовного розыска и др. структур власти, действия которых не должны быть явными; сферы распределения товаров и обслуживания населения; сфера отношений между различными этносами и социальными группами; некоторые обозначения профессий, эвфемистические наименования которых имеют целью придать статус этим профессиям, повысить их престиж [7].
Традиционные классификации эвфемизмов, построенные на указанных выше основаниях, охватывают всю совокупность эвфемистических единиц, однако когнитивные и прагматические особенности эвфемизмов остаются за пределами классификационных схем. Следует отметить, что в практике лингвистических исследований распространён подход, при котором разные стороны одних и тех же языковых единиц рассматриваются разрозненно – в отрыве друг от друга.
Однако эвфемистические единицы оказались в некотором роде исключением: исследователями всегда подвергались анализу история их происхождения, семантика, стилистические функции, форма во взаимосвязи, хотя многие из свойств эвфемистических единиц как многоаспектного феномена интерпретируются исследователями неоднозначно. Как правило, преобладает интерес к каким-либо отдельным сторонам: генетическим, функциональным, семасиологическим и т.п. Однако интенсивное развитие в ХХ–XXI вв. таких направлений в языкознании, как когнитивная, прагматическая лингвистика, психолингвистика, социальная лингвистика, позволяет с комплексных позиций охарактеризовать эвфемизмы с учётом лингвистических оснований и экстралингвистических факторов [1; 2: 3; 4; 5; 9; 10; 11].
Работая над классификацией, мы определили в качестве эвфемизмов единицы языка и речи, представленные лексемами, словосочетаниями, предложениями, текстами эвфемистического характера. Если эвфемизмами в узком значении слова считаются лексемы, употребляемые взамен грубых, вульгарных слов, то в широком понимании термина эвфемизмы – это единицы, связанные с заменой прямых, грубых, вульгарных, нарушающих нормы культуры употребления в речи лексем, словосочетаний, простых и сложных предложений, фрагментов текста менее грубыми, смягчающими словами и выражениями, прямых обозначений вуалирующими, аллегорическими, откровенных, циничных, прямых наименований более скромными и сдержанными, такими, которые не затрагивают чести и достоинства человека, замещают прямые названия наименованиями общего характера. Используется применение намёков взамен прямых наименований в целях дипломатии, использование элементов умолчаний, недоговорённостей, словесного «камуфляжа», слов и выражений, обладающих неопределенностью общего смысла. Моделирование системы эвфемистических единиц на идеографической основе даёт возможность представить её в достаточно обозримом виде как комплексную характеристику эвфемизмов современного русского языка в аспекте традиционного, когнитивного и прагматического языкознания [1; 2; 3; 4; 9].
В классификационную схему эвфемистических единиц включено пятнадцать обширных понятийных групп и девяносто шесть обозначений речевых ситуаций, которые обычно подвергаются эвфемизации:
1) наименования физиологических процессов и состояний: беременности, родов, рождения детей, насморка, отправлений;
2) обозначения частей тела, связанных с «телесным низом»: мужских и женских органов;
3) наименования половых отношений и действий, им сопутствующих: интимных связей, проституции, любовных отношений, наложничества, нестандартных брачных отношений, противоречащих общественной морали определенных хронотопов, сводничества, супружеской измены, гомосексуализма, лесбиянства, онанизма, порнографии, разврата;
4) названия болезней и объектов, действий, ритуалов, связанных со смертью: душевных и физических болезней, пристрастия к алкоголизму и наркомании, проявления склонности к курению, умственной отсталости, недугов, телесных повреждений, физических дефектов, смерти, мест захоронения, самоубийства, учреждений для больных;
5) обозначения отношений между людьми в быту, на работе в речевых ситуациях, характеризующихся такими противоречивыми особенностями, как проявление вежливости, деликатности, сквернословия, щепетильности, противоречий в семейных отношениях, форм обращения, отношений к занятиям человека, оценки его деятельности, возраста, оценки внешности, отношения к хвастовству, гордыне и т.п., отношения к поступкам, каким-либо действиям, оценки поведения человека, различных ситуаций;
6) наименования умственных и моральных дефектов: глупости, склонности к гневу, ссорам, лживости, жадности, скряжничества, жестокости, садизма, мазохизма, лености;
7) обозначение ситуаций, связанных с наличием или отсутствием финансов: наименования бедности, богатства, денег, цен на товары, долгов, банковских операций, актов милосердия;
8) эвфемизация названий проступков, преступлений, последствий, преступных группировок, силовых структур, выполняющих карательные функции: обозначений воровства, запрещённых азартных игр, грабежей, рэкета, тюрем, лагерей, вытрезвителей, сизо; органов милиции, полиции; названий драк, убийств, уничтожения, истребления чего-либо; преступных группировок, мафиозных структур; орудий убийства;
9) наименования процессов, связанных с дипломатией: характеристикой военных действий, международных отношений, миротворческих акций, дипломатических, деловых встреч;
10) обозначение репрессивных действий власти: арестов преступников, расстрелов осуждённых, разгона несанкционированных демонстраций, преследований инакомыслящих, преследований граждан по этническим признакам, административных воздействий, партийного контроля, морального воздействия, использования методов отрицательной оценки с целью давления;
11) наименования государственных и военных тайн и секретов: объектов, заводов, баз, оружия, секретов фирмы;
12) эвфемизация деятельности армии, внешней и внутренней разведки, органов милиции, уголовного розыска и т.п.: объектов или субъектов слежения, процессов, связанных со слежением, секретных заданий, тайных операций, действий отрядов ОМОН и спецназа, охраны;
13) наименования, используемые в сфере распределения и обслуживания: использование эвфемистических названий товара и его качества, характеристика спроса, дефицита;
14) характеристика межнациональных отношений и отношений между социальными группами: последствий обострившихся национальных и социальных отношений в государстве, отношения к представителям другой нации, отношения к представителям других социальных групп и т.п.;
15) названия профессий, престиж которых может повыситься в результате процессов эвфемизации.
При составлении классификации была использована картотека, включающая более четырёх тысяч примеров: лексем, словосочетаний, предложений, текстов, нацеленных на эвфемизацию указанных речевых ситуаций. Особое внимание было уделено текстам, в которых эвфемизация является своеобразным конструктивным принципом, нацеленным, с одной стороны, на конструирование текста, с другой стороны, на создание системы эвфемизмов. Например, ни в ком не вызывают сомнения эвфемистические наименования в тексте, заменяющие слово ОГПУ: «Познакомились мы в одном санатории. Гуляли вместе, вспоминали новгородские леса, морошку, глухие деревушки. Семья наша жила тогда в районном центре, в Лычкове. Неподалеку от нашего дома стоял двухэтажный дом с железными решётками на окнах нижнего этажа. Лене интересен этот дом был тем, что по вечерам там всегда горел свет… Мы, мальчишки, почему-то обходили этот дом стороной, в окна не заглядывали, в сад не лазили и даже между собою не говорили про этот дом. Какая-то опасность окружала его. Тогда это учреждение называли ОГПУ. Люди, которых туда привозили, исчезали. О них говорили шёпотом» (Д. Гранин, 1997).
Анализ иллюстративного материала демонстрирует следующую закономерность: весь континуум эвфемистических лексем и ситуаций, выявленных на основе текстов современной публицистики, оригинальной и переводной художественной литературы, без остатка покрывается классификационной схемой, приведенной выше, и позволяющей систематизировать эвфемизмы крупными блоками с привлечением к ядерной структуре многообразного иллюстративного материала. Моделирование системы эвфемизмов на идеографической основе с учётом когнитивных и прагматических оснований даёт возможность рассмотреть её на уровне системных связей. Подобное описание эвфемистических единиц наглядно моделирует целостность языковой системы.
Рецензенты:Овхадов М.Р., д.фил.н., профессор, зав. кафедрой общего языкознания, ФГБОУ ВПО «Чеченский государственный университет» Министерства образования и науки Российской Федерации, г. Грозный;
Навразова Х.Б., д.фил.н., профессор, декан гуманитарного факультета, ФГБОУ ВПО «Чеченский государственный педагогический институт» Министерства образования и науки Российской Федерации, г. Грозный.
Работа поступила в редакцию 02.03.2015.