Началом становления системы народного образования в послереволюционное время можно считать декабрь 1917 года, когда все учебные заведения, находящиеся в ведении Синода, были преобразованы в светские учебные заведения и переданы в ведение Наркомпроса.
В конце августа 1918 года был созван Первый Всероссийский съезд по просвещению, на котором делегатами была принята новая структура единой трудовой школы с двумя ступенями (I – пять лет, II – четыре года), в совокупности составляющими среднюю общеобразовательную школу-девятилетку.
Понятие единой трудовой школы было впервые раскрыто в декларации Государственной комиссии по просвещению «Основные принципы единой трудовой школы» 16 октября 1918 года. Для всех единая школа: «вся система нормальных школ от детского сада до университета представляет собой одну школу, одну непрерывную лестницу. Это значит, что все дети должны вступать в один и тот же тип школы и начинать свое образование одинаково, что все они имеют право идти по лестнице до ее наивысших ступеней» [6, с. 72].
Была также озвучена цель трудовой школы, которая заключалась в том, что предусматривалось «…не дрессировка для того или другого ремесла, а политехническое образование, дающее детям на практике знакомство с методами важнейших форм труда…» [6, с. 74].
В то же время непрерывность единой трудовой школы не означала полное единообразие. Её идея была более прогрессивной, первоначальные взгляды на особенности её функционирования более схожи с формирующейся в настоящее время профильной школой. Интересен взгляд на единую трудовую школу А.В. Луначарского, который в докладе на 3 сессии ВЦИК 7-го созыва говорил, что «под единой школой мы не подразумеваем школу однообразную… школа, особенно второй ступени, будет разнообразна. Мы считали возможным… чтобы старшие классы школы второй ступени имели разделение на два-три факультета, чтобы подростки сообразно своим наклонностям могли избирать ту или иную специальность» [1, c. 69]. Это фактически обозначало перспективу перехода школы и всей системы образовательных учреждений на вариативность образовательного процесса.
Именно эти идеи легли, например, в основу учебного плана единой трудовой школы, предложенного Комиссариатом просвещения Союза коммун Северной области, в котором в старшем звене школы предусматривались следующие циклы (фактически профили): гуманитарные, технические и естественные.
Конечно, задачи перед собой Наркомпрос поставил очень сложные, если к тому же учитывать сложнейшее экономическое положение страны. В 1920 году подавляющее большинство начавших функционирование сельских школ имели только трехлетний срок обучения, были малокомплектными и имели одного учителя на три класса, при этом квалификация учителей была довольно низкой. Содержание и уровень образования сельских школ 1 ступени существенно отличались от содержания и уровня образования городских школ. К тому же материальной базы сельских школ практически не было. Усугублялось все еще тем, что в семьях сельских школьников, как правило, не было грамотных людей, не было книг.
Можно сказать, что в сельских школах этого времени чаще всего организовывался сельскохозяйственный труд как основа всей образовательной деятельности. При этом необходимо заметить, что в этих сложных условиях уже были попытки обобщения опыта работы некоторых сельских учителей, например опыт школы Н.И. Поповой [4, c. 69], где сельскохозяйственный труд детей носил опытнический, исследовательский характер, при этом «учителя стремились все виды трудовой деятельности сочетать с приобретением знаний, главным образом по предметам естественного цикла» [там же].
Также нужно отметить, что образовывающиеся в этот период времени школы-коммуны в крупных селах часто шли в своей организации впереди формирующейся системы образования и создавали новые, ранее не существующие типы школ. Проводя параллель с современными тенденциями в реструктуризации сети сельских школ, можно однозначно сказать, что прообразом современного учебно-воспитательного комплекса является Балашовская школа-коммуна Саратовской области, созданная в 1919 году, которая содержала следующие ступени: детский сад, школа 1 ступени, школа 2 ступени, профессиональная школа. Ввиду отсутствия в селе культурных учреждений учителя и учащиеся этой школы вели активную просветительскую работу, то есть школа была и общественно-культурным центром села.
Несмотря на тяжелое социально-экономическое положение, правительством страны уделялось большое внимание образованию населения, достаточно сказать, что всего за первые три года существования Советской власти в стране было открыто свыше 118 тыс. школ, большинство из которых находилось в сельской местности.
В сложнейших условиях восстановительного периода в 1923 году начал формироваться новый тип сельской школы – школы крестьянской молодежи (ШКМ). Наркомпрос РСФСР так определил задачу этих школ: «…подготовку из сельской молодежи культурных земледельцев и общественников-кооператоров» [2, c. 97]. Школы крестьянской молодежи являлись не просто продолжением школ 1 ступени, а параллельно подготавливали учащихся к ведению земледелия на кооперативной основе. Особенностью этих школ являлось то, что, закончив их, учащиеся могли продолжать обучение только в техникумах (трех- или четырехгодичных), но выпускники школ крестьянской молодежи при этом не могли продолжать свое обучение далее в повышенной школе – 2 концентре второй ступени, а значит и поступление в высшие учебные заведения для них было невозможным.
К 1925 году в ряде центральных губерний (особенно Московской и Ленинградской) сеть сельских школ стала достаточно большой и многообразной, а к проблемам обучения в условиях сельской школы стали относиться с большим вниманием. Это выразилось в первую очередь в том, что стало выпускаться больше специальной литературы для учителей сельских школ, в которой нередко пропагандировался опыт работы передовых учителей.
Уже в 1924 году существовала такая особенность сельской школы, о которой именно сейчас чаще всего говорят ученые-педагоги и учителя сельских школ, отмечая необходимость сохранения сельской школы – «сельская школа – это общественный, культурный центр деревни» [5, c. 14]. В литературе обобщался опыт работы различного типа сельских школ, определялись особенности функционирования и задачи этих школ, а основные идеи этих обобщений начинают возрождаться и сейчас. Также многие педагоги отмечали, что новые типы школ не могут и не должны заслонять собой массовую народную школу, четырехлетку. Говорилось о том, что «необходимо принимать все меры к улучшению учебно-воспитательной работы в массовой сельской школе и прежде всего – под теми же лозунгами связи с жизнью и населением, общественной работы и превращения сельской школы в общественный, культурный центр деревни» [4, c. 127].
Следует сказать, что уже в эти годы учителя сельских школ пытались творчески переосмыслить все внедряемые в образование методы (проектов, дальтон-план), перенести их на процесс обучения в сельской школе с учетом её специфики. Особенно много внимания уделялось разработке комплексных программ по предметам, особенностям обучения в разновозрастных группах. Ведь, как показывает статистика, например, в 1925 году средняя нагрузка на учителя сельской школы – 31 ученик, при этом он работал с двумя (а иногда встречались школы и с тремя-четырьмя) группами одновременно.
Например, статье «Руссельплан» Н. Мальцева описывает опыт работы в школе, в которой 100 учеников, с группами А, Б, В, Г (соответственно 1, 2, 3, и 4 классы первой ступени). В школе было два учителя, ведущих классы А, В и Б, Г. Н.М. Мальцева так описывает проводимый ею разновозрастной урок «навыков по орфографии». Он начинается с самостоятельной работы в классе. На доске учитель записывает рассказ, в котором фигурируют слова «мышь, чиж, ночь, дочь, нож». Эти слова подчеркнуты. Детям одной группы, для которых правило написания этих слов является неизвестным, предлагается записать рассказ и постараться вывести это правило. Для этого они должны внимательно разобрать слова, советуясь между собой. В это время учитель работает с другой группой учащихся. После некоторого времени учитель дает задание второй группе и переходит на работу с первой и т.д.
Описанный Н. Мальцевой разновозрастной урок показывает, что здесь просматривается и постановка учебной проблемы, и самостоятельная работа учащихся над этой проблемой, и элементы технологии обучения в разновозрастной группе. Можно поразиться методическим находкам учителя, который в тяжелое время находил новые подходы к обучению сельских школьников, намного опередив педагогическую мысль практическим опытом. Описанный подход к реализации разновозрастного обучения сейчас внедряется в организацию углубленного обучения на основе уровневой дифференциации [7].
Интересна последняя мысль в работе Мальцевой: «Наша работа – не Дальтон-план, не комплексная система, это русская сельская система, которая таит в себе много интересного и которая поможет нам выбраться на дорогу» [5, c. 59]. Весь ход дальнейшего развития сельской школы показывает, что эта мысль простого учителя сельской школы о необходимости русской сельской системы, то есть системы, основанной на особенностях сельской школы, всегда была актуальной, но не до конца реализованной.
Если же говорить о том, как реализовывался сельскохозяйственный уклон в сельских школах, то можно сказать, что все идеализированные представления о работе в этом направлении как массовых школ, так и школ крестьянской молодёжи не могли быть до конца реализованными. Как отмечалось в 1926 году на основании данных по обследованию 8 волостей Московской и Ленинградской губерний, сельскохозяйственный уклон в сельских школах выражался в том, что часть школ проводила экскурсии; малая часть школ имела свои разработанные участки, где устраивали посевы с чисто промышленной целью (только некоторые – с учебно-показательной целью); некоторые школы проводили беседы с учащимися по сельскохозяйственной тематике [4, c. 52].
Таким образом, как идея всеобщего начального образования, так и идея профуклона сельских школ (их сельскохозяйственная ориентация) реализовывались крайне медленно. Вполне естественно, что главной причиной этого было труднейшее социально-экономическое положение страны.
11–19 января 1925 года в Москве проходил Первый Всесоюзный съезд учителей, и 72 % делегатов съезда составляли сельские учителя. Это предопределило тот факт, что в числе основных вопросов, обсуждавшихся на съезде, были злободневные для этой категории учителей вопросы: всеобщее начальное обучение детей и молодежи, развитие школ крестьянской молодежи, различные аспекты обучения и воспитания сельских школьников: программы ГУСа в сельских школах 1 и 2 ступеней, о ликвидации неграмотности сельского населения. Эти было связано с тем, что если в городах в этот год практически все дети были охвачены обучением, то в сельской местности таких детей было не более половины. Главными причинами этого назывались: «недостаток в школьных помещениях, отдаленность школ от места жительства, почти полное бездорожье, низкий материальный уровень жизни крестьян (родители не могли обеспечить детей обувью и одеждой, купить учебники и т.д.)» [3, c. 59].
В этом же году, в выступлении А.В. Луначарского на юбилейной сессии ЦИК СССР, относительно функционирования школ крестьянской молодёжи было сказано, что «мы … не стремимся делать оканчивающего школу крестьянской молодёжи агрономом или приспосабливать его для работы в большом благоустроенном совхозе, а хотим, чтобы он был культурным сельским хозяином… чтобы он был заинтересован в кооперировании и развитии своей деревни» [6, c. 114]. Здесь опять же важен тот факт, что определяющим все же постулируется общее образование, а уже затем – сельскохозяйственный уклон.
Важной вехой в формирующейся системе образования России можно считать 1926–1928 годы – годы введения новых обязательных учебных планов для первого концентра школ II ступени и школ повышенного типа (второго концентра школ II ступени). Однако в сельской местности введение новых планов проходило медленно, ведь даже многие школы первой ступени в сельской местности работали без планов. Показательны в этом случае данные по Бугурусланскому уезду. Всего в этом уезде в 1927 году было 394 школы первой ступени (268 однокомплектных – 68 %, 92 двухкомплектных – 23,3 %, 18 трехкомплектных – 4,6 %, 13 четырехкомплектных – 3,3 %, пятикомплектных и более – 3 – 0,8 %), из них: 5 % – работало без плана; 12 % – работали по планам, выработанным на волостном уровне; 65 % – приступили к составлению индивидуальных планов работы; 20 % – работали не только по учебным планам, но и по производственным, который охватывал всю жизнь школы [3, с. 10].
Для школ крестьянской молодежи учебный план был опубликован в 1928 году и, согласно этому плану, школы крестьянской молодежи приобретали характер общеобразовательной школы с агроиндустриальным уклоном (в учебный план школы наряду с общеобразовательными предметами были включены следующие учебные предметы: основы кооперации, агрономии, вопросы техники и организации колхозного труда). Практически школа крестьянской молодежи с этого времени превращалась в общеобразовательную школу с профильным обучением (то есть фактически реализовывала «агротехнологический профиль»).
В дальнейшем реализация идеи профессионализации (профуклона) второго концентра (VIII–IX группы) второй ступени привела к тому, что после переименования школы крестьянской молодежи в 1930 году в школы колхозной молодежи, коллегия Наркомпроса от 5 февраля 1930 года определила их специальные направления (фактически профили-специализации) – полеводческое, молочно-животноводческое, льноводческое и т.д.
В 1930 г. было заявлено о создании единой системы народного образования в СССР, принято решение о всеобщем обязательном начальном обучении, законодательно закрепленное решением ЦИК и СНК СССР от 14 августа 1930 года. Согласно этому постановлению повсеместно вводилось всеобщее обязательное обучение детей (мальчиков и девочек) в возрасте 8, 9 и 10 лет в объеме не менее 4-летнего курса начальной школы. Планировалось принять осенью 1930 года в трудовую школу всех детей этих возрастов, которые до настоящего времени не обучаются в школе. Но только к 1934 году практически все сельские дети школьного возраста были охвачены обучением в начальной школе, что позволило государству объявить: в стране ликвидирована безграмотность и осуществлен переход ко всеобщему обязательному начальному образованию.
Все последующие годы вся политика государства была связана с унификацией учебного процесса в городской и сельской школах. Введение профильного обучения в начале этого тысячелетия привело к необходимости поиска новых моделей сельских школ. Можно констатировать, что многие решения в этом аспекте так или иначе основываются на идеях, выдвинутых в рассматриваемый в статье период.
Рецензенты:
Шалашова М.М., д.п.н., профессор, Московский городской педагогический университет, г. Москва;
Вострокнутов И.Е., д.п.н., профессор кафедры физико-математического образования Арзамасского филиала ННГУ, г. Арзамас.
Работа поступила в редакцию 27.12.2014.