Интеграционные процессы, в которые вовлечены практически все современные цивилизации, нередко приводят к исчезновению уникальных культур, тесно связанных с конкретным местом. «Место-это то генетическое начало, которое дает жизнь многочисленным неповторимым культурам» (3, с.3). Место связано с традициями. Современной наукой предложен взгляд на традицию как на совокупность социальных эстафет (М.А.Розов, Э.С.Маркарян). Невозможно правильно объяснить характер инноваций в культуре, языке, в различных формах социальной деятельности вне связи с диалектикой развития традиции. Традиция изучается многими науками: этнографией, фольклористикой, науковедением, искусствознанием и т.д. Философское осмысление традиции исходит из понимания культуры в единстве и взаимодействии всех её форм и проявлений на основе диалектического развития. Культурологи определяют традицию как особый механизм социальной памяти. Одно из центральных понятий теории М.А.Розова - куматоид (от греческого KUMA - волна) - «особый способ сохранения и передачи социального опыта, перемещающегося от человека к человеку, или от поколения к поколению, т.е. особый механизм социального наследования, который по способу своего существования напоминает волну, перемещающуюся по поверхности водоёма...»(1, с.8). Подобно волне, традиция - это программа, которая перемещается по тому или иному материалу, но от него не зависит. Традиции существуют как непосредственные или вербализованные эстафеты и как образцы. Традиции как социальные программы различаются по составу (простые и сложные), способу возникновения в культуре (естественно сложившиеся и искусственно создавшиеся), времени существования (долго и короткоживущие), эвристическому потенциалу и степени связанности с материалом. Наш исследовательский интерес направлен на рассмотрение традиции как формы функционирования преемственности в культуре Алтая. При этом для нас существенным является определение, сформулированное Э.С.Маркаряном (2, с.80): «культурная традиция - это выраженный в социально-организованных стереотипах групповой опыт, который путём пространственно-временной трансмиссии аккумулируется и воспроизводится в различных человеческих коллективах». При этом развивается процесс вариативного функционирования стереотипов - локального, регионального, этнического и т.п. На Алтае чётко проявилась традиция в форме образца. Ярким примером являются памятники озеленения в г.Барнауле. В последней трети XVIII века по европейскому и петербургскому образцам в барнаульском заводе был основан сад лекарственных трав, ставший затем ботаническим садом, и в настоящее время являющийся парком культуры и отдыха Центрального района города. В первой четверти XIX века по инициативе П.К. Фролова по центральной оси Московской улицы (ныне Ленинский пр-т) были заложены два бульвара, ведущие начало от Старого базара; советские архитекторы продолжили эту ось бульваров до промышленной зоны города. Линия зелёных насаждений прошла по периметрам заводского ограждения горного пруда и плотины, что соответствовало уральскому образцу озеленения екатеринбургского завода. Сады и скверы традиционно разбивались вокруг церковных зданий. От утраченных в двадцатом столетии храмов в Барнауле сохранилось 6 скверов (на месте Петропавловского собора, Одигитриевской церкви, лютеранской церкви Св. Петра и Павла и др.). На строительство сибирских заводов оказали воздействие опыт возведения сибирских городов-крепостей, впитавший древнерусские традиции и опыт уральского заводостроения; древнерусские традиции проявились в характере и размещении крепостных укреплений, в свободной постановке культового здания на открытой площади, в тяготении к концентрической планировке заводского поселения; на основании уральского опыта (в свою очередь использовавшего опыт Европы) в сибирских заводах сложились предпосылки к возникновению концентрированной структуры общегородского центра с включением в него территории заводской площади и собственно производственных построек. Планировка сибирских заводских поселений подчинялась с момента своего формирования экономическому фактору. Её организующими элементами являлись плотина - главная ось композиции планировки города-завода. Учениками К.И. Росси, Л.И. Ивановым (1803 -?) и Я.Н. Поповым (1802- после 1852) в Барнауле были на практике осуществлены принципы градостроительной теории классицизма: эстетика максимально раскрытого пространства, система пространственных связей и создание далёких зрительских перспектив, превращение города в произведение градостроительного искусства. Это позволяет отнести ансамбль исторического центра бывшего города-завода к числу редких памятников архитектуры в Сибири, вобравшего в свою структуру и в свой образ уральские традиции заводостроения и признаки большого европейского стиля - классицизма. Таким образом, на Алтае проявилось свойство преемственности не ограничиваться «вертикальными» связями (от древности к современности), но реализовывать и «горизонтальный аспект», понимаемый как взаимная передача культурных традиций между регионами, народами и т.п. Культура и архитектура Алтая - это сплав европейских, российских, уральских и сибирских традиций. В то же время история, планировка и архитектурный облик Змеиногорска, Колывани, Бийска и Барнаула принадлежат к уникальным явлениям в культуре. Это обеспечивается важнейшим свойством преемственности осуществляться на основе диалектической взаимосвязи традиции, новаторства и оригинальности. Если традиция выступает как эталон, образец, то преемственность принадлежит к исторически изменчивым формам культуры. Традиция и преемственность не исключают уникальности памятников культуры. Уникальность культурного наследия Алтая обусловлена многими обстоятельствами и признаками, важнейшими из которых являются: неповторимость и красота ландшафта, в который погружены города и селения Алтая; органичное включение в природу гидротехнических и водохозяйственных систем как результата уникальной культурной деятельности (горные пруды, плотины и т.п.); неповторимость архитектурного облика; историческая, научно-техническая, архитектурно-художественная аура, в XVIII-XIX столетиях, пульсирующая в такт со столичной культурой; познавательно-культурная ценность и ценность престижа Алтая. Редким сооружением русской архитектуры конца XVIII - начала XIX века в Сибири и уникальным памятником труду русского народа является Колыванский камнерезный завод им. И.И. Ползунова. 12 марта 1800 года по распоряжению Кабинета Е. В. был упразднен Колыванский серебро-медеплавильный завод на р. Белой, основанный А.Н. Демидовым в 1728 году. На его месте по плану и смете, составленной маркшейдером Мейшнером и шихтмейстером Стрижковым, была оборудована Колыванская шлифовальная фабрика. Образцом её строителям служили чертежи Петергофской шлифовальной мельницы. Планировка Колыванского завода не изменилась с 1802 года, ни одно новое здание не было выстроено с тех пор на его территории. Двухэтажная «мельница» из гранита сохранилась без существенных изменений. Перестройкам подверглись каменная фабрика «для обработки колоссальных вещей», в чём убеждает сравнение с архивными чертежами.
Названные ценности полезно и необходимо транслировать в современную культуру Алтая и России: они значительные, яркие и могут претендовать на включение в список памятников мировой культуры. Главное их достоинство - уникальность, так как нельзя не согласиться с тем, что «среда места включает в себя всё, что пребывает в границах данного места, в том числе и его культуру если культура есть космос, то составляющие её локальные местные культуры есть бесконечное количество хронотопов культур, идентифицирующих конкретное место» (3, с.10). В современной науке, как правило, не выделяется местная культура и культура места, что говорит о приоритете в исследованиях культурных процессов общего над частным и недооценке влияния места на своеобразие отдельных культурных явлений. Актуальность приобретает введение в науку идей и образов культуры, тесно связанной с местом.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
- Израелян Е.В. Культурологический анализ музыкальных традиций Западной Сибири. Кемерово. 2002.
- Маркарян Э.С. Узловые проблемы теории культурной традиции // Советская этнография. 1981. № 2.
- Чирков В.Ф. Метафизика места. Омск, 2002.