Жизнь в бесконечной проявленности своего онтологического содержания можно помыслить как непрерывный процесс экзистенциального свершения личности, разворачиваемого в потоке эстетической событийности [5]. Проблема состоит в том, что событийные акты, внезапно вспыхивающие и продуцирующие всплески онтологического присутствия в Бытии, как особые феномены жизни, далеко не всегда попадают в поле внимания человека, погруженного в заботы повседневного существования, раскрываясь в качестве таковых [7]. Между тем этот опыт непредопределенного со-бытийного «случания» (М.К. Мамардашвилли) [10, с. 79] имеет статус безусловной экзистенциальной значимости в онтологической структуре жизнеосуществления человека.
Специфика обусловленности «перехода» к всплеску подобных событийных феноменов имеет эстетическую природу и локализуется в поле особой эстетической расположенности Я по отношению к Другому. Такие события способны внезапно переориентировать вектор жизненной активности субъекта из плоскости обыденности существования в совершенное иное измерение, устремляя к иному центру притяжения – некоему источнику, пробудившему внезапно вспыхнувшее особое эстетическое чувство.
Феномен «случания» такого рода эстетических событий подобен запуску спускового механизма, воспроизводящего переход в иной режим бытия, продуцирующего цепную реакцию чего-то гораздо большего, чем способна объять первичность нашего восприятия и понимания воспринимаемой ситуации. За пределами внешней видимости оказывается непостижимая в своей сложности и многогранности глубина эстетического саморазвития жизни, которая по сути своей необъятна и принципиально недоступна в «усмотрении» онтологической особенности ее целостного единства как события феноменального потока жизни.
В своем стремлении целостного постижения природы эстетического бытийствования мы можем тем не менее предпринять попытку произвести некое условное извлечение одного из его «элементарных кирпичиков» из бесконечного потока эстетически процессуальной жизни – эстетического со-бытия. Отталкиваясь от положения, высказанного В.И. Аршиновым о том, что «…общими законами определенного класса явлений, в частности систем всех типов и уровней сложности, являются те, которые, действуют в простейших модификациях этих систем…» [1], предпримем попытку выделения «простого» из состава «сложного» как основополагающего конструктивного онтологического элемента целостной системы.
Что несет в себе жизнь «простого», заключенного в целостную структуру «сложного»? В данном случае в фокусе нашего рассмотрения оказывается начальная фаза порождения простейшего цикла эстетического со-бытия – стадия открытия эстетической чувственности, характеризуемая внезапным оживлением и активизацией субъективного начала Я, выступающего в качестве субъекта эстетического чувства, инициированного Другим (эстетической предметностью). Исходным условием продуцирования эстетического со-бытия выступает механизм «вхождения» Я в состояние эстетической настроенности по отношению к Другому, выражаемого в нейтрализации созерцания от целесмысловых установок и второстепенных желаний, лишенных эстетической качественности, т.е. от всего, того, что может разрушить со-бытийное соприкосновение с внезапно открывшимся миром Другого [8]. Создается некое внутреннее силовое поле проявления эстетически чувственного начала субъекта, выступающего в качестве мотива-аттрактора, запускающего механизм процессуальности эстетической со-бытийности. В этом событии всплеска эстетического чувства становится значимым его удержание в «чистоте» проявления, поскольку в реальном опыте оно подвергается искажениям, зачастую смешиваясь с другими интенциями (познавательного, утилитарного, практического, психосоматического характера), или же полностью ими вытесняется, прерывая начавшийся цикл эстетической со-бытийности.
Существенным в данной фазе в экзистенциально-онтологическом смысле является сам момент эстетического «схватывания» Другого, который, например, Г. Гадамер именует «присутствие-при-бытии», полагая, что в этом событии проявляется «нечто большее, нежели соприсутвие с чем-то иным, имеющимся в наличии, оно обозначает участие» [3, с. 155]. В точке эстетически со-бытийного «сцепления» происходит превосхождение первоначальной оппозиции Я и Другого, характерного для повседневного уровня существования [7]. Здесь осуществляется «переход» в область постижения онтологической самоочевидности начал, которые, оказавшись в локусе эстетической процессуальности, обретают качественно новый онтологический статус событийности, тем самым изменяя направленность вектора саморазвития, открывая перед собой экстатический горизонт онтологического взаимоосуществления.
Эстетическое со-бытие выступает исходным механизмом порождения «простого» в бесконечности разворачивания «сложного», который пронизывает собой всю структуру эстетической системы бытия и не утрачивается по мере ее самоприращения в процессе развертывания на более высоких уровнях сложности. Являясь основой самодвижения и самоорганизации эстетической системы, механизм со-бытия непосредственно управляется имманентно заложенными в ней самой внутренними силами и этими же силами устанавливает связи-сцепления с внешним миром. Так, сквозь призму раскрытия «малого» и «простого» – микромира, заложенного в онтологической структуре макромира, раскрывает себя специфика природы «сложного».
С позиций синергетического «видения» эстетически чувственное «сцепление» Я и Другого есть «бифуркационный скачок», продуцируемый в эстетическом поле онтологического взаимодействия двух начал, благодаря которому происходит вхождение в первичную фазу цикла эстетической со-бытийности. В первичном цикле эстетизации в акте со-бытия микроуровней (инициированных по отношению друг к другу эстетических начал) наблюдается проявление «бифуркационного хаоса». Состояние хаотичности являет собой особую форму взаимосвязи между постоянством и изменчивостью состояния внутренних структурных компонентов целого. В древнегреческой мифологии хаос рассматривался как универсальный творческий принцип, который потенциально в свернутом виде содержал в себе все возможные формы становления. Толкования античных мыслителей, как писал А.Ф. Лосев, можно было бы привлечь для характеристики Хаоса принципа становления как совмещающего в себе все единство противоположностей: «Стали замечать, что в Хаосе содержится своего рода единство противоположностей: Хаос все раскрывает и все развертывает, всему дает возможность выйти наружу; но в то же самое время он все поглощает, все нивелирует, все прячет вовнутрь» [9, с. 580]. Хаотичность проявляет себя не только как механизм выхода на структуры-аттракторы прогрессивного свершения эстетической системы, но и выступает особым способом синхронизации темпов развития отдельных локализованных подструктур «сложного».
Появление точки бифуркации на микроуровне взаимодействия Я и Другого (творца и эстетической предметности) является свидетельством того, что система вошла в крайне неустойчивое состояние и способна к трансформации. Бифуркационный скачок не подчиняется линейным законам, поскольку непредсказуем в своем «случании», его возникновение происходит очень избирательно и носит «прерывный, квантовый характер» [8, с. 10]. В этой дискретной точке бифуркационного выброса, вспыхнувшей на линии разворачивания эстетической процессуальности, микросистема (например, эстетизируемая предметность) оказывается в режиме «беззащитности к малым воздействиям со стороны Другого (творца, со-творца). Эта точка предельного резонансного состояния «открытости» Я навстречу Другому, в которой как бы «размывается», «исчезает» Я (микросистема) в своем изначальном состоянии, и усилия направляются на генерирование новой структуры – на рождение нового макроуровня, новой макроструктуры (сотворенного Я и эстетически измененного творческого начала). Это событие являет собой порождение некой постоянной величины, лежащей в основе устойчивости самоосуществления личностных начал в модусе эстетического свершения.
В этих точках бифуркации, можно сказать, и являет себя Красота как некий феномен, рождаемый между порядком и хаосом в моменте превосхождения онтологической устойчивости со-бытийных начал и моментом рождения нового «параметра порядка». И это «расшатывание старого» как своеобразное высвобождение от симметрии порядка в противоположный режим становления, с синергетической точки зрения, несет в себе креативное начало порождения «нового». Свершение подобных трансформативных флуктуаций на уровне процессуальной развертки простых циклов эстетизации определяет наличие тенденций к реализации «целей» саморазвития эстетической системы на более сложном макроуровне, поскольку универсальность действия механизма со-бытия на всех структурных уровнях системы обуславливает специфику последующего развития цикличной процессуальности. Это говорит о том, что все последующие циклы по своей сущности будут производить аналогичные структурно-качественные преобразования-трансформации, что и предыдущие.
В результате активизации механизма эстетического со-бытия рождается элементарная простейшая клеточка – эстетическое событие. При вхождении в средовое эстетическое пространство Я и Другой уравновешивают друг друга, в результате чего диссипативно-хаотичное состояние размывается и постепенно обретает относительно устойчивую форму. Это «простое» (эстетическое событие) понимается как постоянная относительно закрытая система, пребывающая в особом дискретном состоянии, обусловленном механизмом взаимодействия элементов, характерным для общей системы в целом.
Каждое эстетическое событие имеет собственную интенциональную структуру как постоянно расширяющаяся система синергийно-событийных отношений, поскольку эстетическая интенциональность Я по отношению к Другому проявляет синергийную природу со-бытия как связующего качества элементов и процессуальных состояний системы. Эстетическая система бытия одновременно совмещает в себе целый событийный ряд эстетически инициированных в отношении друг друга начал. И природа этих взаимодействий подчиняется единому порядку развития подобных связей-сцеплений, в основе которого лежит принцип синергии интенциональностей, проявляемый в каждом диссипативном акте структурного развития системы в целом. «Простой» цикл эстетической со-бытийности выстраивает траекторию последующего осуществления эстетизированых начал (творящего Я и сотворенного Я), выступающих в результате его завершения в качестве самостоятельных макросистем, обладающих устойчивыми эстетическими «параметрами порядка». Макроорганизация эстетической онтологической системы становится возможной благодаря устойчивости действия принципа «динамической симметрии», предполагающего, что этап «динамичного хаоса» сменится установлением определенного «параметра порядка» [11]. Данный принцип воспроизводится в бесконечной развертке циклов эстетизации на ее микро- и макроуровнях. Усмотрение данного синергетического принципа позволяет установить определенную закономерность в движении саморазвития эстетической системы бытийствования как сложно организованной целостности.
Эстетическая онтологическая качественность со-бытийных начал, таким образом, является той внутренней силой, которая управляет динамикой эстетического свершения. Энергия эстетического взаимодействия внутри «простого» со-бытия порождает нестабильность системы, обуславливает онтологическое своеобразие преобразования ее структурных единиц в процессе саморазвития.
Проецирование синергетического «видения» на сферу постижения онтологии эстетического измерения позволило выдвинуть положение о том, что процессу эстетической со-бытийности свойственна синергетическая цикличность свершения. Модель «простого» цикла эстетической событийности в его динамике, по мнению автора, соответствует бифуркации Хопфа (математической модели цикла опыта) [4]. «Управляющий параметр» соответствует в данном случае переменной величине проявления эстетической энергии субъекта (или энергии Self), вовлеченного в цикл эстетической событийности, выраженного в яркости эстетического чувства переживания последнего. Исходя из этого, становится возможным допустить представление скачкообразного рождения и развития устойчивого предельного цикла эстетической событийности, свершаемого через точки-бифуркации в фигуру вращения, изображаемую в виде окружности, которая в последней фазе своей активности перерастает в трехмерный тор («текучая фигура»). Так, в каждом цикле эстетической процессуальности можно выделить внутренние фазы разворачивания эстетического со-бытия как элементарной клеточки целостного потока эстетической событийности. Система эстетического бытия в феноменологическом описании, таким образом, раскрывает себя в бесконечности воспроизведения взаимопереходов от диссипативного нестационарного (пульсирующего, усложняющегося) к стационарному состоянию: первичный цикл эстетизации – эстетическое творение – вторичный цикл эстетизации – новое творение и т.д. Исходя из возможности усмотрения синергетической природы эстетического как особого системного измерения, автор полагает, что последующие шаги, ведущие по пути разработки философско-синергетического «видения» феноменальности эстетической сферы бытия, вслед за построением различных синергетических картин мира (природной, социальной, культурной, биологической и т.д.) ведут к продуктивному расширению горизонтов построения нового онтологического холизма.
Рецензенты:
Корниенко А.А., д.ф.н., профессор кафедры философии Института социально-гуманитарных технологий, Национальный исследовательский Томский политехнический университет, г. Томск;
Никитина Ю.А., д.ф.н., профессор кафедры философии Института социально-гуманитарных технологий, Национальный исследовательский Томский политехнический университет, г. Томск.
Работа поступила в редакцию 15.07.2014.