В последние десятилетия наряду с такими глобальными проблемами, как нехватка чистой питьевой воды, терроризм, продовольственной проблемой и другими все более заметное звучание приобретают экологические проблемы. В широком смысле слова под экологическими проблемами следует понимать весь комплекс вопросов, связанных с противоречивой динамикой внутреннего саморазвития природы. В более узком смысле слова под экологическими проблемами необходимо рассматривать комплекс вопросов, возникающих во взаимодействии природы и общества, касающихся сохранения системы биосферы, рационализации ресурсопользования, расширения действия этических норм на биологический и неорганический уровни организации материи.
Процесс становления и развития экологических теорий и подходов относится ко второй половине ХХ – начале ХХI в., однако вплоть до настоящего периода времени существуют определенные сложности, связанные с реализацией уже разработанных концепций. В этой связи необходимо проанализировать существующие экологические концепции, объясняющие причины появления экологических проблем и обеспечения экологической безопасности. На наш взгляд, процесс формирования экологических концепций можно условно разделить на три этапа.
1. 1960–1970-е гг. – этап поиска альтернативных путей развития общества.
В 1960-е гг. выходит несколько работ публицистического содержания, посвященных экологической проблематике. Важнейшим событием, послужившем отправной точкой социальных и философских дискуссий о природе и обществе, стали публикации естественнонаучного характера. Одной из первых выходит книга Ришель Карсонс «Тихая весна» – о воздействии на природу тотальной химизации [6].
Основные подходы современного экологического движения были сформулированы в работах «План выживания» с предисловием биолога Эрлиха и «Маленькое прекрасно» Ф. Шумахера. Публикация «План выживания» представляла собой план проэкологического реструктурирования Великобритании и включала сроки исполнения. В частности, в ней было написано: «Радикальные перемены необходимы и неизбежны, так как настоящее выражается в росте населения и потребления, разрушении экосистем и истощении ресурсов и подрывает самые основания жизни. Общество должно развиваться, используя минимум природных ресурсов и сохраняя стабильный уровень населения. Для этого людям предстоит отказаться от многих материальных благ и удобств, что будет компенсировано развитием личности, отсутствием дискриминации женщин, национальных и социальных меньшинств. Все это можно реализовать в небольших сообществах, в которых граждане смогут сами организовать и контролировать жизнь общества» [5].
Изложенные идеи нашли отражение в разнообразных направлениях социально-экологической мысли 1970-х гг., в числе которых экоанархизм, экосоциализм (экокоммунизм), глубинная экология. Данные направления в силу их четко выраженной идеологической направленности в решении экологических проблем носят во многом ограниченный характер, так как в своей основе не учитывают те или иные факторы дальнейшего развития мирового сообщества (экономику, политику, социальную сферу). Так, идеи глубинной экологии впервые были сформулированы в 1972 г. в лекции норвежского философа А. Наесса. Концепция «глубинной экологии» не затрагивает вопросы техники и технологии, производительных сил или производственных отношений, делая акцент на необходимости внутренних изменений в человеке, его системе ценностей и отношений к природе; предполагает полный отказ от антропоцентризма и замену его биоцентризмом (или экоцентризмом) [8, с. 91].
Исходя из вышесказанного, и публицистические работы, и апологетические идеи, появившиеся на данном этапе развития экологической мысли, не имели в своей основе четко проработанной научной базы и часто основывались на эмоциональном восприятии нерациональной деятельности человека в отношении природы. Это не могло привести к формированию концептуальной основы формирующейся во второй половине ХХ в. экологической политики во многих странах мира и на международном уровне.
2. 1980-е гг. – этап обоснования новой экологической парадигмы (концепция «общества риска» и включение социальной экологии в «большую науку»).
Результаты исследований в конце 1980-х гг. дали ученым основания говорить о реальных постмодернистских изменениях в обществе, о его ценностной переориентации. В это время социологией был признан социальный характер экологических проблем. Началось тесное взаимодействие и взаимовлияние между социальной экологией и социологической теорией. Социальная экология стала важной составной частью социологических концепций модернити и постмодернити. Об экологическом кризисе и способах выхода из него начинают говорить и политики. В 1987 г. Всемирная комиссия по охране среды и развитию, возглавляемая премьер-министром Норвегии Гру Харлем Брунтландом, опубликовала вышеназванный доклад «Наше общее будущее», в котором провозглашались идеи устойчивого развития, и с этого времени они стали основой экополитики развитых стран Запада [11].
Концепция общества риска сложилась на основе многочисленных прикладных оценок технологического риска, а также социологических исследований его восприятия населением. Общество столкнулось с необходимостью оценки степени реальной экологической опасности, созданной развитием его индустриальной основы. Определение вероятности техногенных аварий и катастроф стало обязательным для управления различными технологическими системами. В то же время под давлением экологических движений в западных странах были приняты «зеленые», проэкологические законодательства. Промышленное лобби нуждалось в весомых аргументах в борьбе для отстаивания своих интересов.
В результате появилась так называемая количественная оценка риска, которая была призвана стать, с одной стороны, реальным инструментом управления, с другой – идеологическим орудием борьбы промышленных компаний с экологическим движением. Последняя функция была явно преобладающей. Протесты экологических движений и населения против опасных объектов были объявлены иррациональными страхами неспециалистов. В свою очередь количественная оценка риска вызвала резко отрицательную реакцию со стороны экологического сообщества и недоверие населения [1, с. 72].
Но самый важный шаг в развитии оценки риска, позволивший в конечном итоге увязать социальные и технологические аспекты оценки риска, был сделан Ч. Перроу, который ввел понятие «обычной или системной аварии». Результатом его работы стали три ключевых вывода: системная авария в сложных технологических системах неизбежна и непредсказуема, ее вероятность невозможно просчитать, так как она всегда существует в силу нелинейного сочетания элементов; системная авария одинаково свойственна как старым, хорошо отрегулированным отраслям промышленности, так и новым, пока еще плохо контролируемым (ядерная энергетика); количественная оценка риска просто игнорирует сложные взаимодействия между компонентами системы, которые и являются причиной многочисленных и неизбежных системных сбоев [10].
Дальнейшее развитие исследований риска в социальной теории привело к появлению концепции общества риска У. Бека. Он вывел понятие системного инцидента за узкие рамки функционирования технологических систем, определив современное общество как общество риска, который является всеобщим и непредсказуемым. Общество и его институты вынуждены постоянно оценивать свои действия с позиций приемлемости риска. Именно этот процесс определяется У. Беком и его последователями как рефлексивная модернизация. Она в интерпретации Бека имеет двойственный характер: с одной стороны, направлена на минимизацию риска, а с другой – постоянные изменения и трансформации увеличивают риск [2].
Э. Гиденс применил выводы У. Бека к более высокому уровню обобщения и осмысления процессов становления постмодернити. Рефлексивная модернизация понимается как постоянное переосмысление, переоценка и соответствующая трансформация всех институтов модернити. «Во всех культурах социальная практика регулярно изменяется в свете постоянно внедряющихся открытий. Но только с наступлением эры модернити пересмотр правил настолько радикализируется, что применяется ко всем аспектам человеческой жизни, включая технологическое вмешательство в материальный мир… Основная черта этой эпохи состоит не в том, чтобы принимать новое ради него самого, но в презумпции всеохватывающей рефлексии, которая, разумеется, включает и рефлексию о природе самой рефлексии» [3, с. 108].
Несмотря на придание экологическим проблемам международного характера, политическая элита государств в своей политике по-прежнему не учитывала их при разработке социально-экономических программ. Таким образом, экологическая политика государств, как и в предшествующий период времени, не подкреплялась концептуальными разработками в области экологии.
3. С конца 1980–1990-х гг. по настоящее время начинается этап устойчивого развития и экологической модернизации.
В конце 1980-х гг. с призывами к проэкологическим изменениям начали выступать политики. Всемирная комиссия во главе с премьер-министром Норвегии говорит о необходимости перехода к устойчивому развитию, американский сенатор А. Гор пишет книгу «Сбалансированная земля» [7]. Государства и промышленные компании стремятся перехватить роль ведущих социально-экологических акторов у экологических движений. Появляются идеи проэкологического развития существующего общества без его радикальной перестройки, которые становятся популярными. Можно выделить следующие социально-экологические подходы данного периода: теория «экологической модернизации», модель «несбалансированного развития», устойчивое развитие.
Теория экологической модернизации – на сегодняшний день единственная последовательная научная теория, объединившая идеи «зеленого капитализма» и «устойчивого развития». Концепция экомодернизации использует теорию общества риска У. Бека, но без ее апокалипсической перспективы и идеи рефлексивной модернизации Э. Гиденса. Данная концепция представляет собой инструмент достижения устойчивого развития, отвечая на вопросы о том, как добиться баланса между средой и обществом и как заменить рост развитием.
Идеологическим родоначальником концепции экологической модернизации считается немецкий ученый Д. Хубер. По мнению Д. Хубера, роль социальных движений в проэкологическом изменении общества снижается, они уступают место экономическим акторам, в основном предпринимателям. Индустриализация интерпретируется как социально и экологически приемлемая, так как содержит возможности проэкологического развития, а современная технология играет важную роль в процессе экологической трансформации общества. Значительный вклад в ее развитие внесли также голландцы Г. Спаарген, А. Мол, англичанин А. Вил. Классическими стали работы А. Мола, посвященные институциональным изменениям экологической модернизации, а также вопросы обособления «экологической сферы» и экологической рациональности от сферы экономических отношений.
В начале 1990-х гг. экологическая модернизация превратилась в концепцию, которая в последние годы претендует на роль теоретической основы государственной политики и идеологии экологического движения ряда западных стран (например, Голландии, Германии, Великобритании, Японии). Общие тенденции развития сферы социально-экологических отношений в других европейских странах также носят экомодернизационный характер [1, с. 74].
На современном этапе развития наибольшую известность и практическое применение получили две экологические концепции: модель «несбалансированного развития» (экономоцентризм) и концепция «устойчивого развития».
Модель «несбалансированного развития» представлена концепцией «золотого миллиарда», теоретической основой которой выступает своеобразный синтез идеи прогресса и идеи ограниченности ресурсов Земли. За термином «золотой миллиард» стоит определенная геополитическая, экономическая и культурная концепция, суть которой заключается в том, что развитые страны, сохраняя для своего населения высокий уровень потребления, вынуждены будут военными и экономическими мерами держать остальной мир в зависимом состоянии, сдерживая его промышленное и технологическое развитие и рассматривая в качестве сырьевого придатка и зоны сброса вредных отходов. Широко известен тот факт, что миллиард, который населяет «постиндустриальный мир», потребляет 3/4 ресурсов и выбрасывает в окружающую среду 90 % отходов; то есть один бедняк производит на Землю нагрузку в среднем в 10 раз меньшую, чем житель Запада [4, с. 57].
Наиболее рациональной и реалистичной, на наш взгляд, выглядит концепция «устойчивого развития». Однако нельзя сказать, что сегодня данная концепция активно внедряется в большинстве стран мира. Нестабильность экономической ситуации в стране, как правило, отодвигает на второстепенное место экологические вопросы. Сторонники концепции «устойчивого развития» полагают, что мировых ресурсов достаточно для удовлетворения нужд человечества на очень длительный срок. Проблема заключается в распространении человеческой популяции, не соответствующей возможностям самовосстановления природной среды, а также в размере и степени неэффективного и иррационального использования природных ресурсов. Поэтому переход на «устойчивое развитие» требует выработки и осуществления широкомасштабной стратегии на мировом уровне, включающей в себя решение проблем бедности, перенаселения, взаимоотношений между богатым Севером и бедным Югом [9]. Несмотря на определенную критику концепции устойчивого развития, следует признать, что эта концепция в основном воспринята мировым сообществом, а многие государства, включая Россию, разработали, приняли и осуществляют соответствующие национальные стратегии устойчивого развития.
Подводя итоги проведенного анализа необходимо отметить, что, во-первых, экологическая политика современных государств по-прежнему не подкрепляется концептуальной обеспеченностью, что связано с реализацией на национальном и международном уровне различных социально-экономических и политических интересов. Во многом это объясняется невозможностью воплотить на практике рассмотренные нами экологические концепции, порой их абстрактностью, игнорированием национальных интересов разных стран. Во-вторых, отдельные положения некоторых концепций (например, экологической модернизации, устойчивого развития) вполне могут быть взяты за основу в формировании экологической политики современных государств. В-третьих, для успешного решения экологических проблем необходимо заменить существующую модель либеральной демократии на новую – постлиберальную модель демократии. Проблема постлиберальной модели демократии получила развитие в рамках идеи «хорошего общества» и «теории справедливости» Д. Роулза, которую можно рассматривать в качестве некой альтернативы либеральной модели демократии. Основой развития либеральной модели демократии выступает несправедливое распределение прав на собственность и ресурсы, что частично компенсируется равенством гражданских прав и свобод. Особенно остро эти несправедливости ощущают общества, где либеральная модель демократии была заимствована, поэтому проблемы гражданских прав в этих обществах по-прежнему имеют второстепенное значение в отличие от реального равенства. Вследствие этого задачей государств является изменение приоритетов развития социально-политических систем, в центре внимания которых необходимо поставить понятие справедливости.
Рецензенты:
Омеличкин О.В., д.полит.н., профессор, ФГБОУ ВПО «Кемеровский государственный университет», г. Кемерово;
Бирюков С.В., д.полит.н, доцент, профессор, ФГБОУ ВПО «Кемеровский государственный университет», г. Кемерово.
Работа поступила в редакцию 30.12.2013.