Проблема соотношения языка и мышления имеет свою длительную историю. В трудах К.Маркса по данной проблеме есть интересная мысль: «Язык определяет не только направление деятельности индивидуального сознания, опосредствуя значениями степень важности элементов системы знания, но даже господствующие интеллектуальные навыки и манеру миропонимания» [1]. Так писал о влиянии языка на мышление Э.Сепир: «Люди живут не только в объективном мире вещей и не только в мире общественной деятельности, как это обычно полагают; они в значительной мере находятся под влиянием того конкретного языка, который является средством общения для данного общества. «Реальный мир» в значительной степени бессознательно строится на основе языковых норм данной группы. Мы видим, слышим и воспринимаем так или иначе те или другие явления главным образом благодаря тому, что языковые нормы нашего общества предполагают данную форму выражения» [2]. Иными словами, характер познания действительности, согласно гипотезе Сепира-Уорфа, зависит от языка, на котором мыслит познающий субъект. «Мы расчленяем природу, - пишет Б.Уорф,- в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они (эти категории и типы) самоочевидны; напротив, мир предстаёт перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит - в основном языковой системой, хранящейся в нашем сознании» [2, с.109].Нами поддерживается точка зрения Б.Уорфа о том, что язык оказывает влияние на мышление людей, на их мировоззрение, менталитет, на их поведение.
Исходя из того, что всякий язык является средством мышления, и эти средства оказываются разными для людей, говорящих на разных языках, то мы можем предположить, что «картина мира», т.е. менталитет, у представителей разных человеческих сообществ разная: чем больше разницы в языковых системах, тем больше и в «картинах мира». В связи с этим, на наш взгляд, процесс обучения должен уделять больше внимания специфике восприятия мира обучающимися, строиться с учетом этих особенностей. В этом неоценимое содействие окажет акцент в образовательном процессе на родной язык индивида. Представляется несомненным, что при усвоении родного языка у ребенка формируется фильтрующая сетка, заставляющая воспринимать мир в определенных категориях. Люди членят мир, организуют его в понятия и распределяют значения так, а не иначе, поскольку являются участниками некоторого соглашения, имеющего силу только для данного языка.
На современном этапе очевиден существующий большой языковой спектр, очевидна разница в восприятии мира носителями разных языков, но вызывает недоумение тот факт, что теория и практика обучения, развития учащихся пока не взяла себе на вооружение особенности процесса познания обучаемых, которые отличаются своей сложившейся специфичной «картиной мира». К примеру, в русском языке для обозначения разных внешних действий используется один и тот же глагол. А в языке индейцев племени навахо используются совершенно разные глаголы, так как понятие действия у них неразрывно связано с теми типами объектов, на которые оно направлено. В русском языке есть категория рода, в адыгейском языке нет категории рода. Мы не можем не согласиться с мыслью, что все эти особенности языков не откладывают свой отпечаток на мыслительные процессы носителя этих языков, на его познавательные процессы.
Считается, что в рассмотрении языка можно выделить два направления. Первое - это анализ лексики, в которой конкретизируется, воплощается конкретно-историческая картина мира данного народа. Второе направление - анализ грамматических структур, часть которых создает рамку для формирования национальной картины мира. То есть исторические перипетии, доставшиеся на долю этноса, формируют и образ мира, и структуру деятельности в нем лишь в очерченных структурой языка границах [2, с.22]. В рамках нашей статьи мы проанализируем лишь один аспект языка - структуру предложения.
Порядок слов в русском повествовательном предложении считается относительно свободным. В отличие от русского языка, адыгейский язык относится к языкам с фиксированным, более устойчивым порядком слов. Обычным для адыгейского предложения считается словопорядок: подлежащее - дополнение - обстоятельство - сказуемое [3].
Анализируя специфику русской структуры предложения, а именно, отсутствие жесткого порядка расположения слов, можно предположить, что на психологическом уровне это сформирует, как считает Мельникова А.А., следующую специфику осмысления мира: укорененное в бессознательном слое ощущение мира как образования без четко проработанной и всеобъемлющей структуры[2]. Это мир, в котором может случиться все. В том, что данное предположение отвечает истине, мы убеждаемся, анализируя содержательный пласт русского языка, а именно специфику употребления некоторых «мелких» (по выражению Л.В.Щербы) слов (то есть модальных слов, частиц, междометий). Носители русского языка свои и чужие достижения склонны приписывать обстоятельствам или какой-нибудь внешней, неконтролируемой силе. Однако такая установка не является характерной, с точки зрения Мельниковой А.А., как для ряда европейских народов, так и для носителей английского языка [2]. Кроме того, восприятие мира как бесструктурного образования послужило почвой для формирования и другой особенности русского дискурса. Словарный состав русского языка отличается как обилием способов для выражения неопределенностей такого рода, так и высокой частотностью их употребления. В любом случае размах оценивается позитивно, вызывает восхищение; его идеи входят в смысл многих других характерных русских слов, таких, например, как «хлебосольство»,«гостеприимство», «радушие». Эта также может быть «широкая душа» - щедрый и великодушный, не склонный мелочиться, готовый простить другим их мелкие проступки и прегрешения. Кроме того, «широта» может пониматься и как терпимость, признание возможности различных точек зрения на одно и то же явление, умение понять другого человека Наряду с вышеприведенным в понятие «широкой натуры» может входить также понятие «широких взглядов» - так говорят о человеке прогрессивных воззрений. Однако и перечисленным не исчерпывается понятие «широкой натуры», которое также может включать тягу к крайностям, к экстремальным проявлениям какого-либо качества. Транслятором тех качеств, которые стоят за «широкой русской натурой», является язык.
В отличие от русскоязычных, носители адыгейского языка, по заложенной структуре предложения, своим действиям, своей деятельности отводят доминирующую позицию в достижении результатов и в анализе полученных результатов. Считается, что носители адыгейского языка больше придерживаются мысли, что окружающий мир - гармоничный мир: злыми помыслами и действиями можно навлечь на себя беду, творя добро в мыслях и делах - будешь жить с добром.
Можно провести четкий сравнительный анализ между отдельно взятыми языками и психологическими портретами, определяемыми этими языками. Однако остается неопределенным положение двуязычных индивидов. На современном этапе, на территории Республики Адыгея трудно найти человека, который владел бы только одним адыгейским языком. С ранних лет каждый гражданин республики адыгейской национальности вторым родным языком считает русский язык, который и способствует приобщению его к мировой культуре. Последние несколько десятков лет начиная с дошкольного возраста обучение детей, ведется на русском языке, в корне отличающемся по лексике и грамматике от родного. Учитывая теорию Сепира - Уорфа о соотношении языка и мышления, результаты сравнительного анализа двух языков: адыгейского и русского, остается только надеяться на то, что такая система обучения ни в коей мере не снижает когнитивный потенциал целых поколений, с раннего детства владевших двумя языками. На наш взгляд, организация образовательного процесса детей владеющих двумя языками в режиме билингвального обучения, т.е. обучения на двух языках (родном и неродном), где первый язык обучения - родной (язык, усвоенный первым после рождения), является оптимальным способом активизации внутренних личностных резервов обучаемых для эффективного решения задач развивающего обучения и формирования единой целостной картины мира учеников.
Итак, неотъемлемой частью культуры является язык. Национальные особенности мышления и поведения фиксируются в знаках языка и тем самым отражаются в нём. Язык же, в свою очередь, влияет на понимание мира и в процессе организации процесса обучения, воспитания, развития необходимо опираться на эти особенности обучаемых.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
- Маркс, К. Сочинения: в 30 т.Т.3./К.Маркс, Ф.Энгельс. - М.: Госполитиздат, 1955. - 629с.
- Мельникова, А.А. Язык и национальный характер. Взаимосвязь структуры языка и ментальности/ А.А.Мельников. - СПб: Речь, 2003 - 237с.
- Шхапацева, М.Х. Сопоставительная грамматика русского и адыгейского языков/ М.Х. Шхапацева. - Майкоп: Адыг.респ.кн.изд-во, 2005- 328с.