Научный журнал
Фундаментальные исследования
ISSN 1812-7339
"Перечень" ВАК
ИФ РИНЦ = 1,674

ТОРЖЕСТВО ДУХА И СМИРЕНИЕ ПЛОТИ В ЦИКЛЕ МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ «ЖИЗНИ»

Мокшина С.Р. 1
1 ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет» (Стерлитамакский филиал)
В статье представлен анализ цикла Марины Цветаевой «Жизни» как попытка поэтически осмыслить вечные философские вопросы о соотношении тела и души, жизни и смерти, быта и бытия, времени и вечности. Автор акцентирует внимание на внутреннем конфликте в сознании лирической героини: стремление жить по законам духовной и творческой жизни, принадлежать лишь Вечности, а не времени, бросить вызов судьбе сталкивается с суровой и неумолимой реальностью, выталкивающей из себя неструктурную личность. Новизна данного исследования заключается в том, что цикл «Жизни» рассматривается и анализируется не только как своеобразное посвящение, но и как внешне невозможный, но внутренне осуществленный диалог с Жизнью, как с равным поэту собеседником и адресатом.
поэтический цикл
тело
душа
диалог
стихия
1. Акбашева А.С., Ситдикова Г.Ф., Латыпова И.Ю., Осипова О.В. «Есть такие голоса…»: Диалоги Марины Цветаевой: vонография. – Стерлитамак: Стерлитамак. гос. пед. академия, 2007. – 249 с.
2. Волошин М. Лики творчества. – Л.: Наука, 1988. – 848 с.
3. Лермонтов М.Ю. Стихотворения и проза / cост., предисл., коммент. В.И. Коровина. – М.: Просвещение, 1987. – 175 с.
4. Марина Цветаева. Сводные тетради. Тетрадь вторая [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://modernlib.ru/books/cvetaeva_marina/tetrad_vtoraya/read_2/ (дата обращения: 21.10.2014).
5. Цветаева М.И. Полное собрание поэзии, прозы, драматургии в одном томе. – М.: «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2010. – 1214 с.: ил.
6. Цветаева М.И. Поэт о критике // Цветаева об искусстве. – М.: Искусство, 1991. – 479 с.: ил.
7. Черниенко Л.В. «Благоговение перед жизнью» как основа трагического мироощущения Марины Цветаевой // Добро и зло в мире Марины Цветаевой: XIV Международная научно-тематическая конференция (Москва, 9–12 октября 2006 г.): Сборник докладов. – М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2007. – С. 145–152.
8. Чирков Н. «Война и мир» Л.Н. Толстого как художественное целое // Русская классическая литература: Анализы и разборы / под ред. Д.Устюжанина. – М.: Просвещение, 1969. – С. 332–357.

Декабрь 1923 года стал знаковым для Марины Цветаевой: в это время произошел мучительный разрыв с Константином Родзевичем, о котором она вспоминала до последних дней. 12 декабря в ее тетради появилась запись: «Конец моей жизни» [4]. Любовные переживания Цветаевой кристаллизовались в такие поэтические шедевры, как «Поэма Горы» [5, с. 476–478] и «Поэма Конца» [5, с. 478–486], «Попытка ревности» [4, с. 512], «Вьюга наметает в полы…» [5, с. 512], «Приметы» [5, с. 513], а убеждения Цветаевой о несправедливости жизни, о враждебности мира человеку, о противостоянии поэта судьбе в очередной раз отразились в стихотворениях «Полотерская» [5, с. 513], «Живу – не трогаю…» [5, с. 513], циклах «Сон» [5, с. 512–513] и «Жизни» [5, с. 515]. Все названные произведения были написаны Цветаевой в 1924 году.

Лирика Марины Цветаевой всегда подчеркнуто адресована, обращена к собеседнику, выстраивается как диалог: с собой, с читателем, конкретным адресатом. Цикл «Жизни» – своеобразное послание, обращенное к адресату, с которым невозможно, но необходимо вступить в диалог. Внешне невозможный разговор с Жизнью осуществляется как глубоко внутренний, как сущностный, бытийный. Цветаева писала: «Не для миллионов, не для единственного, не для себя. Я пишу для самой вещи. Вещь, путем меня, сама себя пишет. До других ли и до себя ли?» [6, с. 42].

Цикл «Жизни» – поэтическое осмысление Цветаевой вечных философских вопросов о соотношении быта и бытия, жизни и смерти, тела и души. Само название цикла есть посвящение, смысл которого амбивалентен. С одной стороны, это посвящение жизни в значении «судьба, рок, быт». Цикл воспринимается читателем как явный вызов своему времени, окружению, т.е. суетному, всему, что не принадлежит вечности. С другой стороны, каждое из стихотворений – своеобразная клятва верности истинной Жизни: эмоциональной, духовной, душевной, творческой. Именно она дарует человеку связь с вечным и нетленным. В этом случае цикл «Жизни» есть посвящение истинной Жизни, бытию.

«Жизни» состоит из двух стихотворений: «Не возьмешь моего румянца…» (25 декабря 1924 г.) и «Не возьмешь мою душу живу…», написанного на три дня позже. Обе части цикла связаны не только по смыслу и тематике, но и схожи по своему построению: тексты условно делятся на два резко оппозиционных семантических поля, одно из которых «Я», а второе – «Ты», причем под «Ты» подразумеваются личная судьба поэта, рок как негативные проявления жизни (см. таблицу «Смысловые полюсы цикла “Жизни”»).

Смысловые полюсы цикла «Жизни»

Я

Ты (жизнь)

(не жертва)

охотник

бег

погоня

конь Аравийский

пух (неуловимость, невесомость, легкость)

«держи его», нажим

безошибочный певчий слух

лживо

не старожил (вечная молодость)

(время)

жир

ножные костяшки (признак тела)

ржа

любящая, пляшущая на ножах (любовь, жизнь, риск)

ножи (смерть) – то, что предъявляет жизнь

Не названные автором прямо, скрытые, имплицитные значения в таблице даны в скобках.

В первом стихотворении цикла «Не возьмешь моего румянца…» лирическая героиня отстаивает в борьбе с жизнью себя, свою молодость: ее румянец «сильный, как разливы рек». В одной этой фразе поэт соединяет две свои любимые стихии: огонь и воду. Румянец – это жар, страсть, здоровье, неутолимое желание жить. В «Жизни» не наблюдается острой неприязни автора к телесному, плотскому, как в написанном годом ранее стихотворении «Поезд жизни» [5, с. 473–474] или в «Попытке ревности» (1924) [5, с. 512], а также в произведениях, принадлежащих более позднему этапу творчества: например, в поэме «Автобус» [5, с. 1032–1035].

Используя сравнение румянца с рекой, автор переносит акцент с проявления телесного начала в смысловом поле «Я» на более высокие и абстрактные категории: по мысли Н. Чиркова, река, «всегда движущаяся, всегда меняющаяся, но в то же время всегда одна и та же, неизменяемая, есть наиболее адекватный образ для основного постижения жизни» [8; 352].

Лирическая героиня смело противостоит всем жизненным перипетиям и уверена в своей победе, хотя и осознает всю мощь «противника»:

Ты охотник, но я не дамся,

Ты погоня, но я есмь бег. [5, с. 515]

Образы бега и погони рождают ассоциации с античными мифами о богине охоты Артемиде. Во-первых, греки верили, что она приносит женщинам смерть. Возможно, что именно с неизбежной конечностью бытия не соглашается храбрая лирическая героиня. Во-вторых, Артемида преследовала и наказывала принадлежащих ей нимф – женщин, посмевших полюбить и нарушить обет безбрачия, либо осмелившихся проявить неуважение к богине. Например, Гиппа была обращена в кобылицу. И неслучайно во второй строфе появляется непокорный конь. С помощью холостого стиха выделяется эпитет «аравийский», который рождает ассоциации со стихотворением Лермонтова «Три пальмы» [3, с. 85–87], образу придается библейская окраска, что значительно расширяет границы времени и пространства в тексте и подчеркивает, что поэзия – это высшее проявление человеческого гения, так же, как аравийский скакун – это одна из ценных лошадиных пород. По арабским поверьям, аравийский конь создан из жаркого южного ветра и песка, а у многих народов конь символизирует интеллект, чистоту, благородство, является неким посредником, медиумом межу миром людей и миром богов. Сравнивая себя с ним, поэт не только учитывает мифологическую составляющую, но имеет в виду и особенности своего характера: строптивый нрав, терпеливость, выносливость и в то же время непреклонность и непокорность:

Так, на полном скаку погонь –

Пригибающийся, – и жилу

Перекусывающий конь. [5, с. 515]

Мотив перекусывания жил перекликается со строчками стихотворения «Вскрыла жилы: неостановимо…» (1934) [5, с. 944]. Но если в стихотворении 1934 года фраза «вскрыла жилы» означает «сняла покровы с чего-то, в чем заключена самая суть жизни» и является жизнеутверждающей, т.к. «к жизни и крови приравнивается стих» [1; 29], то в стихотворении «Не возьмешь моего румянца…» героиня предпочитает навсегда отказаться от движения, совершить «действие, ведущее к смерти» [1; 29], чем быть «обузданной» кем-либо. Самоубийство есть самый настоящий вызов жизни, «рифмующей» с ложью и жиром. Образ жира имеет ярко выраженную негативную окраску: во-первых, жир образуется при отсутствии движения, а, по Цветаевой, истинная жизнь наполнена действием; во-вторых, широко известно фразеологическое выражение «с жиру бесится», подразумевающее сытую, обеспеченную жизнь (в стихотворении Цветаевой 1918 года «Если душа родилась крылатой…» находим строчки «Два на миру у меня врага, / Два близнеца, неразрывно-слитых: / Голод голодных – и сытость сытых!» [5, с. 139]).

Вторая часть цикла «Не возьмешь мою душу живу…» в определенном смысле противопоставлена первой («Не возьмешь моего румянца…»), в которой главными оказываются «телесные» образы: румянец, сила, бег, конь.

Для Цветаевой гораздо важнее в борьбе с роком сохранить в себе душу – проявление истинной жизни. Именно поэтому парадоксальная (ведь поэт обращается к жизни) строка «Не возьмешь мою душу живу!..» является ключевой не только для этого цикла, но и для всего творчества Марины Цветаевой.

По Цветаевой, реальность сурова и неумолима («Жизнь: держи его! жизнь: нажим»), а плоть не в силах сопротивляться времени:

Жестоки у ножных костяшек

Кольца, в кость проникает ржа! [5, с. 515]

Образ металлических колец у ножных костяшек ассоциируется с рабскими кандалами и перекликается с образами тела-тюрьмы и железной маски в стихотворении 1925 года «Жив, а не умер…»:

В теле – как в трюме,

В себе – как в тюрьме.

………………………..

В теле – как в крайней

Ссылке. – Зачах!

В теле – как в тайне,

В висках – как в тисках

Маски железной. [5, с. 516]

Единственная возможность снять с себя железную маску и покинуть тело-тюрьму – отпустить душу на волю. Во всем стихотворении превалирует звук [ж] – пугающий и грозный звук режущего металла. Просьба отпустить к чужим берегам есть ни что иное, как мольба о скорейшей смерти, а строчка «Не задумана старожилом!» – осмысление и принятие довлеющего рока. Эти мысли о судьбе поэта находим и в цветаевской прозе о Пушкине: «Какой поэт из бывших и сущих не негр, и какого поэта — не убили?» («Мой Пушкин») [5, с. 1126].

Жизнь для Цветаевой всегда бесценна и гармонична, а социальная действительность, реальность дисгармонична, противоречит высшим законам бытия. Героиня стремится построить свою судьбу по законам Жизни, непонятным окружающим, и потому она выламывается из системы своей неструктурностью. «Преклоняясь перед Жизнью и не вписываясь в действительность, Цветаева чаще обращается к Вечности, чем к «сегодня», больше к общечеловеческому» [7, с. 147].

Цикл овеян суицидальным настроением, но все же в нем звучат жизнеутверждающие, жизнестроительные ноты:

1. Безошибочный «певчий слух»: плоть тленна, но вечна душа, подобная пуху, символизирующему неуловимость, невесомость, легкость бытия и полет. А творчество есть путь поэта-певца в Бессмертие.

2. «Любящая», пляшущая на ножах: Танец есть акт творчества, это «такой же священный экстaз тела, как молитва – экстаз души», в нем тело становится «зеркалом духа» [2; 397]. Лирическая героиня пренебрегает смертельной опасностью и даже попирает ее, бросает ей вызов, и зная, и ожидая неминуемой расплаты: «Заждалась ножа!». Любовь наделена мощной очищающей силой, дарующей прощение Небес: например, в «Даме с камелиями» (1910) [5, с. 26] прощение даруется Маргарите, которая грешила телом, но не душой:

В чем вина твоя? Грешило тело!

Душу ты — невинной сберегла.

…………………………………….

Всё в любви... Любила – спасена! [5, с. 26]

Примечательно, что ни в одном из двух стихотворений не употреблено само слово «жизнь».

В цикле «Жизни» явлен не столько внешний, сколько внутренний конфликт в сознании лирической героини: желание жить истинной, духовной и душевной жизнью (творить, рисковать, любить), принадлежать лишь вечности, бытию, вступает в противоречие с пониманием неизбежности столкновения с неотъемлемой частью судьбы любого человека: бытовыми проблемами, ложью, старением, смертью.

Работа выполнена при поддержке гранта СФ БашГУ № В14-38.

Рецензенты:

Сыров И.А., д.фил.н., профессор, зам. директора по учебной работе, ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет» (Стерлитамакский филиал), г. Стерлитамак;

Карпухин И.Е., д.фил.н., профессор кафедры русской и зарубежной литературы, ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет» (Стерлитамакский филиал), г. Стерлитамак.

Работа поступила в редакцию 06.11.2014.


Библиографическая ссылка

Мокшина С.Р. ТОРЖЕСТВО ДУХА И СМИРЕНИЕ ПЛОТИ В ЦИКЛЕ МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ «ЖИЗНИ» // Фундаментальные исследования. – 2014. – № 11-7. – С. 1636-1638;
URL: https://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=35823 (дата обращения: 19.03.2024).

Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
(Высокий импакт-фактор РИНЦ, тематика журналов охватывает все научные направления)

«Фундаментальные исследования» список ВАК ИФ РИНЦ = 1,674