Введение
Значительное внимание международного экономического сообщества к проблематике прямых иностранных инвестиций (ПИИ) обусловлено той ролью, которую играют прямые вложения в реальный сектор мировой экономики, поскольку они определяют не только динамику ее развития, но и обновленную конфигурацию, отражающую инновационные тренды в технико-технологической и социально-экономической основе.
В российской экономической литературе начиная с 2000-х гг. преобладали оптимистические ожидания, связанные с приходом западных инвесторов и иностранными инвестициями, которые должны были преобразовать отечественную экономику и вывести ее на качественно новый уровень, сопоставимый с технологическими лидерами (США, Западная Европа, Япония), а также обеспечить включение экономики страны в систему мирохозяйственных связей [1–3]. Однако в историческом аспекте в трансформационный период российская экономика не только не получила достаточный объем иностранных инвестиций, но и выступила инвестиционным донором для развитых стран [4, с. 270–275].
Санкционное давление коллективного Запада на российскую экономику, усилившееся с 2014 г., привело к угасанию и без того небольшого потока мировых иностранных инвестиций [5; 6]. Бегство большинства западных инвесторов с российского рынка позволило российским экономическим властям переоценить значение иностранных вложений и взять курс на импортозамещение в важнейших сегментах российской экономики. Вместе с тем при изменении неблагоприятного для России и стран с развивающимися рынками сценария в геополитической области современного миропорядка возможно привлечение прямых иностранных инвестиций в развитие ряда отраслей и территорий РФ. В этой связи поставлена цель исследования – выявить основные тренды в сфере прямых иностранных инвестиций мировой экономики и определить перспективы развития данной сферы мировой экономики.
Материалы и методы исследования
Проблематике ПИИ уделяют значительное внимание международные организации, о чем свидетельствуют ежегодные отчеты ЮНКТАД ООН, регулярное обновление эмпирических данных о мировых инвестициях Всемирным банком, Международным валютным фондом (МВФ), аналитические материалы исследовательских центров (Международный институт управленческого развития (IMD), Fortune Global 500), зарубежные и отечественные периодические издания. Эмпирической основой исследования являлись материалы отчета Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) за 2025 г. «World Investment Report: International investment in the digital economy» (далее WIR2025) [1].
В исследовании применялись общетеоретические методы (абстрагирование, анализ и синтез, индукция и дедукция, обобщение, единство логического и исторического, аналогия, сравнение), системный и сравнительный подходы, экономико-статистические методы, анализ тематической литературы, а также визуализация данных в графической форме.
Результаты исследования и их обсуждение
В экономической литературе к позитивному влиянию ПИИ на национальную экономику авторы относят возможность, во-первых, передачи иностранными инвесторами высоких технологий своим дочерним или зависимым компаниям, работающим в экономике принимающей стороны; во-вторых, имплементации передовых методов организации и управления бизнес-единицами в рыночных условиях [7]; в-третьих, создания экспортно-ориентированного сектора экономики и приток иностранной валюты [8]; в-четвертых, увеличения числа высокотехнологичных рабочих мест и формирования профессиональных компетенций у сотрудников [9]. Эти положения, по мнению экономистов, нашли свое подтверждение в практике некоторых государств Юго-Восточной Азии (Китай, Вьетнам, Сингапур, Малайзия и др.), которые воспользовались преимуществами ПИИ и обеспечили технологическую модернизацию экономики, рассматривая ПИИ как инструмент повышения ее конкурентоспособности [10–12].
По данным Всемирного банка, в период с 1970 по 2024 г. в мировой экономике наращивались объемы прямого иностранного инвестирования: если в 1970 г. ПИИ составляли 12,36 млрд долл. США, то в 2024 г. – 1,56 трлн долл. США. Достаточно стремительный рост объемов прямых инвестиций чередовался с их взлетом и падением: в 2007 г. – это 3,11 трлн долл. США, в 2018 г. – только 1,1 трлн долл. США[2]. Эти процессы отражают турбулентность мировой экономики, которая усилилась с начала XXI в.
В WIR2025 отмечается позитивная роль ПИИ в качестве драйвера цифровой трансформации мировой экономики, которая выступает одним из основных трендов ее современного развития, а также оказывает влияние на динамику экономик многих стран мира. На данные факты и закономерности указывается в работах отечественных исследователей, в которых показывается взаимосвязь развития цифрового сектора экономики и ПИИ в странах АСЕАН [13], а также в странах Африки [14]. Содержательные аспекты WIR2025 продолжают тематику ежегодного отчета ЮНКТАД за 2024 г. «World Investment Report 2024. Investment facilitation and digital government», в котором подчеркивалась необходимость учета влияния цифровых решений на уровне государств и активизацию инвестиционного процесса в сфере цифровых технологий[3]. Однако в WIR2025 более развернута и определена роль цифровой экономики: «Цифровая экономика является важной составляющей мировой экономики и стала основной движущей силой глобального экономического роста»[4]. В следующем десятилетии по расчетам международных экспертов цифровая экономика будет обеспечивать более двух третей создания новой стоимости в мировой экономике, а ее ежегодный рост прогнозируется на уровне 10–12 %, что значительно выше общемировых темпов роста валового внутреннего продукта (ВВП). Основными сферами ПИИ в процессе цифровой трансформации мировой экономики, по мнению авторов WIR2025, будут являться вложения в цифровое сельское хозяйство, цифровое высокотехнологичное производство, цифровой сервис.
Для оценки перспективных направлений ПИИ цифровую экономику целесообразно рассматривать в аспектах, во-первых, «узкой» цифровой экономики, представленной электронной коммерций, платформенной и шеринговой экономикой, финтехом, искусственным интеллектом, автоматизацией процессов и сервисными услугами, цифровым контентом; во-вторых, «ключевой» цифровой экономикой, основанной на развитии электронно-цифрового оборудования и инфраструктуры (электроника, компьютеры и периферийные устройства, телекоммуникационное оборудование, интегральные схемы, программное обеспечение и центры обработки данных), а также цифровых услуг в области телекоммуникации, интернета и услуг передачи данных, облачных сервисов и других базовых цифровых услуг. Вместе взятые они составляют цифровую экономику в «широком» значении, ПИИ в которую обеспечивают экономический прогресс и цифровую трансформацию мировой экономики в целом.
В процессе цифровой трансформации мировой экономики встает вопрос о субъектах ПИИ в цифровую экономику в «широком» значении. К их числу следует отнести представителей крупного транснационального бизнеса (ТНК), а также национальные и международные фонды прямых инвестиций, венчурные фонды, суверенные фонды благосостояния, благодаря вложениям которых в 2024 г. на 28 % выросла доля новых инвестиционных проектов (greenfield project), направленных на цифровую трансформацию экономик развитых и развивающихся стран, а их проектная стоимость превысила 360 млрд долл. США[5].
Среди крупного транснационального бизнеса, занимающего верхние строки в рейтинговом списке 2025 Fortune Global 500, выделяются компании из Китая – State Grid, China National Petroleum, Sinopec[6]. Закономерно, что Китай и китайская провинция Тайвань являются, соответственно, первым и вторым по величине источниками цифровых инвестиций, что усиливает роль Азии как принимающей ПИИ стороне, так и их источника. Данный факт отмечается исследователями цифровизации экономики КНР, которые всесторонне рассмотрели уровень, факторы и перспективы применения цифровых технологий [15; 16, с. 157–167].
К числу относительно устойчивых трендов в области ПИИ относится значительная активность субъектов иностранного инвестирования, вкладывающих средства в страны с развивающимися рынками: в период с 2020 по 2024 г. развивающиеся страны привлекли более 530 млрд долл. США на новые инвестиционные проекты в сфере цифровой экономики. При этом почти 80 % цифровых новых инвестиционных проектов приходится на 10 стран во главе с Индией, Малайзией, Сингапуром. Кроме того, наблюдается растущая роль проектов «с инвестициями с нуля» (greenfield investment) по линии Юг – Юг в цифровую экономику в «широком» значении: их доля в общем объеме ПИИ возросла с 37 % в 2019–2022 г. до 40 % в 2023–2024 гг.[7]
Среди развитых стран инвестиционную активность в сфере цифровой экономики проявляли американские ТНК. Так, в 2024 г. компании QTS Realty Trust и Amazon.com объявили о новых инвестиционных проектах по созданию крупных центров обработки данных (data centers и data processing) в Великобритании и Саудовской Аравии с объемами капиталовложений в 36,9 млрд долл. США[8]. Кроме того, информационно-коммуникационный гигант Microsoft повысил свои зарубежные активы более чем на 20 %, объявив о строительстве 10 новых центров обработки данных в Европе, в Бразилии и Индонезии.
Если в 2024 г. динамика вложений ПИИ в цифровую трансформацию мировой экономики показывала устойчиво восходящий тренд по объемам вложений, то в целом глобальные потоки ПИИ в мировой экономике сокращались второй год подряд: в 2023 г. потоки ПИИ снизились незначительно – на 2 %, а в 2024 г. – уже на 11 % с негативным прогнозом на 2025 г. Значительное сокращение потоков ПИИ наблюдалось в экономику развитых стран – в 2024 г. снижение составило 22 % по сравнению с 2023 г. По данным ЮНКТАД среди развитых стран резкое падение притока ПИИ в Европу (-58 %) контрастировало с ростом потоков ПИИ в Северную Америку (+23 %)[9], что отражает геополитическую ситуацию утраты Европой своих экономических позиций в мире. Величина совокупных потоков ПИИ в страны с развивающимися рынками остались практически на прежнем уровне, несмотря на значительный рост стоимостных объемов ПИИ в африканские страны (+ 75 %), стимулировавшие положительную динамику развития цифровой экономики. Снижение ПИИ охватило экономику Китая, которая традиционно генерировала значительный объем иностранных инвестиций: в 2024 г. ПИИ упали на 27,1 % и составили 115,56 млрд долл. США[10].
Вместе с тем, несмотря на слабый рост количества новых инвестиционных проектов в мировой экономике (+3 %), объемы финансирования цифровой экономики быстро росли (+107 %), включая производство полупроводников (+149 %)[11].
В настоящее время в мировой экономике наблюдается ситуация, когда сокращение потоков ПИИ не привело к падению других макроэкономических показателей, в частности валового внутреннего продукта и объема мировой торговли. Это подтверждает отложенный эффект воздействия прямого инвестирования на мировой экономический рост. В определенной степени на данную ситуацию влияет производственная политика ТНК по перераспределению производственных мощностей в условиях нестабильной конъюнктуры на основных мировых продуктовых рынках. Определенное воздействие оказывают сделки по трансграничному слиянию и поглощению (M&A), которые определяют часть потоков ПИИ в развитые страны, которые в 2024 г. выросли на 14 %, достигнув 443 млрд долл. США[12]. Однако эти объемы M&A значительно ниже среднего показателя за предшествующее десятилетие. ТНК все чаще останавливаются на M&A внутри национальных экономик, что отражает их стремление нивелировать геополитические риски и регуляторные барьеры, в том числе санкционные.
В WIR2025 особое внимание обращено на выявление трендов прямого иностранного инвестирования, связанных с достижением Целей устойчивого развития (ЦУР) на период до 2030 г., которые были объявлены в 2015 г. членами ООН.
В 2024 г. преобладал ярко выраженный негативный тренд в сфере ПИИ, которые должны обеспечивать достижение ЦУР в современном мире. Так, совокупная стоимость объявленных новых инвестиционных проектов и сделок по проектному финансированию достижения ЦУР в развивающихся странах снизилась на 27 %. Это снижение затронуло объемы прямого финансирования инфраструктуры (-35 %); возобновляемой энергии (-31 %); водоснабжения, санитарии, гигиены (-30 %); агропродовольственных систем (-19 %)[13].
При этом в странах, отнесенных к наименее развитым странам (least developed countries), объемы ПИИ в новые инвестиционные проекты, направленные на достижение ЦУР, в 2024 г. упали на 93 % по сравнению с 2023 г. Это относится, прежде всего, к объемам финансирования проектов по обеспечению чистой и доступной энергией (-95 %), проектов в сфере телекоммуникации (-54 %), проектов по улучшению агротехники и ликвидации голода (-25 %). Однако к позитивным изменениям в сфере ПИИ относится увеличение объемов ПИИ в социальные проекты для стран с развивающимися рынками в сфере здравоохранения (+22 %) и образовании (+28 %). Рост ПИИ в социальные проекты для наименее развитых стран в 2024 г. оказался еще более динамичным: прирост объема ПИИ в сферу здравоохранения для этой группы стран составил (+70 %), а образования – (+104 %) [7, c. 51]. Позитивная динамика ПИИ в здравоохранение и образование в этих странах свидетельствует о значительном потенциале роста ПИИ в отрасли ЦУР, реализация которого необходима для скорейшего сокращения отставания от планов ООН по достижению ЦУР к 2030 г.
Для определения перспектив выхода ПИИ на восходящий тренд их уверенного роста кратко выделим факторы, которые обусловили негативные тренды в сфере прямого иностранного инвестирования современной мировой экономики. Прежде всего, это беспрецедентная со времен холодной войны геополитическая напряженность, которая в экономической проекции выражается в ведении санкционных («пакетных») войн, что ограничивает свободу перемещения капитала, сужает экономическое пространство для прямых иностранных инвестиций, фрагментируя его и разрушая инвестиционный климат.
Исходя из представленных в WIR2025 данных, в 2024 г. происходили сложные и разнонаправленные процессы в мировой экономике, когда наблюдались нисходящие и восходящие тренды в сфере ПИИ. С одной стороны, имело место общее падение ПИИ на 11 % в мировую экономику, что замедляет достижение ЦУР к 2030 г., но, с другой стороны, устойчиво растут ПИИ в отрасли, обеспечивающие цифровую трансформацию мировой экономики, в том числе в странах с развивающимися рынками: с период с 2020 по 2024 г. эти страны привлекли в общей сложности 531 млрд долл. США в новые инвестиционные проекты в развитие цифровой экономики.
Географически, несмотря на резкое падение ПИИ в Европе (-58 %), развитые страны благодаря Северной Америке генерировали положительную динамику ПИИ: приток ПИИ в США и Канаду вырос по сравнению с 2023 г. на 63 млрд долл. США, или на 23 %. Лидером развивающегося мира по притоку ПИИ выступает Африка (+75 %), в то время как Азия и Латинская Америка с Карибским бассейном показывали негативные результаты: -12 % и -3 % соответственно.
В отраслевом разрезе более быстрыми темпами развивалась цифровая экономика в «широком» значении ввиду роста вложений ПИИ крупными международными компаниями, инкорпорированными в развитых и развивающихся странах, в сферу производства ИКТ, цифровых услуг и полупроводников. В этом сегменте мировой экономики наблюдалась сверхвысокая концентрация цифровых ПИИ: в 10 развивающихся странах сосредоточено до 80 % объема ПИИ в цифровые проекты.
С международной позиции в 2024 г. отчетливо проявился негативный тренд в сфере ПИИ, которые направлены на достижение ЦУР, определенных ООН в «Повестке дня в области устойчивого развития» в 2015 г. Общие объемы ПИИ в отрасли ЦУР развивающихся стран снизились на 27 % по сравнению с 2023 г., а в наименее развитых странах – на 93 %.
Заключение
В настоящее время перспективы возврата к восходящему тренду развития сферы ПИИ мировой экономики во многом определяются нормализаций межгосударственных инвестиционных отношений и зависят от скорости нивелирования геополитических и геоэкономических рисков до приемлемого уровня. Вместе с тем мировая экономика находится на этапе технико-технологической модернизации и перехода на качественно новый технико-технологический уклад, требующий значительных венчурных вложений, дополнительных инвестиций в инновационные стартапы и вложений в человеческий капитал. В этой связи перспективы развития сферы ПИИ мировой экономики будут определяться разумной технико-технологической и социально-экономической политикой всех субъектов инвестирования.
[1] 2025 World Investment Report: International investment in the digital economy. Сайт Конференции Организации объединенных наций по торговле и развитию. [Электронный ресурс]. URL: https://unctad.org/system/files/official-document/wir2025_en.pdf (дата обращения: 31.07.2025).
[2] URL: https://data.worldbank.org/indicator/BX.KLT.DINV.CD.WD (дата обращения: 25.07.2025).
[3] World Investment Report 2024. Investment facilitation and digital government. Сайт Конференции Организации Объединенных Наций по торговле и развитию. [Электронный ресурс].URL: https://unctad.org/publication/world-investment-report-2024 (дата обращения: 31.07.2025).
[4] 2025 World Investment Report: International investment in the digital economy. Сайт Конференции Организации объединенных наций по торговле и развитию. [Электронный ресурс]. URL: https://unctad.org/system/files/official-document/wir2025_en.pdf (дата обращения: 31.07.2025).
[5] URL: https://unctad.org/system/files/official-document/wir2025_en.pdf (дата обращения: 31.07.2025).
[6] URL: https://fortune.com/ranking/fortune500/2025/ (дата обращения: 30.07.2025).
[7] URL: https://unctad.org/system/files/official-document/wir2025_en.pdf (дата обращения: 31.07.2025).
[8] URL: https://unctad.org/system/files/official-document/diaeiainf2025d1_en.pdf (дата обращения: 31.07.2025).
[9] URL: https://unctad.org/system/files/official-document/wir2025_en.pdf (дата обращения: 01.08.2025).
[10] URL: https://insights.made-in-china.com/China-s-Economy-Report-Card-for-2024-GDP-Trade-FDI_HTzGgbkUFQlx.html (дата обращения: 30.07.2025).
[11] URL: https://unctad.org/system/files/official-document/wir2025_en.pdf (дата обращения: 01.08.2025).
[12] URL: https://unctad.org/system/files/official-document/wir2025_en.pdf (дата обращения: 01.08.2025).
[13] URL: https://unctad.org/system/files/official-document/wir2025_en.pdf (дата обращения: 01.08.2025).
Библиографическая ссылка
Платонова Е.Д. ПРЯМЫЕ ИНОСТРАННЫЕ ИНВЕСТИЦИИ В МИРОВОЙ ЭКОНОМИКЕ: СОВРЕМЕННЫЕ ТРЕНДЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ // Фундаментальные исследования. 2025. № 10. С. 57-62;URL: https://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=43916 (дата обращения: 09.11.2025).