Мировая экономика готовится к новому порядку, выстраиваемому в рамках климатической повестки. Это стимулирует экспертов искать научные основания для подготовки ответа на вызов, подразумевая поддержание качества окружающей среды и устойчивое развитие общества. Масштабный процесс трансформации обусловлен фундаментальной экономической причиной – глубоким кризисом системы производственных отношений и производительных сил, развитие которых достигло планетарного масштаба, вступив в противоречия с неоклассическим подходом «рационального эгоиста». Поэтому сегодня усилия экспертов направлены на формирование нового аналитического инструментария в контексте новой рациональности – устойчивого развития.
Материалы и методы исследования
В настоящем исследовании осуществляется попытка понять проблемность климатической повестки и разработать соответствующую ей типологию подходов к монетизации природного капитала. В то же время сложность повестки заключается в том, что нет единства в методологических подходах в исследовании искомых проблем [1; 2]. Сам процесс монетизации – это измерение трансформации вещи деньгами в процессе транзакции, под которой понимается процесс перехода прав собственности, создания стоимости, обмен информацией, смена стадий деятельности в технологическом процессе, действия по поддержанию институциональных рамок, в которых осуществляется экономическая деятельность, и т.д. [3].
Существующие типологии монетизации экосистемных услуг (понимаемых в смысле [4]) представляют собой механистический подход с комбинированием систем счета, учитывающий только производственную часть транзакции. Однако новая инвестиционная реальность (ESG) предлагает рассматривать подходы к монетизации экосистемного сервиса и в аспекте окружающей среды (E), и в социальном (S), и управленческом аспектах (G); а именно в контексте устойчивого развития общества (включая сбалансированность структуры социальных отношений, определяющей эффективность транзакции как социального акта).
Механистический подход, построенный на базе ортодоксальной экономической теории, игнорирует сложность социальной системы и потому не способен объяснить современные экономические феномены и тем более отразить сложность структуры социальных отношений. Когда меняется релятивистская картина экономического мира, необходимы новая рациональность и новые методы, способные сформировать объяснения на новых основаниях, а именно на понимании, как человеческий фактор может обуславливать реакции на системные риски и структурные сдвиги в экономике. Поэтому при исследовании монетизации необходимо учитывать не только процесс изменения стоимости, но и трансформацию структуры отношений в социальной системе, например провалы и различные допуски институциональной матрицы, проявляющиеся из-за взаимодействия формальных и неформальных институтов, эволюции институтов и т.д. Перечисленные обстоятельства влияют на транзакционные издержки, которые представляют собой издержки «эксплуатации социальной системы» [3]. В частности, они возникают при подготовке и заключении контрактов, сопровождают отношения экономических агентов в процессе введения в оборот информации, включают издержки контроля, юридической защиты выполнения контракта и т.д.
Таким образом, процесс и результат монетизации в целом зависит от настройки социальной системы, к изучению которой привлекаются методы экономического, социологического и институционального анализов. Поскольку эффективность использования природных ресурсов должна определяться в зависимости от социального контекста, то для этого необходимо в качестве критерия эффективности использовать не столько финансовый результат, сколько полезность, оцененную обществом в контексте новой рациональности.
Результаты исследования и их обсуждение
Монетизация природного капитала и усилий агента в производственной и инвестиционной деятельности определяется как финансовый результат долговых и ценовых контрактов, а также как эффективность транзакций, реализуемых в условиях динамичной структуры рынков и институтов. Тогда подходы к монетизации комплекса «состояния агента и природного капитала» можно рассматривать в контексте типологии постановки задачи исследования операций, как оптимизацию целевой функции – приращения ценности.
В исследовании операций типы задач делятся по комплексу шаблонов решения задач (распределения ресурсов, управления запасами и т.д.), формируемых в рамках той или иной парадигмы. Традиционный подход к монетизации построен на неоклассической парадигме. Она, признавая наличие институтов, тем не менее базируется на допуске нулевых транзакционных издержек, а также на их нейтральности по отношению к экономическим процессам, устанавливая «аллокативную нейтральность институтов» [3].
В то же время имеет значение, как на каждом шаге транзакции регулируются и распределяются права собственности, управленческие команды, как учитываются характер сделок, оппортунизм (до- и послеконтрактный) участников, способы обеспечения контрактов исковой силой, а также как учитывается институциональная структура фирмы. Экономика функционирует как система правил, по которым взаимодействуют экономические агенты, как система контрактов и разного рода соглашений, посредством которых агенты реализуют свои имущественные и неимущественные права. При этом фирма выступает в роли института, минимизирующего общий уровень издержек в условиях действующих рыночных регуляторов. В то же время ресурсоемкие рынки представляют собой, как правило, рынки чемберлинского типа. Формулировка рыночной структуры заимствована из работы [5].
На данных рынках эффективность и баланс институтов имеют значение для оценки фундаментального фактора капитализации – дисконтированной ожидаемой доходности коммерческого бренда, обеспеченной оптимистическими ожиданиями и условиями контрактов. В этом случае эксперты обращают внимание на условия неопределенности и трансформацию институционального порядка взаимодействия между агентами [6; 7]. Минимизация транзакционных издержек является критерием эффективности управленческих решений и безусловным условием для расширения масштаба деятельности и выполнения фирмами контрактов.
Таким образом, типология подходов к решению поставленной задачи основывается уже на фундаментальном понимании транзакций и транзакционных издержек как «издержек эксплуатации социальной системы» и представляет собой комплексы шаблонов, применяемых в целях принятия решений путем следующей оптимизации:
I. Принятие решений путем оптимизации производственной части транзакции при нулевых транзакционных издержках и микроэкономическом равновесии агента. В фокусе внимания экспертов находится смета отдельной технологической цепочки с применением производственных показателей (производительность труда, топливо, амортизация и т.д.), которые рассчитываются для конкретного производственного процесса с учетом критериев минимума трансформационных издержек и оптимальности маржинальных параметров. В частности, используются показатели, основанные на денежных потоках: чистый денежный поток; чистая текущая стоимость и т.д. В смете также учитывается влияние ряда основных факторов на экономическую эффективность природопользования, например, как это сделано в работах [8-10]. Однако смета составляется, исходя из производственных возможностей применяемых технологий, без анализа рынка, общих возможностей среды и возможностей реализации проекта, в том числе без наличия потребности в планируемом производстве и наличия благоприятного бизнес-климата и прочих условий.
II. Принятие решений путем оптимизации производственной и долговой частей транзакции при нулевых транзакционных издержках и макроэкономическом равновесии статистического таксона. Здесь также используются долговые и ценовые контракты в отношении долга и производственной части транзакции с применением критериев доходности агента и дополнением в виде показателей финансовой устойчивости агента. В результате дискуссия идет вокруг того, какие переменные надо включать в производственные функции, рассчитываемые в рамках бухгалтерского учета, системы национальных и вспомогательных счетов. Например, определение стоимости сельхозугодий осуществляется на основе свойств почв и климатических условий местности, агроэкологических функций агроландшафта и т.д. [11; 12]. Но по-прежнему все это осуществляется механически статистическими методами. В то же время использование такого способа некорректно, так как задача решается в рамках гипотезы гауссовского случайного процесса, который требует эргодичности исследуемой системы показателей. Поскольку система выстраивается на платформе механического рационализма, то статистически значимая связь элементов системы еще не объясняет ее единство.
В то же время здесь уже учитываются ограничения в виде судебных решений и экологического ущерба, рассчитываемого в рамках бухгалтерского учета. Это позволяет вводить общую (но не дифференцированную по объектам, будь то промышленное предприятие или карбоновая ферма) для всех одинаковую региональную карбоновую квоту и налог. А поскольку для агента главным критерием является доход и ликвидность (способность превращать активы в деньги для совершения всех необходимых платежей по мере наступления их срока), то санкции и компенсации оказываются вне его инвестиционной стратегии. По-прежнему в условиях задачи заданы эндогенность денежной массы и соответствующий контроль со стороны банков, поскольку используются долговые деньги, не связанные ни с производством ценности (полезности), ни с оборотом активов. Деньги здесь – это биржевой товар. Кроме того, такая постановка задачи задает гражданский оборот активов в условиях, по сути, факторинга (кредитования путем выкупа краткосрочной дебиторской задолженности). В данном случае фирма оценивает действия в рамках своей учетной политики, монетарной и денежно-кредитной политики государства и банковской ставки дисконта.
В то же время банк в любой момент может наложить санкции из-за установленных им условий платежа; например, использует дисконтирование ценности активов фирмы, включая и природные активы, не задумываясь о том, что фирма при этом может быть убыточной или находиться под санкциями со стороны государства из-за невыполнения экологических нормативов, неосуществления мер по восстановлению природных ресурсов и т.д.
Такой подход к оценке потенциала природных ресурсов в рамках экономической модели, где транзакционные издержки равны нулю, а экономические агенты совершенно рациональны и институты не имеют значения, имеет весьма условную применимость. Это является слабым местом многих теорий: циркулярной экономики, социоэкологических систем, промышленной экологии и т.д. И, кроме того, по-прежнему используется модель фиатных денег, которая неизбежно ведет к негативному результату для периферийной территории и ее резидентов из-за давления внешних бенефициаров, обладающих монопольной властью, а также из-за влияния институционального фактора на структуру экономики регионов [13].
III. Принятие решений путем выбора оптимальной стратегии в конфликтной ситуации при ненулевых транзакционных издержках и построении альтернативной инвестиционной реальности с новым ценообразованием и действующим социальным контекстом.
В данном случае используются проектные транзакции, осуществляемые в рамках государственных институтов развития (ГИР), национальных проектов, а также международных конвенций (включая Киотский протокол и др.). Для того чтобы перейти от модели фиатных денег к альтернативной модели, требуется отталкиваться от анализа категории «транзакция». Недостаток предыдущих подходов заключается в том, что принимается неизменность конкурентного ценообразования и рыночной структуры с эндогенными механизмами, в то время как на природоемких рынках установилась рыночная структура с экзогенными механизмами; когда инвестиции в ту или иную отрасль периферийной территории изначально являются плохими инвестициями, причем конкурирующими между собой и явно проигрывающими операциям крупных бенефитных групп. Это происходит потому, что структура цены в действующих контрактах является результатом сложившейся системы прав собственности и транзакционных издержек, обусловленных во многом тем, что в основе природы экономической ренты лежит монопольная власть.
В итоге в гражданском обороте находятся исключительно необеспеченные (в лучшем случае плохо обеспеченные) рисковые долговые и иные обязательства. При этом формальное разрешение конфликта (связанного с загрязнением атмосферы, вод и почвы) путем повышения экологических штрафов и налогов зачастую приводит к ухудшению финансовых результатов и увеличению дисперсии убеждений инвесторов при росте оцениваемого ими инвестиционного риска [14]. С одной стороны, экологические товары и услуги, как правило, стоят дороже своих традиционных аналогов, с другой – помимо влияния экологического и природоохранного фактора на структуру цены и действия агента, имеет значение динамичность структуры товарного и фондового рынков. По сути, фирма действует на товарном рынке под давлением монопольных групп, на фондовом рынке в поле жесткой конкуренции компетенций, как на «заминированном» поле, не имея «плана мин», как-то пытаясь прикрыться короткой ликвидностью в виде деривативов. Однако последние, по сути – это замедленная мина для рынка из-за раздувания биржевых пузырей.
Чтобы учесть реальную рыночную ситуацию, задача монетизации должна решаться как сценарно-вероятностная (с использованием имитационных моделей и теории игр): с одной стороны, через оценку математического ожидания ликвидности коммерческих брендов и сопоставления его не только с бюджетными ограничениями, но и системными рисками; с другой – путем задания сценариев не только посредством внешних факторов, но с учетом институциональных реакций местного сообщества. То есть в нашем случае осуществляется выбор общества по аналогии с выбором потребителя. Поэтому в целях выбора оптимальной стратегии и правильной монетизации экосистемных услуг строится модель выбора альтернатив по аналогии модели выбора потребителями Диксита-Стиглица [5]. Тогда, учитывая разную оптимизацию выбора общества, основанную на тех или иных ценностных императивах, стоимость экосистемного сервиса является вероятной величиной, а функция полезности определяется как составная отдельных полезностей, сопряженных с экосистемным сервисом [2].
Новацией по сравнению с предыдущими подходами является влияние структуры социальных отношений общества. Критерием природопользования становится не столько быстрая ликвидность, измеренная фиатными деньгами, сколько полезность, оцененная в контексте новой рациональности и утвержденная социальными брендами (создающими в обществе задаваемый и узнаваемый контекст смыслов) и соответствующими институтами, обеспечивающими легитимность коммерческих брендов. К таким институтам относятся сертификация, лицензии и в целом контрактная система, регулируемая государством посредством как макроинститутов и ГИР, так и социальных регуляторов, определяющих полезность с точки зрения общества. В соответствии с климатической повесткой обществу посредством механизма социальных брендов навязывается новый формат взаимодействий, в соответствии с которым структура социальных брендов становится приоритетной по отношению к производственной структуре экономики. Поэтому в сценарно-вероятностных моделях вместо банковской ставки используется социальная ставка дисконтирования, так как успешность выполнения контрактных обязательств сопряжена с компетентностью администрации экономической территории, оцениваемой в рамках действующей институциональной матрицы [2].
Таким образом, в рассмотренном подходе действуют проектные контракты, охватывающие все элементы транзакции; а выполнение контрактных обязательств обеспечено государством (ГИР и оптимальным дизайном рыночных и социальных регуляторов). Поэтому в данном случае деньги – это средство соизмерения и выполнения контрактных обязательств в соответствии с новой инвестиционной реальностью и «углеродным» ценообразованием, поддерживаемым социальными брендами. При этом контроль над денежной массой (как над банковской, так и над социальной ставкой дисконта) и рисками (в том числе экологическими) – это сфера ответственности государства, причем не только федерального правительства, но и региональных органов власти. Риски контролируются государством и обеспечиваются ликвидностью, в том числе и на фондовом рынке, где обращаются зеленые ценные бумаги (компенсации, квоты), гарантируемые опять же государством. Тогда рынок зеленых облигаций может и должен стать серьезным регулятором для усиления взаимосвязи финансовых и экологических показателей предприятий – участников фондового рынка.
Заключение
В настоящем исследовании рассмотрели альтернативные подходы к монетизации природного капитала. Показано, что монетизация природного капитала и усилий агента определяется как финансовый результат контрактов, а также в целом как эффективность транзакций, реализуемых в условиях динамичной структуры рынков и институтов. На основе понимания онтологии транзакций и транзакционных издержек предложена типология подходов к монетизации природного капитала. Она основана на различии шаблонов, применяемых при оптимизации производственной части транзакции, или производственной и долговой частей транзакции при нулевых транзакционных издержках, или при оптимизации проектных транзакций (осуществляемых в рамках ГИР, национальных проектов и международных конвенций) при ненулевых транзакционных издержках. При этом к существенным недостаткам первых двух типов относится игнорирование влияния институционального фактора на структуру экономики, а также принятие за данность неизменности конкурентного ценообразования и рыночной структуры с эндогенными механизмами. В то же время на природоемких рынках установилась рыночная структура с экзогенными механизмами, нарушающими условия микро- и макроэкономического равновесия. Поэтому решение принимается в отношении выбора оптимальной стратегии в конфликтной ситуации при ненулевых транзакционных издержках и построении альтернативной инвестиционной реальности с новым ценообразованием и социальным контекстом. Поэтому используются имитационные модели и аппарат теории игр.
В результате внедрения экологических императивов появляются соответствующие социально-экономические издержки, связанные с издержками в процессе разработки природных ресурсов, и финансовые и эколого-экономические регуляторы в соответствии с новыми стандартами мировой торговли. При этом учитывается то, что среди рентообразующих факторов именно институциональные факторы становятся лимитирующими по сравнению с природными. Поэтому в рамках новой рациональности предполагается системная настройка институционального дизайна страны (и ее регионов), которая должна учитывать баланс институтов и совершенствование ГИР, включая государственный контроль адресных денег, рациональное взаимодействие государственного, частного, монопольного и общественного секторов на основе правильных стимулов. Данные действия создадут необходимые условия для переформатирования природопользования и экономики в целом в новую инвестиционную реальность в соответствии с концепцией устойчивого развития.
Библиографическая ссылка
Толстогузов О.В. ТИПОЛОГИЯ ПОДХОДОВ К МОНЕТИЗАЦИИ ПРИРОДНОГО КАПИТАЛА // Фундаментальные исследования. – 2023. – № 6. – С. 53-58;URL: https://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=43471 (дата обращения: 20.05.2024).