Переориентация к конкурентоспособной экономике, обеспечивающей устойчивый рост национального производства и потребления, возможна исключительно на основе стимулированного развития высокотехнологичных отраслей с большой добавленной стоимостью [1]. Именно фактор инноваций лежал в основе экономического прогресса на протяжении всего развития человечества. Так, в начале XXI в. фактором инновационности обеспечивалось до 50 % роста ВВП, а в Австрии и ФРГ и его значение превысило 67 % [2]. При этом исследования показывают, что не рыночные силы, а проводимая в Западной Европе на уровне государства системная политика привела экономику к достигнутому уровню инновационности. Цель исследования – выявление факторов, сдерживающих инновационно-ориентированное развитие российской экономики и определение механизмов нейтрализации их влияния.
Материалы и методы исследования
В рамках осуществленного исследования использованы такие всеобщие методы научного познания, как системный подход, концептуальное моделирование, синтез, динамический и структурный анализ, конструирование логических схем. Информационно-эмпирическую базу исследования составили официальные данные Федеральной службы государственной статистики (Росстата), Всемирного банка, а также аналитические обзоры, представленные в отечественных и зарубежных литературных источниках, в периодической печати.
Результаты исследования и их обсуждение
Переход к высокотехнологичному производству был декларирован еще в 1996 г. в Послании Президента РФ. Однако за истекший период времени доля инновационной составляющей в отечественной экономике так и не выросла. Одновременно не прекращалась деградация российской науки. Медленные темпы инновационного развития ежегодно снижают конкурентоспособность страны на международной арене. Так, по данным Всемирного экономического форума, за период с 2010 по 2013 г. рейтинг России упал по 6 из 7 ключевых показателей уровня инновационного развития: по величине правительственных закупок передовых высокотехнологичных продуктов (с 82 до 108), по достигнутому значению инновационного потенциала (с 53 до 64), по численности научно-исследовательских институтов (с 50 до 65), по величине затрат компаний на НИОКР (с 50 до 69), по реализуемому сотрудничеству между университетами в инновационной сфере (с 61 до 64), по обеспеченности учеными и инженерами (с 56 до 90) [3]. В общем объеме экспорта промышленных изделий на долю инновационной продукции в настоящее время приходится всего 7,97 % (отметим, что это самый низкий показатель среди стран Большой восьмерки). Что касается общего объема отгруженных товаров и услуг, то значение данного показателя не превышает 8 % [3].
Исследования показывают, что в 1960-е гг. наука в западноевропейских странах выступала в качестве самостоятельной сферы по отношению к экономике. За исключением ОПК, непосредственные задачи по обеспечению социально-экономического развития она не выполняла. Переориентация научно-исследовательских разработок на решение конкретных экономических задач происходит в Западной Европе начиная со второй половины 1960-е гг. Науку стали рассматривать как фактор, в значительной мере определяющий темпы экономического роста. Согласно данному подходу государственная поддержка оказывается в первую очередь тем разработкам, которые ориентированы на достижение высоких темпов роста и повышение конкурентоспособности производимой продукции. С конца 1990-х гг. научно-техническая политика на Западе полностью трансформируется в инновационную. В отличие от бизнеса, государство осуществляет поддержку НИОКР в целях обеспечения долгосрочной экономической отдачи. В качестве примера можно привести государственную поддержку исследовательских программ развития нетрадиционных источников энергии. Реализуемая в Германии Программа «100 тысяч солнечных крыш» предполагает государственное субсидирование исследований по солнечной энергетике на сумму 0,51 млрд евро. Особое внимание уделяется в развитых странах финансированию ранних «посевных» фаз разработки и внедрения инноваций, на долю которых приходится в среднем до 30 % общей стоимости проекта [2]. Западноевропейская система инновационного стимулирования предполагает активное использование обширного инструментария, включая ипотечное кредитование, гранты, целевые субсидии и т.п. Немаловажное значение имеет реализуемая практика государственных закупок инновационной продукции, поскольку она формирует у производителей уверенность в реализации данного товара, обеспечивает его оперативное внедрение в производство. На осуществление таких закупок в странах ЕС приходится до 16 % ВВП [2]. При этом приходится констатировать существенное отставание в финансировании науки и научных исследований в России от развитых стран. В 1990-е гг. в России в основе реализации научной политики лежал «гайдаровский императив»: «наука подождёт». По доле расходов на науку в валовом внутреннем продукте наша страна оказалась в третьем десятке, в одном ряду с Грецией, Новой Зеландией, Словенией [4]. Кроме того, применительно к инновационной деятельности, следует отметить существование так называемого «технологического запаздывания». Суть его заключается в том, что результаты фундаментальных исследований воплощаются в конкретные технологии примерно через 50 лет. Непосредственно до промышленного производства прикладные разработки доходят только через 15–20 лет [4]. Подтверждением сказанного являются инновации в оборонно-промышленном комплексе, где от начала финансирования создания нового оружия до его поступления в войска в среднем проходит 10 лет. Решению существующих проблем будет способствовать грамотная промышленная политика, предполагающая использование таких инструментов, как бюджетно-налоговое и денежно-кредитное регулирование.
Рассмотрим подробнее, каким образом данные инструменты могут быть применимы в российской экономике. Прежде всего, обратимся к налоговой системе как важнейшему фактору, определяющему промышленное развитие. Анализ показывает, что существующая в настоящее время в России система налогообложения должны быть модернизирована. Речь идет о необходимости совершенствования налога на доходы физических лиц и налога на добавленную стоимость.
Что касается налога на доходы физических лиц, то совершенно очевидна целесообразность перехода от плоской шкалы к использованию прогрессивной. Согласно расчетам Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, использование в нашей стране среднеевропейской прогрессивной шкалы позволило бы увеличить валовый внутренний продукт России на 30–50 % [5]. По мнению академика С.Ю. Глазьева, введение прогрессивной шкалы подоходного налога может обеспечить дополнительные поступления в бюджет до 5 трлн руб., которые могут быть направлены на стимулирование инновационной деятельности, обеспечение достойных зарплат бюджетникам: учителям, врачам, работникам культуры, военным и др. [5]. Таким образом, прогрессивная шкала решает двойную задачу: во-первых, она способна обеспечить наполнение государственного бюджета, а во-вторых, она обеспечивает реализацию принципа социальной справедливости, поскольку перераспределяет доходы в пользу менее обеспеченной части населения. Не случайно прогрессивная шкала используется всеми странами, входящими в БРИКС, «G-20», и многими другими [6].
С другой стороны, необходимо сокращение ставки НДС как минимум на десять процентных пунктов, что обеспечило бы развитие высокотехнологичных отраслей с высокой добавленной стоимостью. Одновременно необходимо последовательное сокращение объема добычи полезных ископаемых и наземных ресурсов, в первую очередь энергоресурсов до уровня потребностей национального промышленного производства и внутреннего потребления. Право на добычу нефти и газа должны иметь компании исключительно по итогам конкурсного отбора. Эти компании получают плату за единицу добываемого ими сырья, в то время как сама эта продукция остается в государственной собственности. Что касается цен на газ, электроэнергию, бензин, мазут, газ, то их следует сократить по меньшей мере в два раза. Основой для этого снижения может стать вывод из устанавливаемой цены издержек, связанных с избыточными налогами на внутреннее потребление энергоресурсов, посреднических издержек, издержек, обусловленных неэффективными управленческими технологиями. Реализация данной меры обеспечила бы повышение конкурентоспособности российской экономики и рост благосостояния населения [1].
Важнейший фактор, сдерживающий инновационное развитие современной России – качество управления. Седьмой постиндустриальный технологический уклад базируется на использовании науки и созданных на ее основе виртуальных информационных технологиях и инновационно-ориентированной экономике. В настоящее время Россия импортирует управленческие технологии, собственные качественные разработки в данном направлении, способные конкурировать с импортным, отсутствуют [7]. Такая ситуация исключает принцип здоровой конкуренции между странами.
Еще одним фактором перехода к инновационно-ориентированной экономике выступает качество трудовых ресурсов, так называемый человеческий капитал. При этом российская система образования базируется на подготовке специалистов гуманитарного профиля и менеджеров среднего звена. Доля естественно-научных и технических специалистов, подготовка которых осуществляется только государственными вузами, падает, как следствие, число профессиональных кадров, способных содействовать развитию отечественной промышленности, стремительно сокращается. Россия является единственной страной из Большой двадцатки, где отмечается устойчивое сокращение количества научно-исследовательских и проектных организаций, инженеров и ученых. Несмотря на некоторое увеличение финансирования, направляемого на науку в 2000-е гг., оно остается значительно ниже аналогичного показателя в советское время. В результате РФ существенно уступает по показателям доли расходов на научные исследования и разработки в ВВП и на одного учёного промышленно развитым странам [2]. Реальной остается опасность, что в случае трансформации страны имеющийся интеллектуальный капитал может эмигрировать. Известно, что неоднократные исторические потрясения, особенно революции и приводившие к резкому падению жизненного уровня перевороты вызывали широкие волны эмиграции.
В начале XX в. уезжали представители дворянства, в 1990-е гг. – крупнейший пласт интеллигенции в сфере естественных и технических наук. При сокращении численности трудового населения, которое возможно вследствие двух обстоятельств – демографической убыли населения и эмиграции интеллектуального капитала, возникнут риски для реиндустриализации, для которой человеческий капитал не менее важен, чем материальная основа производства [8]. Согласно данным статистики принимающих стран, потери от «утечки умов» из России составляют несколько миллионов человек с высшим образованием, в том числе свыше 250 тыс. учёных в передовых направлениях развития науки [9]. Для того, чтобы детерминировать текущую демографическую ситуацию в стране, рассмотрим основные демографические процессы, происходящие в России. Для примера рассмотрим такие показатели, как динамика численности населения (рождаемость, смертность, естественный прирост), динамика ожидаемой продолжительности жизни, миграционные процессы, изменения в возрастной структуре. Согласно официальным данным, в 2000-е гг. убыль населения ежегодно составляла от 0,5 млн до 1 млн человек. В России отмечается в два раза больше смертей в пересчете на каждые сто тысяч человек, чем в Западной Европе или США. По масштабам убыли населения РФ в течение продолжительного периода занимала первое место в мире, что свидетельствует не просто о демографическом кризисе, но и о демографической катастрофе, создающей беспрецедентные угрозы будущему государства. Лишь в 2013 г. показатели рождаемости и смертности несколько улучшились и, впервые с 1991 г., в стране начался прирост населения [10]. При этом проблемой остается высокая смертность граждан трудоспособного возраста: почти 1/3 умерших – это люди в трудоспособном возрасте, причем доля мужчин в данном показателе составляет около 80 %. Смертность от заболеваний сердечно-сосудистой системы, на которую приходится около 55 % всех смертей, в России в 3–4 раза выше, чем в Западной Европе [2]. Таким образом, демографическая политика выступает важнейшим компонентом перехода к новой модели экономического развития.
Второй группой риска применительно к трудовым ресурсам выступает нежелание трудиться на благо общего процветания. Это может принимать такие формы, как забастовки (стачки, пикеты, приводящие к остановке производства), низкая производительность труда в результате недостаточной мотивации материальными и нематериальными способами, порча имущества и остановки производства, низкий профессиональный уровень подготовки и высокий травматизм как результат несоблюдения техники безопасности, а также снижение частной инициативы как реакция на социальные потрясения, нестабильность или перегибы в государственном управлении.
Для масштабной перестройки экономики в первую очередь необходимы финансовые средства. Рисками в этой сфере выступает дефицит финансовых ресурсов, явившийся следствием демонетизации экономики (денежная масса в 2014 г. была на уровне 45 % от ВВП, в то время как в Китае, например, 195 %) [2]. В этой связи серьезной проблемой современной российской экономики выступает ее демонетизация. Используемые в этом случае аргументы, что увеличение денежной массы способно вызвать инфляцию, не обоснованы, учитывая существующий в нашей экономике финансовый дефицит. Более того, если денежные средства будут использованы на инвестиционные цели, то можно ожидать даже сокращение инфляции. Отмеченная демонетизация экономики явилась следствием как активного наращивания золотовалютных резервов, так и вывода полученных нефтяных доходов в Стабилизационный фонд, преобразованный в 2008 г. в Резервный фонд и Фонд национального благосостояния. В итоге Россия заняла 5-ю позицию в мире по величине золотовалютных резервов, которые превысили «критерий Рэдди», т.е. уровень достаточности резервов для обеспечения внешних обязательств [11]. С другой стороны, демонетизация нашей экономики стала следствием вывоза капитала, заработанного в России, за рубеж, объем которого за десять лет превысил 800 млрд долл. [11]. В этой связи примечателен тот факт, что основные страны – инвесторы в нашу экономику одновременно выступают оффшорными зонами, куда ранее был вывезен капитал из России и затем возвращается в нее в форме иностранных инвестиций. Заниженный уровень монетизации нашей экономики привел к значительным проблемам реального сектора экономики, связанным с недостаточностью кредитного портфеля. Следствием стала высокая процентная ставка, делающая кредиты недоступными для отечественных производителей, сдерживающая инвестиционную деятельность. В таких условиях предприниматели вынуждены прибегать к заимствованиям за рубежом, что приводит к росту внешнего корпоративного долга при сокращении внешнего государственного долга. Причем внешняя задолженность российских фирм увеличивается опережающими темпами по сравнению с динамикой их доходов.
Выводы
На основе всего вышеизложенного следует, что необходима модернизация бюджетно-налоговой и денежно-кредитной политики в России, их переориентация на обеспечение потребностей развивающейся экономики, ее перехода к инновационно-ориентированному типу. Политика, направленная на обеспечение высоких темпов экономического развития, должна включать: стимулирование инновационно-инвестиционной деятельности предприятий посредством снижения процентных ставок, реализации как на федеральном, так и на региональном уровнях масштабных инвестиционных программ; переход к прогрессивной системе налогообложения доходов физических лиц, снижение ставки налога на добавленную стоимость при одновременном освобождении от налогообложения доходов предприятий, направляемых на инвестиционные цели, осуществление научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок; повышение уровня монетизации российской экономики: денежная масса в России может быть увеличена вдвое, не вызывая при этом инфляционных процессов; проведение активной политики по предотвращению бегства капитала за рубеж и по возвращению ранее вывезенного капитала.
Необходимо тесное сотрудничество науки, государства и бизнеса в сфере совместной разработки среднесрочных и долгосрочных программ развития экономики, ставящих своей целью обеспечение ее инновационной ориентации, предполагающих создание высокотехнологичных, конкурентоспособных на мировом рынке производств, а также предусмотреть механизмы персональной ответственности за их своевременное выполнение.
Кроме того, необходимо обеспечить в рамках Евразийского экономического союза тесное взаимодействие экономических агентов, направленное на создание высокотехнологичных производств, использующих весь потенциал данного интеграционного объединения. Включение научно-технической политики в функционал Евразийского экономического союза, восстановление института межгосударственных целевых программ, проведение совместных научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок по приоритетным направлениям научно-технического прогресса, вырабатываемым в результате многостороннего диалога, обеспечит создание региональных цепочек добавленной стоимости.
Библиографическая ссылка
Минакова И.В. ВОЗМОЖНОСТИ И ОГРАНИЧЕНИЯ ИННОВАЦИОННО-ОРИЕНТИРОВАННОГО РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ // Фундаментальные исследования. – 2018. – № 12-2. – С. 271-275;URL: https://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=42389 (дата обращения: 04.10.2024).