Дальнейшее социально-экономическое развитие современной России невозможно без глубокого анализа роли пространства, как ведущего фактора формирования и развития региональных экономических систем. По ряду объективных причин экономического, политического, социального ряда экономическое пространство характеризуется высокой степенью неоднородности и несбалансированности, признаки которых можно обнаружить практически во всех сферах социальной и экономической жизни страны. В результате сформировался целый комплекс негативных эффектов экономического превосходства одних регионов над другими, что на данном этапе эволюции производительных сил создаёт устойчивые предпосылки неравномерного социально-экономического развития регионов.
Диспропорции социально-экономического развития в той или иной мере характерны для большинства стран мира. Однако наиболее остро данная проблема стоит для стран, обладающих значительной государственной территорией. В этом случае возникающие при формировании единого экономического пространства страны неравномерности неизбежны, так как естественны и обусловлены объективными свойствами пространства – размерностью и неоднородностью. При этом чрезмерные диспропорции, которые проявляются в гипертрофированном изменении экономико-пространственной структуры, при которых происходит значительное усиление одних регионов в ущерб других, нарушают основополагающее свойство экономического пространства – связанность.
В этой связи в рамках региональной экономической науки особую актуальность приобретает поиск эффективных механизмов, научно обоснованных принципов и подходов преодоления территориальных контрастов и диспропорций в социально-экономическом развитии регионов.
В настоящей статье под экономическим пространством страны мы понимаем арену взаимодействия производительных сил, характеризующуюся общностью ресурсов, рынков, технологий при неравномерном их сочетании, размещением объектов и явлений в конкретных координатах пространства и времени, высокой степенью связанности, непрерывностью взаимообусловленного развития региональных экономических процессов и систем.
Рассматривая эволюцию научных теорий в сфере размещения производства, можно выделить несколько этапов, имеющих чёткую преемственность в развитии научных идей, связанных с размещением производительных сил.
Основу первого этапа эволюции теорий пространственного развития составляют концепции и модели, разработанные в трудах И.Г. фон Тюнена, В. Лаунхардта, А. Вебера. Объединяющим началом этих работ стал методологический подход, который рассматривает размещение производительных сил с микроэкономических позиций. При этом управленческое решение о выборе наиболее оптимального местоположения хозяйственного объекта должно приниматься исходя из стремления минимизации затрат, с учётом трёх основных факторов – трудового, транспортного и агломерационного. Ученые в своих работах убедительно доказывали, что на оптимальное размещение производства оказывают влияние эффекты от масштаба и транспортные издержки [1].
Второй этап в развитии «размещенческих» теорий сформировался на фоне интенсификации индустриального производства и обусловлен возникновением в научных кругах понимания важной роли «немикроэкономических» факторов в решении проблем оптимального местоположения.
В XX веке попытки ученых выявить закономерности пространственной организации привели к возникновению целой системы актуальных теорий размещения. В новых теоретических моделях задачи практики размещения уже решались не с позиций микроэкономического подхода, а на основе полномасштабного анализа взаимодействий значительного числа связанных предприятий, которые функционируют в ограниченном экономическом пространстве – региона/района. Так, новые принципы теорий пространственного развития были предложены в 1950-х гг. У. Изардом. В соответствии с ними экономическое пространство является результатом производственных и межтерриториальных связей [2].
Согласно теории, разработанной В. Кристаллером, экономическое пространство представляет собой строго иерархическую структуру, в основе формирования которой находятся города и агломерации, принимающие на себя роль «центральных мест», упорядочивающих элементы территориальной структуры хозяйства [3].
Наиболее важным достижением А. Лёша стала разработка модели пространственного экономического равновесия, в соответствии с которой основной задачей регионального развития является сочетание интересов государства и предпринимателя [4].
Методологическое оформление очередного этапа развития теорий размещения производства пришлось на вторую половину ХХ в., когда в трудах многих западных экономистов появились работы, которые условно можно объединить под общим названием «теории кумулятивного роста».
В отличие от «равновесных» теорий, предполагающих, что любая территориально-хозяйственная система под воздействием совокупности факторов стремится к состоянию покоя, кумулятивные теории утверждают, что характер развития экономического пространства определяют процессы, которые создают условия преемственного развития с конечным результатом, превосходящим первоначальный уровень. Эти теории во многом позволили объяснить причины неравномерного экономического роста особенностями пространственного размещения предприятий.
К наиболее ярким сторонникам этой концепции относятся Г. Мюрдаль (теория взаимной и кумулятивной обусловленности), Ф. Перру (теория «полюсов роста»), Х. Ричардсон (теория эффекта городской агломерации), Дж. Фридман (теория «центр – периферия»), П. Потье (теория «осей развития»), Т. Хегерстранд (теория «диффузии инноваций»).
В основу своих моделей в качестве факторов пространственной дифференциации они вводят специализацию и территориальное разделение труда, центральное место и факторы его возникновения, транспортные издержки и мобильность факторов производства, агломерацию производства и факторы ее образования, нововведения/инновации и каналы их распространения, локализацию и индивидуальные особенности регионов.
Своеобразной отправной точкой, задавшей направление новому исследовательскому подходу, стала теоретическая модель Г. Мюрдаля [5], построенная на выявлении зависимости результатов развития от специализации и эффекта масштаба. На примере ряда стран он показал, как развитие специализации и/или эффекта масштаба может привести к их усилению и распространению своего воздействия на другие региона (так называемые «расходящиеся эффекты»). Сформированные и реализованные преимущества одних территорий ведут к их ускоренному развитию, превращая их в своеобразные «центры роста», при этом создавая в других регионах устойчивые предпосылки к отставанию в развитии. На этом основании Г. Мюрдаль приходит к выводу, что рост экономики происходит неравномерно и уровни экономического развития регионов не сближаются [6].
Французский экономист Ф. Перру развил идею «центров роста» и выдвинул собственную теорию, которая стала известна под названием «полюсов роста» [7]. Согласно модели Перру, для экономического роста страны характерна неравномерность, что выражается в разнице уровней социально-экономического развития регионов. В наибольшей степени рост проявляется в некоторых точках экономического пространства – полюсах роста. Затем, с изменяющейся интенсивностью он распространяется по разнообразным каналам и с переменным эффектом – на всю экономическую систему страны, фиксируя разницу уровней экономического развития территорий [8, с. 60].
Ф. Перру выделяет три структурных элемента «полюса роста»:
1) ведущая отрасль с мощным потенциалом роста и высоким потенциалом нововведений/инноваций;
2) группа отраслей местного уровня, связанных с ведущей отраслью и друг с другом через систему отношений типа «затраты – выпуск». По сути именно эти отношения являются каналом передачи импульса роста от ведущей отрасли на всю экономику;
3) пространственную агломерацию производства, обеспечивающую предприятиям получение эффекта «внешней экономии» [8, с. 64–65].
В этой связи Ф. Перру оставляет за государством инициативу в создании как «полюсов роста», так и «каналов передачи» эффектов роста, которое должно гармонизировать развитие, свести к возможным минимумам неравномерность экономического развития регионов. Необходима политика «гармонизированного роста», которая на основе индикативного планирования способна обеспечить совмещение интересов государства, бизнеса и локального социума.
Ещё одной теорией, разработанной в рамках концепции кумулятивного роста, является модель «городской агломерации», предложенная Х. Ричардсоном. Согласно ей, основным фактором роста является концентрация производства в крупных городских поселениях, являющихся промышленными центрами [9]. Региональная экономика, организованная на основе городских агломераций, стимулирует развитие за счёт внедрения результатов научно-технического прогресса и рост производительности труда.
Вслед за Х. Ричардсоном Дж. Фридман [10] в своей теории «центр – периферия», также отдаёт предпочтение в определении источника экономического роста городам. При этом агломерации, по его мнению, являются конечным этапом формирования полюсов роста. Фридман выделяет четыре стадии формирования полюсов роста в стране:
1) наличие большого числа локальных ядер, слабо влияющих на окружающие их территории;
2) появление одного наиболее мощного ядра, формирующего полюс роста, влияющий на периферию;
3) развитие еще нескольких ядер, приводящее к образованию полицентрической структуры полюсов роста;
4) слияние ядер в урбанистическую полиареальную структуру с мощной периферией [11].
Исследование взаимодействия «полюсов роста» между собой привело к разработке французским ученым П. Потье теории об осях развития, согласно которой «территории, расположенные между «полюсами роста» и обеспечивающие транспортную связь, получают дополнительные импульсы роста благодаря увеличению грузопотоков, распространению инновации, развитию инфраструктуры за счёт общего качественного роста экономики. Впоследствии они превращаются в оси или коридоры развития, которые определяют каркас эволюционирующего экономического пространства большого региона или даже страны» [12].
Однако наиболее известной теорией, которая ставит экономический рост в прямую зависимость от особенностей распространения нововведений, является теория диффузии инноваций Т. Хегерстранда. Модель разработана для объяснения развития периферийных частей региона, которые по определению не относятся ни к территориальным центрам, ни к осям развития. Автор выделяет четыре стадии «волны нововведений». Первая – определяется началом диффузионного процесса при резком контрасте в развитии между центром, как очагом распространения инноваций, и периферией. На второй стадии происходит усиление диффузии нововведений за счёт активизации центробежных сил. В результате на периферии образуются новые быстро развивающиеся очаги экономической активности, что приводит к снижению резких региональных контрастов «центр – периферия». На стадии конденсации (третья) наблюдается равное расширение инноваций во всех трёх направлениях: центр – очаги – периферия. Стадия насыщения (четвертая) характеризуется общим, но медленным экономическим ростом показателей до максимальных значений, которые возможны в данных условиях места и времени [13].
Четвёртый блок исследований в области пространственной организации производительных сил следует отнести к современному этапу развития теорий, которые сформировались в рамках так называемой «новой экономической географии». В него входят новейшие теории концентрации и модели размещения, выделяющиеся широтой пространственного охвата взаимодействующих социально-экономических систем [14]. Основоположником этого направления стал нобелевский лауреат по экономике П. Кругман, который в своих исследованиях изучает экономические механизмы и выявляет их влияние на процессы пространственной организации региональной экономики [15]. П. Кругман подчеркивает, что успешное развитие территорий определяется триединством условий, которые формируют оптимальную для размещения предприятий и экономического роста среду:
– локальный географический уровень формирует устойчивый рост экономической плотности и мобильности населения, проявляющиеся в росте городов;
– национальный географический уровень определяет сокращение экономических расстояний при миграции работников и бизнеса ближе к очагам высокой экономической плотности;
– международный географический уровень обеспечивает выход стран на мировые рынки и снижение степени их разобщенности при повышении проницаемости экономических границ [16].
Помимо П. Кругмана, в данной научной парадигме работают М. Фуджита, Э. Венаблес, М. Боскер, Я. Сато, Ж. Кавальес, Я. Кордоба, Я. Мюрата, М. Пфлюгер и Ж. Зюдекум, Ф. Роберт-Нику и другие. Несомненным достоинством этих учёных является то, что им в своих работах удалось совместить традиционные теории размещения производительных сил с новыми концепциями социально-экономического развития и регионального роста, создать реалистичные модели концентрации экономической деятельности в пространстве с учётом эффекта возрастающей отдачи, согласовать их с новыми теориями межрегиональной и международной торговли.
Отечественная наука о пространственной организации производительных сил имеет собственную историю развития. Благодаря работам целой плеяды российских и советских учёных была создана и внедрена в хозяйственно-административную практику система экономического районирования страны, ставшая в последующем важнейшим объектом научных исследований, проводимых с целью рационального размещения производительных сил [17]. Экономисты и экономико-географы создали стройную теорию о территориально-производственных комплексах (Н.Н. Колосовский, А.М. Колотиевский, Ю.Г. Саушкин, М.К. Бандман, М.В. Малов Э.Б. Алаев, М.Д. Шарыгин и др.); разработали работающую концепцию об энергопроизводственных циклах (Н.Н. Колосовский, Ю.Г. Саушкин, А.Т. Хрущев, М.Д. Шарыгин и др.); сформировали отечественную научную традицию в исследовании городских систем и агломераций (Г.М. Лаппо, В.Я. Любовный, В.Г. Давидович, Б.С. Хорев, Е.Н. Перцик и др.); создали действующие модели многоуровневых пространственных (территориальных) систем и территориальных структур хозяйства (А.Е. Пробст, А.Т. Хрущев, П.Я. Бакланов, П.А. Минакир, А.И. Деменев, Ю.А. Шаталин). Результаты этих научных исследований во многом определили политику государства в пространственной организации экономической системы и размещении производительных сил страны.
К концу ХХ в. приходит понимание, что современное развитие Российской Федерации и её регионов невозможно не только без использования передовых управленческих и технологических решений, но и без внедрения в практику новых инновационных форм территориальной организации производительных сил (кластеров, технополисов, технопарков, бизнес-инкубаторов, территорий опережающего социально-экономического роста, особых экономических зон), основанных на последних достижениях мировой экономической науки. Тем более что в настоящее время экономическое пространство страны характеризуется не столько общностью ресурсов, рынков и технологий, сколько единством информационных и институциональных систем, высокой степенью интегрированности и взаимообусловленным развитием региональных экономик на макро- и микроуровнях.
Академик С. Глазьев подчеркивает, что в современной России в условиях сформировавшихся рыночных отношений и связей произошёл отказ от реализации федеральной схемы развития и размещения производительных сил. Государство фактически самоустранилось из сферы стратегического планирования развития и размещения производительных сил, в результате чего «происходят серьезные искажения экономического пространства». Управление региональным развитием сводится к внедрению в жизнь весьма спорной модели развития («центр – периферия»), при которой происходит деформация территориальной структуры хозяйства, когда наиболее важные выгоды экономической деятельности стягиваются в федеральный центр и небольшое число региональных столиц [18]. Все это «обернулось для страны огромными территориальными диспропорциями, недоиспользованием экономического потенциала роста производительных сил и повышения благосостояния граждан» [19].
В современных условиях в изучении пространственных закономерностей размещения производительных сил страны и отдельных регионов очевидной становится необходимость формирования нового методологического подхода, который бы аккумулировал в себе как достижения отечественных ученых, так и концепции, модели и научные идеи «новой экономической географии», сформировавшиеся благодаря трудам П. Кругмана и других исследователей [14]. Это позволит существенно повысить эффективность управления на всех уровнях принятия решений в сфере планирования, организации и функционирования пространственных социально-экономических систем и их структурных компонентов.
Библиографическая ссылка
Стецко Н.И. НЕРАВНОМЕРНОСТЬ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РЕГИОНОВ В ТЕОРИЯХ ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМ // Фундаментальные исследования. – 2017. – № 6. – С. 185-189;URL: https://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=41571 (дата обращения: 18.04.2024).