Сердечно-сосудистые заболевания (ССЗ) сохраняют устойчивые лидирующие позиции в структуре заболеваемости, утраты трудоспособности и смертности взрослого населения цивилизованных стран. Несмотря на активное внедрение высокотехнологичной медицинской помощи, инфаркт миокарда (ИМ) сохраняет одно из первых мест среди причин смерти в российской популяции, конкурируя только с инсультом [1].
В многочисленных исследованиях последних лет детально изучены механизмы развития и прогрессирования ИБС. Тем не менее, современная стратегия борьбы за увеличение продолжительности жизни направлена на поиск значимых и воспроизводимых биологических маркеров, позволяющих осуществлять раннюю и точную диагностику риска и прогноза развития сердечно-сосудистых событий.
Устойчивая совокупность факторов риска сердечно-сосудистых заболеваний в виде артериальной гипертензии (АГ), дислипидемии, инсулинорезистентности и абдоминального ожирения имеет отчетливую патогенетическую общность и обозначается, по принятому соглашению, метаболическим синдромом (МС). Оценка вклада МС в риск развития ИМ имеет особую актуальность для российской популяции в связи с выраженным этническим разнообразием населения и фенотипическими особенностями его проявлений. Объединяющими патогенетическими механизмами ишемической болезни сердца (ИБС) и МС можно считать активацию системной воспалительной реакции с образованием избытка продуктов окислительного стресса и дисбаланса в системе «протеолиз-антипротеолиз», что может усиливать процессы тканевого ремоделирования и усугублять последствия сердечно-сосудистых событий [2].
Матриксные металлопротеиназы (ММР) считаются ключевыми эффекторами тканевого ремоделирования в силу целого ряда причин. Это белки, экспрессия которых присутствует во всех тканях на различных этапах онтогенеза и тонко регулируется и активируется в условиях интенсивной тканевой перестройки. Они секретируются как на поверхности клеток, так и в межклеточное пространство и функционируют в физиологических и патологических условиях. Как полифункциональные белки ММР участвуют в механизмах ангиогенеза и апоптоза. ММР могут самостоятельно воздействовать на основные компоненты соединительно-тканного матрикса, а также влиять на межклеточные взаимодействия, на различные пути передачи сигнала в клетке, а также способствовать продукции некоторых биологически активных молекул. Активность ММР в тканях зависит от уровня экспрессии их генов и от наличия активаторов и специфических тканевых ингибиторов – TIMPs. TIMPs продуцируются одновременно и совместно с ММР. Одной из главных причин развития склероза и фиброза является нарушение баланса между синтезом и деградацией компонентов внеклеточного матрикса, который, в свою очередь, зависит от равновесия между активностью ММР и TIMPs. При патологических условиях происходит изменение экспрессии, продукции и активности ММР, которые регулируются транскрипционной активностью соответствующих генов, что может привести к усилению воспалительной реакции и разрушению тканей [7].
Принимая во внимание доказанное участие именно ММР2 и ММР9 в развитии ИБС, включая ИМ и его осложнения, а также сосудистых катастроф при сахарном диабете, предиктором которого следует рассматривать МС [3, 8], мы сочли важным в своей работе изучить полиморфные варианты генов, указанных ММР при ИМ в сочетании с МС.
Цель: Изучить встречаемость функциональных полиморфизмов в промоторных участках генов ММР9 (– 1562С > Т) и ММР2 (– 1306 С > Т) у пациентов с ИМ и МС.
Материалы и методы исследования
Обследовано 86 пациентов европеоидной расы с ИМ с подъемом сегмента ST. Средний возраст составил 62 ± 12 (37–76) лет. Исходя из цели исследования, выделены 2 группы обследованных: 1-я группа без признаков МС (n = 41), 2-я группа – с признаками МС (n = 45). Контрольная группа сформирована из 54 условно здоровых добровольцев, сопоставимых по возрасту, полу и этнической принадлежности, не являющихся родственниками пациентов основных групп и не имевших в анамнезе ИБС и других хронических заболеваний, а также гипергликемии, дислипидемии, АГ и абдоминального ожирения. Диагноз ИМ и МС установлен согласно Национальным клиническим рекомендациям. Для определения полиморфных вариантов генов использовали образцы ДНК, выделенные из цельной венозной крови с применением набора Genomics DNA Purification Kit (Fermentas, Евросоюз). Получение фрагментов осуществляли методом полимеразной цепной реакции (ПЦР) с использованием следующих пар праймеров: для ММР9 - 5`-GCC TGG CAC ATA GTA GGC CC-3` и 5`-CTT CCT AGA CAG CCG GCA TC-3; для ММР2 - 5’-CAT CTC ACA GTC TCA TTT ATT AG-3` и 5`-TTG CAG TTG AAG AAT CCT AAG CT-3’. ПЦР амплификацию выполняли в объеме 50 мкл, содержащем 25–50 нг геномной ДНК, 1 ед. GoTaq полимеразы (Promega, США). Конечная концентрация каждого дНТФ составила 200 мкМ и каждого праймера - 0,5 мкМ, по 25. Температурный режим ПЦР включал:
1) денатурацию ДНК при 95 °С - 5 мин;
2) 30 циклов из денатурации ДНК при 94 °С – 20 с, отжига праймеров при 55 °С – 20 с; синтеза ДНК при 72 °С – 1 мин;
3) дополнительный синтез ДНК при 72 °С – 7 мин.
Результаты реакции анализировали в 1 % агарозном геле и визуализировали при помощи гельдокументирующей системы Bio-Print 1500/20M Vilber Lourmat (Франция). ПЦР-фрагменты секвенировали с помощью вышеприведенных праймеров на ДНК анализаторе 3130хL (Applied Biosystems, США). Последовательности промоторных участков генов ММР2 и ММР9 анализировали с помощью программы MEGA v.6.
Достоверность различий в распределении частот аллелей и генотипов между группами больных и здоровых лиц оценили по тесту χ² Пирсона. Для оценки количественных показателей клинических характеристик пациентов использовали критерий Стьюдента. Расчеты выполнены с помощью программы BIOSTAT. С учетом размера исследуемых групп, статистически значимыми считали различия при p < 0,1. Отношение шансов (OR) рассчитывали по методу Woolf с 95 %-м доверительным интервалом. Принимая во внимание характер проведенных исследований, небольшую выборку, рассмотрены абсолютные величины показателей и оценены полученные тенденции.
Результаты исследования и их обсуждение
При оценке клинических показателей пациентов установлено следующее. По возрастному показателю и полу 1-я и 2-я группы достоверно между собой не различались. У пациентов с признаками МС неблагоприятная наследственность по сердечно-сосудистым заболеваниям выявлена в 52 % случаев, что почти в 1,5 раза больше, чем в 1-й группе (р < 0,05). В то же время пациенты 1-й группы достоверно чаще курили, чем пациенты с признаками МС (44 % и 27 % соответственно, p < 0,05). Установлено статистически значимое повышение систолического АД в обеих группах с достоверностью различий в 1-й и 2-й группах по сравнению с контролем (р = 0,03 и р = 0,008 соответственно). Достоверного различия в показателях АД между 1-й и 2-й группами обследованных не установлено (р > 0,05).
Как и ожидалось, пациенты 2-й группы с признаками МС имели достоверно более высокий индекс массы тела (ИМТ), соответствующий I ст. ожирения, больший показатель окружности талии у мужчин и большую частоту встречаемости нарушения толерантности к глюкозе по сравнению с контролем. Атерогенная дислипидемия (IIb тип по Фредриксону) выявлена с более высокой частотой у пациентов с МС (61 % против 34 % в 1-й группе, р < 0,05). Иными словами, дислипидемия у пациентов с МС встречалась почти в 2 раза чаще, кроме того именно в этой группе пациентов установлено повышение содержания триглицеридов по сравнению с 1-й группой и контролем (р < 0,05).
Анализ тяжести острой сердечной недостаточности (ОСН) у пациентов обеих групп показал, что у большинства пациентов установлен I функциональный класс ОСН согласно классификации Killip без статистической разницы между группами (р = 0,9). III функциональный класс ОСН преобладал у пациентов 2-й группы, IV – чаще у пациентов 1-й группы (17 против 3 %).
Резюмируя представленную клиническую характеристику пациентов, можно сделать вывод, что группы были относительно однородны и соответствовали критериям включения в исследование.
Исходя из основной цели нашего исследования, проведен сравнительный анализ частот аллелей и генотипов в группе контроля и у пациентов с ИМ. Полученные результаты не показали статистической достоверности в изучаемых различиях между группами исследования и контролем, однако выявлены важные, на наш взгляд, тенденции, которые мы приводим в табл. 1.
Таблица 1
Распределение генотипов ММР2, ММР9 (в %) у здоровых и у больных инфарктом миокарда в зависимости от наличия метаболического синдрома
|
Полиморфизм |
Аллели, генотипы |
Контрольная группа (n = 54) |
Пациенты 1й группы – без МС (n = 41) |
Пациенты 2й группы – с МС (n = 45) |
p1, р2 |
|||
|
– 1306 С/Т MMP-2 |
n |
% |
n |
% |
n |
% |
||
|
– 1306 С/С |
27 |
50 |
26 |
64,7 |
27 |
60,9 |
р1 = 0,36 р2 = 0,42 |
|
|
– 1306 С/Т |
18 |
34,4 |
10 |
23,5 |
14 |
30,4 |
||
|
– 1306 Т/Т |
9 |
15,6 |
5 |
11,8 |
4 |
8,7 |
||
|
– 1562 С/Т MMP-9 |
– 1562 С/С |
36 |
68 |
25 |
61,9 |
26 |
58,6 |
р1 = 0,7 р2 = 0,47 |
|
– 1562 С/Т |
18 |
32 |
14 |
33,3 |
17 |
38 |
||
|
– 1562 Т/Т |
0 |
0 |
2 |
4,8 |
2 |
3,4 |
||
Примечание. *норма: для ММР2 и ММР9 C/C; мутация: T/T; гетерозигота: C/T.
** р1, р2 – уровень значимости соответственно для 1 и 2 групп.
Таблица 2
Распределение генотипов ММР2, ММР9 (в %) у здоровых и у больных инфарктом миокарда с метаболическим синдромом в зависимости от уровня триглицеридов
|
Полиморфизм |
Аллели, генотипы |
Контрольная группа (n = 54 ) |
Все пациенты 2-й группы (с МС) (n = 45) |
Пациенты 2-й группы (с МС и ТГ > 1,7) (n = 19 ) |
p1, р2 |
|||
|
– 1306 С/Т MMP-2 |
n |
% |
n |
% |
n |
% |
||
|
– 1306 С/С |
27 |
50 |
27 |
60,9 |
12 |
63,2 |
р1 = 0,42 р2 = 0,95 |
|
|
– 1306 С/Т |
18 |
34,4 |
14 |
30,4 |
5 |
26,3 |
||
|
– 1306 Т/Т |
9 |
15,6 |
4 |
8,7 |
2 |
10,5 |
||
|
– 1562 С/Т MMP-9 |
– 1562 С/С |
36 |
68 |
26 |
58,6 |
8 |
42,1 |
р1 = 0,47 р2 = 0,48 |
|
– 1562 С/Т |
18 |
32 |
17 |
38 |
11 |
57,9 |
||
|
– 1562 Т/Т |
0 |
0 |
2 |
3,4 |
0 |
0 |
||
Примечание. *норма: для ММР2 и ММР9 C/C; мутация: T/T ; Гетерозигота: C/T.
** р1, р2 – уровень значимости соответственно для групп с МС и МС + ТГ.
Установлено, что частота мутации – 1306Т/T гена ММР2 в группе контроля составляет 15,6 % случаев, что согласуется с имеющимися в литературе данными [3]. У больных с ИМ мутантный генотип выявлен у 11,8 % пациентов в 1-й и 8,7 % во 2-й клинических группах, однако разница оказалась статистически недостоверной. Аналогичная ситуация отмечена для гетерозиготного варианта – 1306С/T гена ММР2: в контрольной группе он составил 34.4 %, в группе лиц без МС 23,5 %, с МС 30,4 %. В обоих случаях, р > 0,1.
В отношении функционального полиморфизма гена ММР9 установлено отсутствие мутантного варианта – 1562Т/Т, а число гетерозигот – 1562С/Т составило 32 %, что также соответствует литературным данным [3]. У больных с ИМ в обеих клинических группах отмечается недостоверное увеличение встречаемости как гетерозиготного, так и мутантного вариантов гена ММР9 в сравнении с контрольной группой. В 1-й группе пациентов частота мутаций составила 4,8 %, во 2-й – 3,4 %. Гетерозиготный вариант 1562 С/Т среди пациентов с ИМ в группе без МС выявлен у 33,3 %, в группе с МС у 38 %.
Используя имеющиеся данные, нами рассчитан относительный риск развития ИМ в зависимости от присутствия мутации в генах ММР2 и ММР9. Риск развития ИМ, ассоциированный с мутацией гена ММР9 в обеих группах исследования незначительно возрастал (OШ = 1,23; 95 % ДИ: 0,81–2,03, р > 0,1 у пациентов без МС и 1,41 (0,56–3,58) р > 0,1 для сочетания с МС). При наличии мутации гена ММР2, напротив, снижался (0,60 (0,21–1,76), р > 0,1 для пациентов без МС и 0,68 (0,26–1,75), р > 0,1 при сочетании с МС).
Приняв во внимание специфичность изменений липидного обмена у пациентов с МС в виде повышения триглицеридов более 1,7 ммоль/л и снижения ЛПВП, нами дополнительно проведен анализ частоты мутаций в промоторном регионе генов – 1306 С/Т MMP-2 и – 1562 С/Т MMP-9 в подгруппе ИМ и МС в зависимости от содержания ТГ. Полученные данные представлены в табл. 2.
Как следует из представленных данных, распределение частот генотипов гена ММР2 в группе МС с более высоким содержанием ТГ (> 1,7 ммоль/л) не отличается от 2-й клинической группы. В то же время у пациентов с ИМ при наличии гипертриглицеридемии преобладающим является гетерозиготный – 1562С/Т генотип ММР9 – 57,9 % случаев (в общей группе с МС 38 % и 32 % у здоровых лиц) (OR = 1,73; ДИ = 0,95–3,18; P < 0,1). Мутантный – 1562Т/Т вариант, в отличие от общей 2-й группы пациентов, не встречался вовсе. Следует предположить, что именно присутствие мутантного Т-аллеля в гене ММР9 значимо для пациентов с МС и повышением содержания ТГ и, возможно, влияя на активность фермента, играет роль в дестабилизации атеросклеротической бляшки. Однако выдвинутое предположение требует проведения дальнейших исследований.
Помимо изучения полиморфизмов каждого гена как самостоятельного фактора, нами сделана попытка оценки связи сочетания изучаемых генотипов MMP2 + MMP9 и риска развития ИМ. Мы приняли во внимание «разнонаправленный» эффект генных мутаций ферментов, воздействующих преимущественно на один субстрат (присутствие аллеля Т в промотере гена ММР9 приводит к повышению экспрессии уровня фермента, в то время как наличие аллеля Т в промоторе гена ММР2 фенотипически способствует снижению ферментативной активности). Было выдвинуто предположение, что сочетание «однонаправленных» мутаций может иметь кумулятивный эффект. Мы обозначили две пары генотипов с однонаправленными мутациями как «медленные» генотипы (СТ/ТТ для MMP2 и СС для MMP9) и «быстрые» генотипы (CC для ММР2 и СТ/ТТ для ММР9). Результаты проведенного нами анализа в обеих клинических группах представлены в табл. 3 и 4.
Таблица 3
Влияние одновременного носительства генотипов MMP2 и MMP9 у пациентов в 1-й исследуемой (ИМ без МС) и контрольной (здоровой) группах
|
Сочетание генотипов |
Сочетание генов |
Частоты генотипов ( %) |
OШ (95 % CI) |
P |
|
|
Исследуемая группа |
Контрольная группа |
||||
|
MMP2-1306 C/T + MMP9-1562 C/T |
«+» «–» |
8 (19,49) |
15 (29,41) |
0,56 (0,16–1,96) 0,90 (0,21–3,77) 1,68 (0,48–5,90) 1,16 (0,41–3,26) |
0,36 0,88 0,42 0,77 |
|
«+» «+» |
6 (14,65) |
8 (15,69) |
|||
|
«–» «+» |
10 (24,39) |
8 (15,69) |
|||
|
«–»«–» |
17 (41,46) |
20 (39,22) |
|||
Примечание. «+» – носители хотя бы одного мутантного аллеля (СТ/ТТ), «–» – нормальные гомозиготы (СС).
Таблица 4
Частоты одновременного носительства генотипов MMP2 и MMP9 у пациентов во 2-й исследуемой (ИМ с МС) и контрольной (здоровой) группах
|
Сочетание генов |
Сочетание генотипов |
Частоты генотипов n ( %) |
ОШ (95 % ДИ) |
P |
|
|
Исследуемая группа |
Контрольная группа |
||||
|
«ММР2 1306С/Т» + «ММР9 1562С/Т» |
«+» «–» |
11 (24,44) |
15 (29,41) |
0,8 (0,28–2,28) |
0,68 |
|
«+» «+» |
4 (8,88) |
8 (15,69) |
0,65 (0,16–2,66) |
0,54 |
|
|
«–» «+» |
15 (33,33) |
8 (15,69) |
2,55 (0,85–7,61) |
0,09 |
|
|
«–» «–» |
15 (33,33) |
20 (39,22) |
0,73 (0,28–1,94) |
0,53 |
|
Примечание. «+» – носители хотя бы одного мутантного аллеля (СТ/ТТ), «–» – нормальные гомозиготы (СС).
Согласно полученным данным, одновременное носительство «медленных» генотипов обоих генов встречается заметно реже у пациентов с ИМ, не имеющих признаков МС (19 %), чем у здоровых людей (29,4 %) (OШ = 0,56; P = 0,36). В то время как носители «быстрых» генотипов двух генов в исследуемой группе встречаются значительно чаще (24 %), чем в контрольной (16 %). Таким образом, носители «медленных» генотипов почти в 2 раза менее (ОШ = 0,56; P = 0,36), а носители «быстрых» в 1,5 раза более (ОШ = 1,68; Р = 0,42) подвержены риску развития ИМ.
Так как показатель ОШ, рассчитанный для определения кумулятивного эффекта «медленных» генотипов двух генов, оказался ниже такового для каждого гена в отдельности (ОШ = 0,60 для MMP2, ОШ = 0,81 для MMP9), а для определения кумулятивного эффекта «быстрых» генотипов двух генов оказался выше такового для каждого гена (ОШ = 1,23 для MMP2, ОШ = 1,66 для MMP9), предположение о кумулятивном влиянии «медленных» генотипов на риск развития ИМ можно считать верным. Полученный результат согласуется с литературными данными о свойствах ММР и их роли в атерогенезе. Недостаточная достоверность полученных результатов может быть объяснена небольшим размером изучаемой выборки.
Как видно из табл. 4, соотношение носителей «медленных» генотипов одновременно по генам MMP2 и MMP9 оказалось схожим у пациентов с ИМ и МС (24 %) и здоровых лиц (29 %). Влияния сочетания «медленных» генотипов на риск развития ИМ в данной группе пациентов не выявлено (OШ = 0,8; P = 0,68).
Данные для «быстрых» генотипов показали прямо противоположный эффект. Носители «быстрых» генотипов преобладали в группе пациентов с ИМ и МС (33 % против 16 % в контрольной группе). ОШ для «быстрых» генотипов составил 2,55 (р = 0,09), что значительно выше, чем в группе пациентов с ИМ без МС (ОШ = 1,68). Относительный риск для комбинации генотипов у пациентов 2-й группы оказался выше такового для каждого гена в отдельности (ОШ = 1,47 для MMP2, ОШ = 1,41 для MMP9), что также подтверждает предположение о кумулятивном влиянии генотипов на риск развития ИМ.
Таким образом, комбинация «быстрых» фенотипических вариантов генов ММР2 и ММР9 достоверно обусловливает повышенный риск развития ИМ, как напрямую воздействуя на коллагеновые волокна атеросклеротической бляшки, так и опосредованно, реализуя патологические обменные процессы в условиях дислипидемии и инсулинорезистентности, как основных компонентов МС.
По результатам нашего исследования установлено, что наличие мутации гена MMP2 носит «защитный» характер для пациентов независимо от наличия признаков МС. Снижение риска развития ИМ у носителей более «медленного» аллеля Т подтверждают литературные данные о роли MMP2 в атерогенезе. Однако, в значительном числе проведенных к настоящему времени работ не выявлено ассоциации полиморфизма – 1306C/T MMP2 с развитием ИБС и ИМ [3, 5].
Согласно результатам ранее проводившихся исследований, – 1562 T-аллель MMP9 имеет большую промоторную активность и предполагает повышенный риск развития ИБС. В то же время в более позднем метаанализе Zhang et al., (2014) связь исследуемого полиморфизма с ИБС оказалась сомнительной и показана отчетливая зависимость значимости – 1562 C/T генотипа ММР9 от этнической (южно-азиатской) принадлежности пациентов [9]. Нарушение углеводного обмена может играть роль триггера в сигнальном каскаде, ведущем к дисбалансу синтеза и деградации экстрацеллюлярного матрикса, как при стабильном течении ИБС, так и при постинфарктном ремоделировани. Так, в многочисленных исследованиях последнего десятилетия определено, что пациенты с ИБС, страдающие СД, имеют более высокий уровень MMP-2, и – 9 в сыворотке крови, чем пациенты без диабета. Более поздние исследования показали, что повышенный уровень глюкозы влияет на некоторые транскрипционные факторы, такие как активатор протеина-1(AP-1) и трансформирующий фактор роста-b (TGF-b), которые путем опосредованного подавления ингибитора транскрипции в промоторе могут приводить к избыточной экспрессии MMP-9. Tаким образом, повышенный уровень глюкозы может усиливать транскрипционную активность MMP-9, стимулируя тем самым прогрессирование ИБС [6].
Как показали наши исследования полиморфизма – 1562С/Т гена ММР9, у пациентов с ИМ в обеих группах появляются мутантные Т-аллели, в отличие от здоровых лиц, и снижается число гетерозигот С/Т, наиболее значимо именно в группе пациентов с МС. Также нами выявлено почти двукратное увеличение числа носителей мутантного Т-аллеля полиморфизма – 1562С/Т в группе пациентов с МС, имеющих наиболее высокие показатели ТГ (57,9 %) по сравнению со здоровыми (32 %). Полученный результат предполагает участие ММР9 в прогрессировании поражения сосудистой стенки, дестабилизации атеросклеротической бляшки и увеличении риска развития ИМ. Таким образом, нарушение обмена липидов сопряжено с дисфункцией соединительной ткани, в том числе в сосудистой стенке, и требует дальнейшего изучения.
Согласно накопленным литературным данным о влиянии тех или иных отдельных полиморфизмов и функциональных особенностях кодируемых ими генов на риск развития сердечно-сосудистых и др. заболеваний и их осложнений, все больше внимания уделяется исследованию роли ассоциированности полиморфизмов. Так, Шевченко А.В с соавт. при анализе ассоциированности промоторного полиморфизма генов матричных металлопротеиназ ММР2 (– 1306), ММР3 (– 1171), ММР9 (– 1562) и 2 регуляторных регионов гена фактора роста эндотелия сосудов VEGF (– 2578, + 936) c развитием ИМ выявили 4 комплексных генотипа, позитивно ассоциированных с острым коронарным синдромом, состоящих из гомозиготных вариантов с высокой транскрипционной активностью [4]. Из представленных нами данных видно, что носители комбинации «медленных» генотипов менее подвержены риску развития ИМ, полученный результат согласуется с литературными данными о свойствах ММР и их роли в атерогенезе. Также нами доказано, что носители «быстрых» генотипических сочетаний более подвержены риску развития ИМ у пациентов с МС, а разница показателей относительного риска, рассчитанных для сочетанных и одиночных генотипов, подтверждает предположение о кумулятивном влиянии «однонаправленных» генотипов на риск развития ИМ на фоне МС. Наши результаты согласуются с многочисленными экспериментальными данными, накопленными к настоящему времени, и могут быть объяснены в свете имеющейся информации об участии металлопротеиназ как в обмене коллагена, так и формировании инсулинорезистентности.
Заключение
В нашем исследовании большее прогностическое значение для развития ИМ показало наличие мутантного Т-аллеля гена ММР9 в группе пациентов с МС, особенно заметно – при наличии высоких значений ТГ. Кроме того, комбинация «медленных» генотипов ММР2 и ММР9 может быть рассмотрена в качестве дополнительного критерия снижения риска развития ИМ только в группе пациентов, не имеющих признаков МС, в то время как сочетание «быстрых» генотипов следует считать значимым маркером повышенного риска развития ИМ у лиц, страдающих МС.
Результаты приведены в абсолютных величинах в связи с небольшим объемом выборки исследования. Однако исследование позволяет оценить вклад полиморфизма ММР9 в риск развития ОКС, что может в дальнейшем определить роль указанных биологических маркеров в качестве прогнозных показателей и помочь в организации персонализированных профилактических программ в условиях накопления в популяции пациентов с проявлениями метаболического синдрома.
Работа выполнена при частичной поддержке гранта ДВФУ № 14-08-06-15_и.
Рецензенты:
Соляник Е.В., д.м.н., профессор кафедры пропедевтики внутренних болезней ГБОУ ВПО «ТГМУ» Минздрава Россия, г. Владивосток;
Маркелова Е.В., д.м.н., профессор, заведующая кафедрой патологической физиологии ГБОУ ВПО «ТГМУ» Минздрава России, г. Владивосток.
Работа поступила в редакцию 30.12.2014.
Библиографическая ссылка
Панченко Е.А., Невзорова В.А., Белов П.С., Белов П.С., Исаева М.П., Исаева М.П. ПОЛИМОРФИЗМ ГЕНОВ МАТРИКСНЫХ МЕТАЛЛОПРОТЕИНАЗ 2 И 9 У ПАЦИЕНТОВ ПРИ ИНФАРКТЕ МИОКАРДА И МЕТАБОЛИЧЕСКОМ СИНДРОМЕ // Фундаментальные исследования. – 2014. – № 10-10. – С. 1964-1970;URL: https://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=36680 (дата обращения: 19.04.2024).