Личностное творчество и личностная активность в нем – сфера, которая как никакая другая подвергается исследованиям разного рода. Практически во всех отмечается, что оно (творчество) изначально присуще человеку и является его родовой чертой. Творчество, следовательно, – та деятельность, которой человек занимается наиболее охотно, так как именно оно обеспечивает его существование как биологического и социального существа.
Параллельно с этим отмечается, что, несмотря на присутствие его в разных сферах, творческие проявления практически никогда не вписываются в обычный ритм жизнедеятельности человека, культурной среды. Есть периоды большей и меньшей творческой активности. Культурная среда стремится пребывать в стабильном состоянии, а творчество выводит ее из него. Личность также подвержена подобному. Более того, изучение творческих процессов дает основание утверждать, что большая часть творцов перемежает периоды творческих напряжений с гораздо более длительными периодами отдыха.
Подобные позиции позволяют говорить о том, что творчество, являясь, с одной стороны, природной сущностью человека, с другой, вызывает чрезмерную затрату сил, то есть становится экстремальной ситуацией.
Попробуем выстроить экстремальность как категориальную родовую позицию творчества. Коль скоро она присутствует и, более того, провоцирует творчество, то ее целесообразно рассмотреть в разных уровнях, соответственных направлениям, стимулирующим его. Поэтому уровнями экстремальности можно считать следующие:
- личностная экстремальность;
- социальная экстремальность;
- стратовая экстремальность;
- микросредовая экстремальность.
В этом случае личностную экстремальность следует рассматривать как условия, которые специально вносятся личностью в собственное творчество; социальную – как воздействие социума на граждан (в политическом, экономическом и др. отношениях), которое стимулирует творчество, и собственно последнее становится единственным условием существования. В качестве социальной экстремальности целесообразно также рассматривать и воздействие одного социума на другой, когда происходит подавление одних образцов культуры другими, что и стимулирует последние к ускоренному развитию. Стратовая экстремальность – условия, в которых творчество становится профессиональной принадлежностью. Примером тому могут быть научные, художественные и другие социально-профессиональные группы, обеспечивающие нормальное функционирование конкретной сферы, основанной на постоянном, и, следовательно, профессиональном творчестве. Микросредовая экстремальность – ситуативное творчество, обеспечивающее человеку нормальное существование в семье, дружеском окружении и др.
Но помимо этого личность, создавая произведение (любой формы и жанра), дополнительно создает для себя экстремальную ситуацию, то есть «встраивает» в нее дополнительные усложнения.
Уровень «личностной экстремальности» связан чаще всего с тем, что человек, наметивший для себя идею-образ, определив примерное время создания и др., почти всегда максимально оттягивает процесс его выполнения, то есть вступления в материализацию задуманного.
Анализ литературы позволяет говорить о том, что исключительно малое число творцов охотно и систематически занимались творчеством[1]. Скорее, это – исключение из правил.
Но Флобер, Гете, Кант, Дюма были или систематиками, у которых создание произведений встраивалось в обычный образ жизни, и ежедневные 6–8 часов за письменным столом становились нормой образа жизни. Бердяев отмечал, что ежеутреннее нахождение «в потоке сознания» доставляет ему наиболее приятные ощущения. При этом он подчеркивает, что редко полностью осознает, что именно он делает и признает, что «пишет он плохо» и не любит перечитывать написанное.
Но основная масса писателей, художников, композиторов, ученых и др. отмечает, что оттягивает написание произведений до максимально возможного срока. Возможно, это связано с тем, что процесс создания идеи – концентрация знаний, свершений, озарений. А его материализация – как бы второстепенный процесс, который заставляет творца обращаться к тому, что уже создано, то есть тому, «что было вчера», в определенной степени уже «морально устарело» и др. Поэтому материализация замысла трудная и «нудная работа», для выполнения которой требуется значительное число волевых усилий. Очень часто творцы прибегали к экстренным мерам, необходимых, с их точки зрения, для его реализации. Чтобы ничто не мешало достижению результата, они предпринимали разные меры «невозможности появления перед публикой», то есть самоизоляция, смена привычного образа жизни. Самый оптимальный – отъезд из привычной среды, из обычного круга знакомых, сведение до минимума контактов и погружение в творчество. Этот метод использовался многократно, используется он и сейчас. Для примера можно привести «болдинскую осень» Пушкина, «краснополянские бдения» Л. Толстого, отъезды наших современников на дачи и др. Революционеры отмечали, что проводили время в тюрьмах очень плодотворно и использовали его для образования, изучения иностранных языков, создания основ своих произведений. То же самое отмечали узники советских лагерей, где часто последние становились настоящими творческими лабораториями, давшими стране много свершений.
Думается, следует сразу оговориться, что автор совершенно не ратует за подобные методы изоляции, но отмечает, что намеченная закономерность – изоляция и самоизоляция от общества может использоваться для творчества чрезвычайно плодотворно.
В ряду этих методов лежат и известные примеры, которыми широко пользовались и создатели произведений и люди, знавшие их близко. Великого В. Шекспира закрывали на несколько дней, в течение которых он вынужден был писать свои трагедии, Скарлатти антрепренер увозил в загородное имение, где он часто в течение недели писал оперы; Бальзак остригал себе волосы (а он славился прекрасной шевелюрой) с половины головы, и за то время, пока прическа приходила в норму, заканчивал запланированное произведение. Примеров, подобных этим, можно найти множество.
Но суть не в их необычности, не в причудах гения, а в некоем общем свойстве, которое просматривается и позволяет вывести общую черту. Все творцы как бы специально создают себе дополнительные экстремальные условия, в процессе преодоления которых и создается произведение. То есть они сами «сжимают», «скручивают» для себя время и пространство и «выплескивают» или опредмечивают то, что уже было обдуманно, сформулировано и лишь нуждалось в материализации. При этом создатели произведений отмечают, что внешнее давление (как правило, социальный заказ, сроки, условия договора и др.) должно быть достаточно жестким, максимально мобилизующим физические и интеллектуальные силы. Лишь в этом случае возможным становится не просто написание произведения, но создание такого его варианта, который впоследствии редко меняется, корректируется, улучшается. Это такой выплеск, который ориентирован на высший уровень изначально. В данном случае совершенно не имеется в виду, что это окончательный вариант произведения. Просто в конкретном пространстве-времени человек реализует лучшее, что в нем есть, и пока длится этот период, то есть человек не перейдет на другой уровень понимания, позитивное оценивание созданного сохраняется.
С течением времени, когда период творчества отодвигается назад, оценки и видение трансформируются, меняется и восприятие созданного, автор буквально жаждет изменить все (или почти все), что было создано. И в процессе этого изменения меняется и само произведение, зачастую кардинально. Оно практически создается заново. Вот почему многие из творцов, написав что-то и доведя произведение до воспринимаемого состояния, стараются не прикасаться к нему вновь до тех пор, пока оно основательно не забудется, «остынет». В то же время часть авторов, в частности В. Любищев настоятельно рекомендовала своим студентам и сотрудникам возвращаться к написанному не ранее, чем через год. Тогда, по его мнению, страсти улягутся и человек сможет воспринимать созданное им как продукт совершенно постороннего лица, более того, воспринимать собственное творение как неизвестное произведение, что, естественно, дает возможность максимальной объективизации оценок.
Такая тенденция – создание условий для личностной экстремальности – свойственно не только творцам-профессионалам. Студенческая среда демонстрирует подобное очень ярко. Фольклор этой социальной группы запечатлел подобное отношение в бессмертных строках «от сессии до сессии живут студенты весело, а сессии всего два раза в год»; «в учебный план ввели китайский язык. А когда сдавать? – Завтра! Ну, тогда есть время!..»
При всей нагрузке студентов разных специальностей подготовка к семинарам, курсовым работам, экзаменам и зачетам, написание рефератов и докладов зачастую переносится на последние 2–3 дня. Именно они и становятся периодом время-пространственного сжатия, которое дает мощные результаты. Но после этого выброса до 90 % информации совершенно забывается.
Все эти факторы дают основание утверждать, что подобное скорее норма, нежели исключение, и само творчество развивается по своим собственным законам, в котором присутствуют периоды максимального напряжения (как правило, кратковременные) и периоды расслабления (как правило, длительные). Если перевести эти замеры на соотношение обдумывания идеи и ее реализации, то силы, затрачиваемые на них, также неравномерны[2].
Первый период – концептуальный – связан с обдумыванием идеи, созданием замысла, и по сути именно он является тем самым творческим аспектом, на котором строится все произведение. Именно интересный замысел становится условием жизнеспособности культурной ценности. Он – самое интригующее в работе и именно здесь человек чувствует себя творцом. Но, как отмечают многие исследователи, один только замысел, каков бы ни был его размах, социального признания не получает. Вследствие этого любое творчество это соотношение, при котором идея составляет от 2 до 5 %, а остальные 98–95 % – это исполнение. Второй период – исполнение или материализация и является тем самым аспектом, который оттягивается творцом на бесконечно долгий период, на самый последний срок. Концепция должна трансформироваться в технологию независимо от сферы творчества. Писатель должен найти яркие выражения для создания образа, художник – отработать цветовые решения и композицию, музыкант мелодическую линию и аранжировку, ученый максимально удобное решение и формулировку и др. То есть наступает другой, не менее важный – технологический этап, который и демонстрирует наличие способностей к доведению замысла до конца, способности к доработке концепции.
Это совершенно другое качество творчества, где одновременно происходит и корректировка созданной концепции, и создание метода ее реализации, разработка таких способов, которые наиболее полно ее высветят.
Исследования подтверждают, что на этот этап затрачивают не просто больше времени и сил (вспомним соотношение 5–95 %), но в чисто эмоциональном плане он далек от удовольствия. Если создание замысла – приятный и создающий ощущение возвышенности этап, то реализация его становится самопринуждением самого чистого вида. Здесь творец становится подобием клерка, который обязан ежедневно вовремя приходить на работу и выполнять запланированное (по объему, срокам, форме).
При неравномерности или стихийности второго этапа делать это бывает достаточно трудно уже и потому, что каждая длительная пауза между творческими процессами приводит к потере или сокращению наработанных навыков и входить заново в творческую лабораторию бывает сложно. Это напоминает усилия человека, который время от времени начинает заниматься физической культурой и на одной тренировке показывает высокие результаты, но в следующие несколько дней просто не может двигаться, так как порвал все мышцы. Поэтому система занятий и призывы к ней – оптимальный вариант, который, однако, редко встречается в практике.
Биографические изыскания позволяют говорить о том, что лишь люди, наметившие долговременный план деятельности, ориентированный на несколько десятилетий и, как правило, направленный на осуществление глобальной цели, могут построить систему деятельности и неукоснительно следовать запланированному.
Другой сложностью становится способность доведения до нужного финала первоначальной идеи. Здесь сознание должно переключиться на детали, отработку мельчайших подробностей, особенностей и др., что придает произведению форму и выявляет собственно стиль автора. Эти способности по-разному выражены у разных людей. Есть личности, специализирующиеся на идее – стратеги (сценаристы, или авторы идей, что сейчас широко практикуется в кинематографе, телевидении, написании детективов, создании музыкальных шлягеров и др.), есть другие – специализирующиеся на формообразующих позициях, в случае этого они не испытывают затруднений с выработкой стиля, то есть – тактики.
Направленность – стратегическая или тактическая и становится той демаркационной линией, по которой пролегает личностная экстремальность. Оттягивается тот момент, который дается более трудно, человек как бы набирает силы перед вхождением в этот процесс.
Личностная экстремальность усиливается еще и в зависимости от того, как именно человек относится к своему творчеству. Значительная часть людей видит в собственном творении такое экстраординарное явление, что переносит этот процесс и на себя, тираня и раня подобным окружающих. Чаще подобное проявляется у мужчин, для которых проблема творчества более актуальна, нежели для женщин. Последние постоянно творят. А. Левшинов особенно отмечает, что женщина – и дизайнер собственного дома, и визажист, и воспитатель детей и мужа, и кулинар и др., и поэтому творческая атмосфера – для нее естественная среда обитания. Мужчина же творит почти только тогда, когда создает какое-то конкретное произведение, что, естественно, требует от него больших усилий и, в частности, создания особой атмосферы, которая бы способствовала творческому процессу.
Большие мастера отмечают, что абсолютизировать творческий процесс нет необходимости – это такая же работа, как и любая другая. Монтсеррат Кабалье высказывается по этому поводу предельно конкретно, отмечая, что работает постоянно, используя для этого тот же режим, который использует и шофер, и маляр, и представители других профессий. Коль скоро каждая из них имеет свою специфику и требует особых наклонностей, то и профессионал, постоянно находящийся в публичном пространстве, занимается ею, чтобы поддерживать свой профессиональный уровень и идти вперед.
Такое отношение к деятельности многое ставит на свои места и, в частности, развевает иллюзию о том, что все талантливые люди должны обязательно отличаться странностями, забывчивостью, быть крайне неуравновешенными и в чрезвычайных случаях становятся сумасшедшими, или отличаются другими отклонениями. А. Валентинов, В. Критская, Т. Мелешко, Ю. Поляков, занимающиеся исследованием подобных проблем подтверждают то, что среди гениев и талантов большая часть – нормальные люди, доживающие до глубокой старости, имеющие отменное здоровье, меньшая часть – люди с различными отклонениями, варианты которых многогранны – от обычного алкоголизма до крайних степеней помешательства. Исследователи отмечают, что не помешательство является причиной талантливости, а талантливость и, следовательно, напряженная работа может приводить к нервным перегрузкам (1). Более того, именно систематическое творчество продлевает человеку жизнь, так как заставляет мозг активно работать, при этом он полноценно снабжается кровью и кислородом и, естественно, поддерживает все функции организма в нормальном состоянии. Поэтому жизнь до 90–100-летнего возраста – нормальная продолжительность жизни активно созидающего творца. Вследствие сказанного становится ясным, что режим труда и отдыха необходим и рядовому, и талантливому человеку, так как является условием его работоспособности и продолжительности жизни[3].
Поэтому личностное творчество ‒ и радость, и долг, и условие качественной продолжительной жизни, о чем постоянно говорит культура и культурология.
Рецензенты:
Розенберг Н.В., д. филос.н., доцент Пензенского государственного университета, г. Пенза;
Лубашова Н.И., д.филос.н., профессор Краснодарского государственного университета культуры и искусств, г. Краснодар.
Работа поступила в редакцию 17.01.2014.
[1] Ромах О.В., Познание в культурологии. Электронное научное издание Аналитика культурологии / ТГУ им. Г.Р. Державина. [Тамбов], 2007, № 1. URL: http://analiculturolog.ru; Ромах О.В. Деятельность как способ развития культуры. Электронное научное издание «Аналитика культурологии» / ТГУ им. Г.Р. Державина. [Тамбов], 2007, № 1. URL: http://analiculturolog.ru; Ромах О.В., Лапина Т.С. Самоценность человеческой жизни как основание социального окультуривания. Электронное научное издание Аналитика культурологии / ТГУ им.Г.Р. Державина. [Тамбов], 2010, № 1. URL: http://analiculturolog.ru; Ромах О.В., Лапина Т.С. Антропологические представления о человеке как творце и производном культуры. Электронное научное издание «Аналитика культурологии» / ТГУ им. Г.Р. Державина. [Тамбов], 2010, № 1. URL: http://analiculturolog.ru; Ромах О.В. Взаимообусловленность культуры и творчества. Электронное научное издание «Аналитика культурологии» / ТГУ им. Г.Р. Державина. [Тамбов], 2011, № 1. URL: http://analiculturolog.ru; Ромах О.В. Множественность трактований понятия «культура». Электронное научное издание Аналитика культурологии / ТГУ им. Г.Р. Державина. [Тамбов], 2013, № 2. URL: http://analiculturolog.ru.
[2] Ромах О.В., Познание в культурологии// Электронное научное издание «Аналитика культурологии» / ТГУ им. Г.Р. Державина. [Тамбов], 2007, № 3. URL: http://analiculturolog.ru.
[3] Ромах О.В., Познание в культурологии// Электронное научное издание Аналитика культурологии / ТГУ им. Г.Р. Державина. [Тамбов], 2007, № 3. URL: http://analiculturolog.ru.
Библиографическая ссылка
Ромах О.В. ОСОБЕННОСТИ ТВОРЧЕСТВА ЛИЧНОСТИ // Фундаментальные исследования. – 2013. – № 11-9. – С. 1946-1950;URL: https://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=33487 (дата обращения: 15.10.2024).