В последнее время актуальной стала проблема изучения имени собственного как особого лингвокультурного феномена, что связано с повышением интереса к личности, истории, культуре народа. Особую значимость имеет анализ истории формирования фамилий — наследственных семейных именований, система которых в разных ареалах складывалась на протяжении многих столетий.
Фамилия представляет собой такую часть наименования, которая переходит из поколения в поколение, то есть является постоянной частью в наименованиях представителей того или иного рода, в то время как другие составы наименований (имя и отчество) изменяются из поколения в поколение [10; 109].
В XX веке практически все исследователи указывают на достаточно позднее образование фамилий и их изначальную социальную дифференциацию. Формирование фамилий происходило преимущественно в XVI–XVIII веках. Возникновение их в первую очередь, среди имущих слоев населения стало отражением феодально-владельческой тенденции к определению того или иного лица к своему роду.
Все осетинские роды имеют одну общую для них закономерность возникновения и эволюции. Это то, что каждый из них своим основателем, первопредком считает реальное лицо (нередко мифическое), имя которого он присваивает в качестве фамильного наименования. Этот порядок является общеисторическим, на что в свое время указывал основоположник истории первобытного общества Льюис Генри Морган. Он писал: «Наши фамилии представляют собой пережиток родового имени, при счете происхождения по мужской линии, и таким же порядком передаются… Функцией родового имени было сохранить память об общем происхождении всех тех, кто носил это имя» [7; 39].
От имени родоначальника и род получает свое название. Это имя есть вместе с тем и фамилия. Так как у осетин имя рода заменяет фамилию, то этим и объясняется, почему родичи, носящие одну и ту же фамилию, часто считают и называют себя еще родственниками, несмотря на то, что это родство такое дальнее, что они сами уже не помнят действительных родственных между собой отношений [8; 193].
Знакомство с осетинскими фамилиями позволяет утверждать, что их происхождение, во всяком случае, согласно генеалогическому древу, берет начало не ранее второй половины XVI века. Этому подтверждением являются также хорошо сохранившиеся у осетин разнообразные фамильные истории и предания.
О длительном процессе образования осетинских фамилий пишет Гутнов Ф.Х. «Согласно родословным фамилии алдаров и баделят ведут начало от имени людей, живших на рубеже XV–XVI веков. Употребление фамилии у феодалов Тагаурии и Дигории стало всеобщим в течение второй половины XVII века – середины XVIII веков, что указывает на длительность и постепенность процесса появления фамилий даже среди привилегированных слоев… Позже фамилии распространились у уазданлагов Куртата и Уалладжира. Крестьяне же в большинстве своем были «офамилены» кавказской администрацией в первой половине XIX века» [2; 151].
Подробнее же хотелось бы остановиться на некоторых фамилиях Куртатинского ущелья. Куртатинское общество состояло из двух частей – Куртатинской и Цимитинской общин, названия которых произошли от собственных имен Курта и Цимити – родоначальников привилегированных фамилий рассматриваемого общества.
Согласно сообщениям куртатинцев к официальным властям о происхождении своих фамилий, приводимым в их донесениях в комитеты сословных и поземельных прав горцев, этот народ считает своим единым предком Курта, имевшего трех сыновей – Найфона, Темболата и Уаласыха, которые дали начало трем коленам. Фамилии, принадлежащие к этим коленам, и составляли Куртатинскую общину, в которую входили селения: Далагкау, Барзикау, Дзуарикау, Ацонага, Даллаг Карца, Джизи, Фардыгдон, Гусыра, Дзвгис, Гули [5; 233].
В «Адатах Кавказских горцев» Ф.И. Леонтович приводит перечень привилегированных родов куртатинцев: «Тамбоната, Наефоната, Оласех, Кунаната, Дадегата, Вадзиата, Гутиата, Адиата и Богульте».Три первые «фамилии» представляют собой названия трех колен куртатинцев, три вторые «фамилии» – трех колен цимитинцев. «Других уазданлагских фамилий нет. Ни одна из этих фамилий не считается ни старшей, ни младшей, а все они находятся в одинаковой степени старшинства» [6; 11].
По материалам «Комитета для разбора личных и поземельных прав туземного населения левого крыла Кавказской линии», учрежденного в 1858 году, сами куртатинцы относили к привилегированным следующие фамилии: Арисхановы, Боговы, Борсиевы, Гумицаевы, Гусовы, Гуриевы, Габисовы, Гайтовы, Есиевы, Сокаевы, Тезиевы, Цаликовы и Цопановы [9; 100].
Именно у этих привилегированных фамилий в XVIII веке фамилии еще не утвердились. К примеру, фамилия куртатинских феодалов Тезиевых происходит от Тезия, жившего в первой половине XVIII века. «Документы той поры, по словам Ф.Х. Гутнова, характеризуют его вполне определенно, – «сей Тезий в тамошнем месте первый человек». На встречу с архимандритом Пахомием в январе 1748 года он «для первенства прислан с пятью старшинами» из «Картаульского и Чимитского уездов». Его имя в форме отчества передавали наследникам как славу предка и политический козырь. Постепенно уже в XIX веке отчество превратилось в фамилию Тезиевы [3; 143].
Цаликовы по архивным документам происходят от некоего Цалыка, потомка Сидамона. Представители данной фамилии, Хамирза и его сын Амгун, в документах второй половины XVIII века фигурируют как активные участники русско-осетинских переговоров. Свидетельством является источник, в котором указывается, что теснимый персами грузинский царь Ираклий II «просил помощи у осетина … Алегука Цаликова», возглавлявшего дружину. Помимо этого известно, что осетинскую сторону в русско-осетинских переговорах по завершении Русско-Турецкой войны, осенью 1774 года в Моздоке, возглавляли Бихтигирей Есиев и братья Цаликовы [4; 477]. Таким образом, фамилия Цаликовы существовала уже во второй половине XVIII века.
Родоначальник фамилии Гуриевых – Гури (сын Тембола) был внуком Курта. По варианту родословной, фамилия берет начало в XVI–XVII веках. Первые письменные источники, упоминающие о Гуриевых, восходят к XVIII веку. К примеру, был некий поручик Соломон Гуриев, который находился в свите князя Потемкина [5; 221].
Очень интересным является свидетельство Гуриева Т.А. о некоем Бахта/Баграте/Панкрате Гуриеве, довольно известном влиятельном культурном и общественном деятеле Осетии XVIII века. «Поэт из Куртатии», о котором впервые упоминает Дзасохов Н., одним из первых переписал толковый словарь знаменитого грузинского поэта Саба – Сулхана Орбелиани [1; 40].
О куртатинской фамилии Кцоевы мы узнаем также из дошедших до нас преданий, согласно которым в 1720 году в селении Гули родился мальчик, которому дали имя Кцо. У Кцо было трое сыновей: Хамырза, Астархан и Тола. Мы можем предполагать, что сама фамилия возникла примерно в конце XVIII ‒ в начале XIX века.
Родословное древо Гаппоевых, составленное от рождения первопредка вплоть до 1900 года и представляющее около 7–8 поколений, свидетельствует о том, что родоначальник фамилии Гаппо родился примерно в конце XVII ‒ начале XVIII века. Фамилия же могла зародиться уже к концу XVIII века.
Бдайциевы одна из древнейших фамилий Куртатинского ущелья. Уже в 1740 году они переселились из селения Далагкау в так называемый историками «Аул Дзуга» и жили там вплоть до девяностых годов XIX века.
Родиной фамилии Томаевых считается селение Кора в Куртатинском ущелье. Грамоты грузинских царей XVIII века, документы российской администрации XVIII–XIX веков однозначно говорят о Томаевых как о «дворянах», «старшинах», владевших большими участками земель. К примеру, в «Списке осетинских старшин», составленном А. Богатыревым 10 ноября 1774 года, указан «старшина деревни Кора Бата Томаев». 11 ноября 1755 года имеретинский царь Соломон I выдал дарственную грамоту Тома Томашвили. Капитан российской армии, в 1781 году побывав в Осетии, впоследствии писал о селении, в котором он вместе со своими спутниками «переночевал у старшины Томайта, богатого человека» [5; 242].
Другая легенда рассказывает нам о сыне Найфона Сока, который стал основателем фамилии Сокаевых. Они жили в Куртатинском ущелье в Горном Карца. Известно, что потомки некого Габати Сокаева в 1760 году поселились на кабардинских землях.
Куртатинец Цопанов Батырмырза принимал активное участие в политической жизни Осетии с 1745 года вплоть до второй половины XVIII века. Интеллигенция Куртатинского ущелья издавна была уважаема и почитаема самыми высокопоставленными представителями России.
Фамилия Хаутовых же, напротив, считается относительно молодой. Хаут был одним из пяти сыновей Каира, жившего в селении Дзивгис. В середине XVIII века большой семье, объединенной именем их общего отца, пришлось расселиться. Но каждый из сыновей еще долгое время сохранял это имя.
Согласно развернутой родословной записи, родоначальник Гутиевых, Гути, родился в 1650 году. Фамилия зародилась примерно в конце XVIII века.
Одним из известных по преданиям представителей фамилии Марзагановых был долгожитель Гицо (1746–1913). Эта фамилия, согласно архивным данным активно разрасталась в XVIII–XIX веках.
Кайтмураз Кайтов в статье «Предание о Куртта, Тага и Цымыти» дал ответ на вопрос о примерном количестве поколений, прошедших со времен Хакуна согласно родословной некой Есиевой Аминат. От Хакуна до Шамиля было 13 поколений, то есть примерно 350–400 лет: Хакуна-Ханджери-Курта-Тембол-Солтамат-Адылгери-Бахтынгери-Мулдар-Беслан-Асламурза-Касполат-Аминат-Шамиль.
Анализ этнографического материала и фольклорных текстов показывает, что основателями многих фамилий куртатинцев были потомки коренного аланского населения. В процессе формирования этих обществ в них влилось много переселенцев. Общеизвестный факт о том, что у народов, соседствующих с осетинами, много общих имен и фамилий, относится также и к населению Куртатинского ущелья. Так, ингушская фамилия Гайтовы имеет осетинское происхождение и, наоборот, осетинская фамилия Андиевых происходит от ингуша, бежавшего к осетинам и принятого здесь со всеми почестями. По преданию, именно он был основателем селения Андиатикау [5; 255].
Анализ некоторых фамилий Куртатинского ущелья показал, что фамилии появлялись на данной территории в период с начала XVIII и вплоть до начала XIX века. Зарождались они в определенных социальных слоях, но даже на небольшой территории в рамках одного социального слоя не все семьи одновременно приобретали фамилии.
Рецензенты:
Дзодзикова З.Б., д.ф.н., профессор кафедры осетинского языка и литературы, ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова», РСО-Алания, г. Владикавказ;
Дреева Д.М., д.ф.н., доцент кафедры немецкого языка факультета иностранных языков, ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова», РСО-Алания, г. Владикавказ.
Работа поступила в редакцию 06.03.2014.