Научный журнал

Фундаментальные исследования

ISSN 1812-7339

"Перечень" ВАК

ИФ РИНЦ = 1,984

• Авторы
• Вклад авторов
• Резюме
• Файлы
• Ключевые слова
• Литература

Рущицкая О.А. 1 Куликова Е.С. 1 Кружкова Т.И. 1 Кот Е.М. 1

---

1 ФГБОУ ВО «Уральский государственный аграрный университет»

Рущицкая О.А. - разработка концепции, курирование данных, формальный анализ

Куликова Е.С. - проведение исследования, разработка методологии, административное руководство исследовательским проектом

Кружкова Т.И. - предоставление ресурсов, валидация результатов

Кот Е.М. - визуализация, написание черновика рукописи, написание рукописи – рецензирование и редактирование

Инклюзивность сельских территорий в Российской Федерации трактуется как способность сельского пространства обеспечивать равный доступ жителей к ресурсам, услугам и возможностям для самореализации вне зависимости от места проживания, социального статуса и возраста. В статье рассматриваются структурные различия между сельскими и городскими сообществами, влияющие на качество жизни, доходы и социальную мобильность. Исследование опирается на статистические данные за 2022–2024 годы по семи ведущим аграрным регионам, а также на результаты отечественных и зарубежных публикаций. Показано, что доля сельских жителей варьируется от 23,3 до 42,6 процента, что отражает неоднородность урбанизационных процессов и различный уровень включенности сельских сообществ в региональные экономики. Инфраструктурные разрывы (отсутствие канализации, недостаток социальных и медицинских услуг), более низкий уровень доходов и цифровое неравенство формируют барьеры инклюзивности. Вместе с тем государственные программы комплексного развития, льготные кредитные инструменты для сельчан, поддержка малых форм хозяйствования и цифровизация создают драйверы сокращения разрывов. Методологически применены сравнительный и типологический анализ, оценка относительных различий и построение сводных таблиц барьеров и драйверов. Результаты демонстрируют необходимость дифференцированной политики: регионы-лидеры могут служить платформой для тиражирования лучших практик, но требуется учёт демографической структуры, ресурсного потенциала и институциональных условий иных субъектов. Сформулированы предложения по расширению инструментов инклюзивности через развитие социальной инфраструктуры, стимулирование сельского предпринимательства, доступ к цифровым сервисам и обеспечение кадровых ресурсов.

Статья в формате PDF

636 KB

инклюзивность

сельские территории

качество жизни

инфраструктура

государственная поддержка

цифровизация

предпринимательство

1. Baranauskienė V., Burneika D., Kriaučiūnas E. Immigration to rural communities – attitudes from inside // Przeglad Geograficzny. 2024. Vol. 96. № 2. P. 175–192. DOI: 10.7163/przg.2024.2.2.

2. Сутыгина А.И. Инклюзивный подход к развитию национальной агропродовольственной системы // Экономика сельского хозяйства России. 2021. № 4. С. 40–45. DOI: 10.32651/214-40.

3. Полушкина Т.М., Акимова Ю.А., Коваленко Е.Г. Социальные стандарты и инклюзивная модель развития сельских территорий // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2022. № 2 (168). С. 359–383. DOI: 10.14515/monitoring.2022.2.1929.

4. Мирошниченко Т.А., Подгорская С.В. Оценка инклюзивного развития сельских территорий регионов России // Аграрный вестник Урала. 2022. № 3(218). С. 83–94. DOI: 10.32417/1997-4868-2022-218-03-83-94.

5. Полбицын С.Н. Роль предпринимательства в устойчивом развитии сельских территорий России // Экономика региона. 2021. Т. 17. № 2. С. 619–631. DOI: 10.17059/ekon.reg.2021-2-19.

6. Мирошниченко Т.А. Типологизация сельских территорий России по уровню инклюзивного развития // АПК: экономика, управление. 2023. № 5. С. 92–104. DOI: 10.33305/235-92.

7. Козлов В.В. Социальный аспект устойчивого развития сельских территорий России // Экономика сельского хозяйства России. 2021. № 9. С. 81–86. DOI: 10.32651/219-81.

8. Коваленко Л.В., Кокурина К.Д., Романов Т.Р. Использование инструментов исследования сельских территорий: практические аспекты // Труды Кубанского государственного аграрного университета. 2022. № 101. С. 30–35. DOI: 10.21515/1999-1703-101-30-35.

9. Липатова Л.Н., Кужельная О.В., Строкан Е.В., Пылькина М.С. Современная демографическая ситуация и продовольственная безопасность России // АПК: экономика, управление. 2023. № 9. С. 3–16. DOI: 10.33305/239-3.

10. Арбенина Е.А., Яблоновская С.И. Комплексное развитие сельских территорий: проблемы и перспективы // Вестник Воронежского государственного аграрного университета. 2022. Т. 15. № 3 (74). С. 156–162. DOI: 10.53914/issn2071-2243_2022_3_156.

11. Трубилин А.И., Гайдук В.И., Головко М.В. Институциональные тренды обеспечения качества жизни населения сельских территорий // Труды Кубанского государственного аграрного университета. 2023. № 108. С. 7–14. DOI: 10.21515/1999-1703-108-7-14.

12. Ваньков И.А. Использование социальной инфраструктуры села // Экономика сельского хозяйства России. 2024. № 1. С. 111–116. DOI: 10.32651/241-111.

13. Трунин Г.А., Осокин М.Г. Риски развития малого предпринимательства в сфере сельского хозяйства для людей с ограниченными возможностями здоровья в России // Siberian Journal of Life Sciences and Agriculture. 2022. Т. 14. № 5. С. 349–367. DOI: 10.12731/2658-6649-2022-14-5-349-367.

14. Рудой Е.В., Петухова М.С., Кондратьев М.В., Рюмкин С.В. «Новые деревни»: к вопросу об устойчивом развитии сельских поселений в шестом технологическом укладе // ЭКО. 2022. № 7 (577). С. 169–184. DOI: 10.30680/ECO01317652-2022-7-169-184.

15. Суглобов А.Е., Серегин А.В. Международный опыт развития сельских территорий // Экономика сельского хозяйства России. 2024. № 7. С. 136–139. DOI: 10.32651/247-136.

Введение

Социально-экономическое развитие сельских территорий России в последние годы приобрело особую актуальность в связи с усиливающейся поляризацией пространства, различиями в доступе к базовым услугам и растущей необходимостью удержания трудового и человеческого потенциала за пределами крупных городов. Вопрос инклюзивности сельского развития выходит за рамки простой статистической фиксации уровня доходов или доли благоустроенного жилья. Речь идёт о комплексном обеспечении равных возможностей для всех жителей, где бы они ни проживали, о минимизации инфраструктурных, институциональных и культурных барьеров, препятствующих полноценному участию сельчан в социально-экономической жизни страны. Для Российской Федерации, обладающей значительными природными ресурсами и пространственными масштабами, инклюзивность сельских территорий становится ключевым индикатором эффективности государственной политики, направленной на устойчивое развитие, продовольственную безопасность и повышение качества жизни.

Под инклюзивностью сельских территорий далее строго понимается способность сельского пространства обеспечивать равный фактический доступ жителей к базовой инфраструктуре (жилищно-коммунальной, транспортной и цифровой), экономическим возможностям (труд, предпринимательство, кооперация), а также к социальным услугам (здравоохранение, образование, культура), с учётом местной демографии и без дискриминации по месту проживания, возрасту и социальному статусу. Инклюзивность предполагает не только доступ к инфраструктуре – дорогам, водоснабжению, канализации, широкополосному интернету, – но и возможность участия в экономической активности, особенно в малом предпринимательстве, кооперации, агротуризме. Важен и культурно-образовательный аспект: сохранение сельских школ, клубов, библиотек, учреждений здравоохранения, которые обеспечивают социальную связность и способствуют формированию человеческого капитала. Вместе с тем по-прежнему наблюдается отток молодёжи и квалифицированных кадров в города, где выше уровень доходов и доступнее услуги. Это создает демографический дисбаланс и ставит под угрозу устойчивость сельских сообществ.

Непропорциональность урбанизационных процессов в регионах России приводит к различиям в доле сельского населения даже среди субъектов с сопоставимым аграрным потенциалом. На практике это означает, что в одних территориях сельчане продолжают играть системообразующую роль в экономике и общественной жизни, тогда как в других измеряемая доля сельского населения снижается, что сокращает политическую и экономическую значимость сельской повестки. Отличия в доступе к инфраструктуре, различная скорость цифровизации, неоднородная структура занятости расширяют спектр проблем, предъявляя повышенные требования к региональной политике. С одной стороны, целесообразно тиражирование успешных практик регионов-лидеров, с другой – требуется адаптация решений под локальные условия, иначе эффект от переноса будет ограничен.

В исследованиях анализ миграционных настроений внутри сельских общин показал, что отношение местных жителей к иммигрантам неоднозначно, но может рассматриваться как индикатор открытости и социальной инклюзивности [1]. Сутыгина А.И. подчёркивает, что инклюзивный подход к развитию национальной агропродовольственной системы предполагает согласование интересов производителей и потребителей, а также интеграцию уязвимых групп в систему продовольственной безопасности [2]. Полушкина Т.М., Акимова Ю.А. и Коваленко Е.Г. рассматривают социальные стандарты как основу инклюзивной модели, где равный доступ к инфраструктуре и услугам становится ключевым критерием оценки развития сельских территорий [3]. Мирошниченко Т.А., Подгорская С.В. и Полбицын С.Н. предложили методику оценки инклюзивного развития регионов России, опирающуюся на систему индикаторов, включающих демографические, инфраструктурные и экономические показатели [4-6]. Козлов В.В. делает акцент на социальной компоненте устойчивого развития, указывая на важность человеческого потенциала и качества социальной среды [7]. Коваленко Л.В., Кокурина К.Д. и Романов Т.Р. уделяют внимание инструментарию исследования сельских территорий, подчеркивая необходимость сочетания количественных и качественных методов и междисциплинарного подхода [8]. Липатова Л.Н., Кужельная О.В., Строкан Е.В. и Пылькина М.С. исследуют демографическую ситуацию и увязывают её с продовольственной безопасностью, что напрямую связано с устойчивостью сельского пространства [9]. Арбенина Е.А. и Яблоновская С.И. выделяют проблемы комплексного развития сельских территорий, связанные с институциональными барьерами и недостатком координации между уровнями управления [10]. Трубилин А.И., Гайдук В.И. и Головко М.В. фиксируют институциональные тренды повышения качества жизни, подчёркивая важность нормативно-правовых изменений и адаптацию институтов к специфике сельской среды [11]. Ваньков И.А. показывает, что использование социальной инфраструктуры села остаётся ограниченным пространственными и финансовыми факторами, что снижает инклюзивность [12]. Трунин Г.А. и Осокин М.Г. рассматривают риски развития малого сельского предпринимательства для людей с ограниченными возможностями здоровья, указывая на необходимость адаптации механизмов поддержки [13]. Рудой Е.В., Петухова М.С., Кондратьев М.В. и Рюмкин С.В. в концепции «новых деревень» связывают устойчивость села с технологическими сдвигами и шестым технологическим укладом, расширяющим доступ к цифровым сервисам и новым форматам занятости [14]. Суглобов А.Е. и Серегин А.В. демонстрируют ценность международного опыта, где инклюзивность обеспечивается через комплекс мер, включая диверсификацию сельской экономики и развитие человеческого капитала [15].

Цель исследования – определить уровень инклюзивности сельских территорий России на основе сравнительного анализа демографических, инфраструктурных и социально-экономических показателей и выявить ключевые барьеры и драйверы инклюзивного развития.

Материалы и методы исследования

Официальные статистические ряды за 2022–2024 гг. по семи аграрным регионам РФ: Краснодарский край, Ростовская область, Ставропольский край, Республика Башкортостан, Белгородская область, Воронежская область, Республика Татарстан. Использованы данные региональных и федеральных органов статистики, а также профильные публикации для контекстной валидации.

Критериями послужили: связь с целями инклюзивности; наличие официальных методик и достоверных источников; сопоставимость между регионами; чувствительность к динамике в кратко- и среднесрочной перспективе; регулярность обновления. В качестве ключевых индикаторов инклюзивности были отобраны пять блоков, каждый из которых отражает базовые условия жизнедеятельности сельского населения и напрямую связан с возможностями его развития.

Демография (D1). Доля сельского населения используется как показатель масштаба и структуры демографической базы. Она отражает уровень урбанизации, миграционные процессы и потенциал воспроизводства трудовых и социальных ресурсов в сельской местности.

Инфраструктура (I1). Показатели санитарного благоустройства и наличия централизованной канализации характеризуют качество жилищно-коммунальной среды. Низкие значения фиксируют инфраструктурное отставание и создают барьеры для повышения уровня жизни и удержания населения.

Доходы (Y1). Сопоставление заработной платы сельского населения с городскими значениями позволяет выявить масштабы экономического разрыва. Индикатор отражает уровень материальной обеспеченности, привлекательность занятости на селе и потенциал формирования внутреннего потребительского спроса.

Цифровая среда (C1). Доля домохозяйств, имеющих доступ к Интернету, показывает степень интеграции сельских территорий в цифровое общество. Недостаточный охват усиливает информационное неравенство и ограничивает доступ к образованию, медицинским услугам и современным формам занятости.

Социальные услуги (S1). Обеспеченность школами, учреждениями культуры и медицинскими специалистами является индикатором доступности общественных благ. Сокращение числа объектов и кадров отражает снижение социальной устойчивости и качества жизни в сельских поселениях.

Результаты исследования и их обсуждение

Прежде чем перейти к количественным показателям, важно подчеркнуть, что численность и доля сельского населения являются лишь одним из измерений инклюзивности. Они отражают не только демографическую структуру, но и жизнеспособность сельских общин, их способность удерживать население и обеспечивать достойный уровень жизни. Однако значимым является и качественный аспект: наличие благоустроенного жилья, доступ к коммунальной инфраструктуре и социальным услугам. Именно сочетание количественных и качественных параметров позволяет сделать вывод о том, насколько сельские территории интегрированы в социально-экономическое пространство страны. В этой связи первая таблица демонстрирует неоднородность распределения сельского населения между аграрными регионами. Вторая фиксирует инфраструктурные и доходные различия между городом и селом, что раскрывает проблему неравномерного доступа к благам. Третья таблица обобщает барьеры и драйверы инклюзивного развития, выведенные из данных и литературного обзора. Систематизация позволяет перейти от разрозненных фактов к структурированным направлениям политики: устранение инфраструктурных разрывов, стимулирование предпринимательства и цифровизация. Таким образом, количественный анализ служит основой для формулирования практических рекомендаций, направленных на сокращение разрывов и повышение качества жизни сельских жителей. Ниже представлены соответствующие таблицы и интерпретация результатов (табл. 1).

Анализ представленных данных позволяет выделить несколько ключевых количественных результатов. Во-первых, диапазон доли сельского населения между 23,3 и 42,6 процента отражает различия в урбанизационных трендах: в Краснодарском крае сельские жители составляют почти половину населения, тогда как в Республике Татарстан – менее четверти. Это требует различной конфигурации мер поддержки: там, где доля велика, акцент следует делать на поддержание инфраструктуры и рабочих мест, а где мала – на привлечение населения и повышение качества среды.

Таблица 1

Численность и доля сельского населения в ведущих аграрных регионах России (2022–2024 гг.)

Примечание: составлено авторами на основе данных Управления Федеральной службы государственной статистики [Электронный ресурс]. URL: https://rosstat.gov.ru/ (дата обращения: 01.07.2025).

Таблица 2

Инфраструктурные и доходные различия между сельским и городским населением России, 2024 г.

Примечание: составлено авторами на основе данных Управления Федеральной службы государственной статистики [Электронный ресурс]. URL: https://rosstat.gov.ru/ (дата обращения: 01.07.2025).

Таблица 3

Сводные выводы исследования по блокам инклюзивности

Примечание: составлено авторами.

Инфраструктурный разрыв остаётся критическим: 66,5 процента сельских домохозяйств без централизованной канализации против 9 процентов в городах свидетельствуют о системных диспропорциях в базовом благоустройстве (табл. 2).

Разрыв в доходах – 61 200 против 87 952 рублей в месяц – указывает на ограниченные экономические возможности сельских жителей, что усиливает миграционные потоки в крупные города. Инфраструктурный прогресс есть (санитария, канализация), но частные системы и выгребные ямы всё ещё значимы – это сдерживает качество среды. Цифровой доступ в целом высок, но сельский «разрыв» сохраняется (85% против 90%+ в среднем), что напрямую влияет на доступ к услугам и занятости.

Итоговая сводка по блокам инклюзивности необходима для того, чтобы превратить разрозненные результаты анализа в управленчески значимый инструмент. Демография, инфраструктура, доходы, цифровая среда и социальные услуги – это не изолированные сегменты, а взаимосвязанные элементы единой системы, где сбой в одном блоке усиливает дисфункции в другом (табл. 3).

Переход от диагностического анализа к управленческому действию требует прямой увязки выявленных разрывов с бюджетными инструментами. Таблица 4 выполняет эту функцию: каждый блок и индикатор из таблицы 3 (D1, I1, Y1, C1, S1) получает собственную «финансовую дорожку» – что именно финансировать, из какого источника, через какой механизм доведения средств. Такой подход снижает расплывчатость мер, упорядочивает координацию между федеральным, региональным и муниципальным уровнями и повышает транспарентность отбора проектов. Основным источником по индикаторам служит государственная программа «Комплексное развитие сельских территорий» (КРСТ).

Представленная схема финансирования задаёт управляемую логику: ресурсы распределяются не «по направлениям вообще», а строго пропорционально измеренному дефициту, что упрощает годовое и среднесрочное планирование, позволяет формировать «корзины» проектов под КРСТ и региональные программы, а также заранее выбирать оптимальный механизм – бюджетные субсидии, инфраструктурные кредиты, концессии, CAPEX-поддержку операторов, льготные займы и гранты для МСП.

Таблица 4

Источники и механизмы финансирования мер по повышению инклюзивности

Примечание: составлено авторами.

Заключение

Сформированный в статье анализ демонстрирует, что инклюзивность сельских территорий России представляет собой многомерное явление, в котором количественные показатели тесно переплетены с качественными характеристиками социальной среды и институциональными условиями. Проблема не сводится к инфраструктурному долгу: необходима стратегия, сочетающая улучшение благоустройства, доступ к цифровым технологиям и формирование экономических возможностей. Ключевым элементом становится человеческий капитал: без закрепления в сельских территориях молодых специалистов, предпринимателей и активных граждан любые инфраструктурные вложения рискуют остаться без эффекта. Важной задачей остаётся совершенствование механизмов участия населения в принятии решений – от общественных обсуждений проектов до вовлечения сельчан в кооперативные и инициативные структуры.

Политика инклюзивности должна учитывать различия регионов и муниципальных образований: одни нуждаются в масштабной модернизации коммунальной инфраструктуры, другие – в поддержке новых форм занятости и цифровых сервисов. Международный опыт показывает, что устойчивые результаты достигаются при комплексной координации мер, сочетании государственных инвестиций и инициатив снизу. Для России актуально усилить мониторинг инклюзивности через систему индикаторов, интегрированных в стратегическое планирование, и обеспечить прозрачность реализации программ. Дальнейшие исследования целесообразно направить на разработку интегральных индексов инклюзивности, включающих социальные, экономические и экологические параметры, а также на оценку долгосрочных эффектов цифровизации и институциональных реформ. Таким образом, переход от декларируемой инклюзивности к практикам, ощутимым для каждого сельского жителя, остаётся ключевым вызовом и ориентиром государственной политики ближайших лет.

Конфликт интересов

Библиографическая ссылка