Когнитивно-дискурсивная направленность лингвистики конца ХХ – начала ХХI вв. предопределила повышенный интерес учёных к проблемам языковой категоризации и к словообразовательной категории (далее СК) в первую очередь. Установлено, что СК как комплексная единица деривационной системы, характеризующаяся единством словообразовательного значения при различии средств выражения [5, с. 25], задаёт наряду с грамматической категорией основные координаты членения мира, образуя особые ментальные пространства лексикона [7]. Высокому когнитивному потенциалу и ономасиологической значимости СК противоречит довольно слабая её изученность. Введённое в научный обиход известным представителем Казанской лингвистической школы В.А. Богородицким около столетия назад, это понятие до сих пор не получило должного теоретического осмысления. Единственное в своём роде полное описание словообразовательной системы русского языка, представленное в академической «Русской грамматике» [14], является формально-семантической классификацией словообразовательных типов, перемежаемой важными, но очень компактными, неразвёрнутыми семантическими обобщениями, в которых лишь угадываются контуры СК. Создание общей теории деривационной категориальности требует приведения к общему знаменателю накопленных теоретических представлений об этом языковом феномене с учётом отражённых в литературе результатов анализа отдельных СК, а также выработки единого терминологического и методологического аппарата их описания и исследования. Целью настоящей статьи является построение абстрактной формально-структурной модели СК путём анализа, систематизации и обобщения наиболее значимых теоретических представлений, как устоявшихся, так и спорных, об особенностях плана выражения этой макроединицы, установленных на обширном материале производной лексики русского языка. В соответствии с наиболее убедительным представлением о системе как о сложном единстве, в котором могут быть выделены составные части – элементы, а также схема отношений между элементами – структура, в число задач включается выявление элементов СК и характеристика системных связей между ними.
СК формируется на основе словообразовательного значения, т.е. содержательного фактора, однако план выражения этой единицы имеет относительно самостоятельную системно-деривационную значимость. Его обособление осуществляется в языке именно в ракурсе взаимосвязи содержания и формы, поскольку каждая языковая форма обладает способностью специфически интерпретировать выражаемые смыслы. Будучи основной классификационной единицей словообразовательной системы, рассматриваемой в ономасиологической проекции [3, с. 7], а также одним из системообразующих факторов лексики, СК может быть представлена как определённым образом упорядоченная совокупность целого ряда взаимосвязанных языковых единиц различной степени сложности. Её состав формируют разноуровневые и разноструктурные языковые единицы, которые можно условно квалифицировать, принимая во внимание одновременно их значимость и структурную сложность, как минимальные (базовые), основные и комплексные (собственно структурные) компоненты СК.
К основным единицам словообразовательной системы традиционно относят производное / мотивированное слово [13, с. 133] (разграничение в рамках данной статьи этих терминов несущественно, поэтому они используются нами недифференцированно). Центральная позиция производного слова в деривационной системе очевидна: на его создание направлены процессы, протекающие в диахронии, на его специфику опирается функционирование номинативных знаков в синхронии. Однако производное слово проявляет свою деривационную природу лишь в связи с существованием в языке соответствующего производящего слова (двух или нескольких производящих; словосочетания) и типовым характером отношений между ними. «Теневое», несамостоятельное положение производящей базы как результат недооценки её системной значимости отражает специфику одностороннего – ретроспективного – подхода к исследованию словообразовательной системы. Возникший в языкознании последних десятилетий интерес к деятельностной природе языка перемещает фокус исследований на порождающий потенциал и деривационную валентность производящих единиц языка (слов и словосочетаний) [3; 10; 14]. Отстояло свои позиции понятие «словообразовательная парадигма», позволяющее рассматривать словообразование как систему, упорядоченность которой «достигается разбиением всего массива базовых основ по грамматико-семантическим признакам» [5, с. 17]. Исследования такого рода доказывают равную значимость в системно-деривационном аспекте мотивированного (производного) и мотивирующего (производящего) слова (словосочетания), которые правомерно считать основными единицами словообразовательной системы и СК как её макроэлемента.
Минимальные элементы СК – производящая (мотивирующая) основа и формант – выявляются непосредственно в бинарной словообразовательной структуре производных слов, эксплицирующей типовую соотнесённость с производящими в процессах их производства и функционирования. Классическое представление о морфемном статусе словообразовательной основы [2, т. 2, с. 182] скорректировано в современной дериватологии указанием на то, что при префиксации и постфиксации в этой роли выступает целое слово (или его лексико-семантический вариант). Системной значимостью обладает информация о типовых морфонологических изменениях производящей основы, сопровождающих процесс словопроизводства: чередованиях на морфемном шве, усечении основы и т.п. [11, с. 274], необходимая для выявления всех реализующих данную СК моделей.
С формантом в дериватологии связывают представление о наименьшем в формальном и семантическом отношении словообразовательном средстве из числа тех средств, которыми данное мотивированное слово отличается от мотивирующих [13, с. 134]. Роль формантов в современном русском языке выполняют, главным образом, словообразовательные морфемы; вопрос о морфемном статусе комплексных формантов, которые могут носить дистантный характер (конфиксы [12]) или контактно-дистантный характер (например, сочетание интерфикса -е-, суффикса -тель и системы флексий мужского рода I склонения в производном мореплаватель [9, с. 356]), продолжает дискутироваться. Между тем ещё И.А. Бодуэн де Куртенэ, обосновавший понятие морфемы, писал о свойстве этой единицы делиться на «морфологические дроби», т.е. на однородные с морфемой составные части, в которых «должна пульсировать психическая жизнь» [2, т. 1, с. 181]. Установление статуса форманта имеет принципиальное значение для наиболее корректного определения нежёстких, размытых границ словообразовательного типа и соответствующей СК. Так, например, существительное истребитель с личным значением и его омоним с инструментальным значением казанские дериватологи, опираясь на историко-генетический критерий, относят к разным словообразовательным типам, возникшим в результате взаимодействия морфологического и семантического словопроизводства [12], а следовательно, к разным СК.
Выше была доказана несостоятельность отождествления СК с совокупностью производных слов, выражающих соответствующее словообразовательное значение, вернее, недостаточность таких представлений. Онтологической реальностью в составе СК обладают два деривационных класса: мотивирующий класс и класс производных слов. Таксономические параметры класса производных слов в ономасиологической системе определяются их категориальным словообразовательным значением, которое в силу своей пропозициональности и большей обобщённости далеко не всегда совпадает с общим значением собственно номинативных классов (ср., например, СК nomina agentis и класс наименований лица по профессии в русском языке [6]). Установление границ этого класса является прямым следствием обобщения на ономасиологической основе результатов словообразовательного анализа дериватов с этим значением. На практике эту процедуру затрудняет решение таких проблем, обусловленных динамическим характером словообразования, как демотивация, множественная и метафорическая мотивация производных, взаимодействие морфемных и безморфемных способов деривации и т.п.
Определение состава и границ мотивирующего класса, ещё менее очевидных при первом приближении к материалу, также осуществляется в два этапа: словообразовательный анализ производных, направленный на выявление всей совокупности базовых единиц, и последующее ономасиологическое обобщение полученных данных в аспекте их семантических, грамматических, деривационных и морфонологических характеристик, результаты которого верифицируются в правилах словообразовательного синтеза [3, с. 19]. По нашим наблюдениям, совпадающим с выводами исследователей [1; 14], таксономическая номинативная определённость мотивирующего класса свойственна в большей или меньшей степени лишь немногим СК русского языка. Транспозиционные категории, например, ориентированы на охват производящих единиц какого-либо одного лексико-грамматического разряда (качественные прилагательные как мотиваторы СК отвлечённого признака); модификационные категории опираются на одну или несколько лексико-семантических или тематических групп (СК невзрослости – на ЛСГ зоонимов, СК начинательности – на ЛСГ глаголов звучания, эмоционального состояния и движения). Деривация в рамках мутационных категорий базируется на понятийно-семантической или понятийно-тематической общности производящих единиц, иногда деривационно оформленной (наименования деятелей по отношению к СК глаголов деятельности [4]).
Установление параметров мотивирующего класса необходимо в связи с изучением порождающего потенциала СК. Эта информация исключительно важна для установления закономерностей словообразовательного синтеза [10], направленного на прогнозирование номинативно-деривационных процессов в языке и на разработку эффективных приёмов обучения русскому языку иностранных учащихся. Сказанное убеждает в наличии системной специфики у классов мотивирующих и мотивированных единиц, в их структурной релевантности, в силу чего будем считать эти классы конституирующими компонентами СК, т.е. её каркасом, её наиболее явными структурными составляющими. Бинарная соотносительность парадигматически организованных деривационных классов отражает оппозицию производящей и производной единиц, соответствующую, в свою очередь, структурно-семантической бинарной расчленённости деривата, части которого связаны между собой синтагматически (по смежности). Этот вывод подтверждает идею О.В. Лещака о фрактальном характере системы языковых знаков, согласно которой семантика единиц структурного плана должна быть организована тем же самым образом, что и семантика всей системы знаков [8].
Формально-семантические отношения между основными единицами словообразования, служащие образцом порождения новых слов, в рамках СК, как правило, неоднородны; их разграничению отвечает понятие словообразовательной модели. В этом термине получило лингвистическую определённость представление о типовых сочетаниях базовых единиц СК (поверхностных структурах), эксплицирующих типовые (категориальные или субкатегориальные) словообразовательные значения. На субстанциональном уровне словообразовательной модели как метаязыковому конструкту (схеме) соответствует представление о словообразовательном типе как совокупности производных слов, характеризующихся единством части речи производящих, единством словообразовательного значения и единством словообразовательного средства [12].
Словообразовательный тип признан дериватологами важнейшим структурным компонентом СК, определяемой с парадигматических позиций как «гомогенная иерархизованная макросистема, включающая в качестве строевых системообразующих компонентов однопорядковые изофункциональные словообразовательные типы, скреплённые тождеством словообразовательного значения и идентичностью классификационной принадлежности форманта» [11, с. 265]. Парадигматическая организация СК, таким образом, обусловлена соотношением и взаимодействием составляющих её типов, а также, уточним, подтипов, поскольку общее словообразовательное значение одних словообразовательных типов выступает как значение подтипа в других. Выделяемые В.В. Лопатиным СК, представленные только подтипами, например, ‘животное – носитель предметного признака’ (бородач, ушан) [9, с. 32], логично квалифицировать, на наш взгляд, как языковые категории субординатного уровня, т.е. субкатегории.
СК русского языка демонстрируют, как правило, богатый потенциал формально-семантического варьирования. Крайне редко словообразовательное значение выражается производными только одного типа (например, СК отчеств («лицо по отношению к своему отцу»), формируемая дериватами с суффиксом -ович/-евич (-ич): Петрович, Сергеевич, Никитич). Противоположный полюс реализации возможностей системы представлен многокомпонентными транспозиционными и мутационными категориями имени существительного (например, СК отвлечённого действия включает в себя более 40 словообразовательных типов и подтипов). Существование в языковой системе нескольких или даже многих словообразовательных моделей для выражения тех или иных смыслов является показателем степени значимости этих концептов для национального сообщества.
Описание структурной организации СК в терминах полевой методики даёт возможность выделения центральных и периферийных словообразовательных моделей, различающихся функционально [1; 4; 11]. К центральной нише относят наиболее продуктивные стилистически нейтральные словообразовательные типы, форманты которых по комбинаторному потенциалу соответствуют основному инвентарю производящих основ и обеспечивают оптимальную реализацию категориального значения. Периферия СК характеризуется дериватологами как менее регламентированная обширная, многослойная, подвижная и значимая зона системы, включающая словообразовательные типы с потенциалом стилистического и экспрессивного варьирования. Она рассматривается не только как своего рода «запасник», который составляют аффиксы архаические, непродуктивные, входящие в состав типов с нарушенными системными признаками, но и как «полигон» для испытания нарождающихся формантов, как зона языкового экспериментирования [11, с. 268]. Важно констатировать, что периферия является областью плавного перехода от одной СК к другой, обеспечивающей континуальную целостность системы.
При изучении внутренней динамики СК, обусловленной взаимодействием составляющих её словообразовательных типов (моделей), в рамках синхронно-диахронного подхода выделены и описаны такие виды отношений между этими составляющими, как синонимия, конкуренция и параллелизм [4, с. 138–141]. Главная цель весьма перспективных исследований такого плана заключается в поисках закономерностей эволюции словообразовательных подсистем, которая, по результатам анализа динамики отдельных СК, состоит в движении от дублетности производных к регулярному семантическому размежеванию их моделей [4, с. 88; 11, с. 271].
Полевой методике описания структуры СК созвучен обоснованный в когнитивистике прототипический анализ. Прототипами в когнитивной теории называются центральные, наиболее яркие представители категории. Таковыми для СК служат словообразовательные типы, реализованные по прототипическим моделям, т.е. маркированные специальной формальной пометой. Динамика языковой системы предопределила существование категорий с равнением на один или несколько прототипов, в связи с чем дериватологи-когнитивисты указывают на необходимость разграничения однофокусных (семантически однородных, устойчивых) и многофокусных (способных к делению) СК [7, с. 10]. Сверхзадача подобного рода исследований – выявить в системе русского языка «живые», активно развивающиеся СК, определить векторы их развития, изучить способность к разветвлению таких категорий, т.е. выделению новых словообразовательно маркированных смыслов, и, наконец, постичь механизм эволюции номинативно-деривационной системы, её формально-семантического совершенствования. Можно констатировать, что изучение словообразовательной системы русского языка с этих позиций, важное в аспекте постижения особенностей национального менталитета, отражённых в языке, только начинается.
Резюмируем вышесказанное. СК как наиболее крупная семантически гомогенная макроединица словообразовательной системы представляет собой в аспекте плана выражения взаимосвязанную совокупность следующих элементов: минимальные, или базовые единицы (производящая база и формант), основные (производящее/мотивирующее слово или словосочетание и производное/мотивированное слово) и комплексные (мотивирующий класс и класс производных слов, с одной стороны, и словообразовательный тип, с другой). Все названные единицы являются двусторонними и в аспекте плана выражения выделены условно – как носители категориального деривационного содержания. СК структурирована в двух проекциях: синтагматической (модель организации – деривационная оппозиция) и парадигматической (модель организации – иерархическое соподчинение). Бинарное противопоставление в её структуре исходных и результативных единиц разного строения отражает сущность деривационных процессов и отношений. Выделение словообразовательных типов как минимальной формы реализации СК, т.е. парадигматически связанных единиц субкатегориального уровня, очерчивает область её структурно-семантического варьирования. При анализе формально-структурной организации СК применяются, часто в комплексе, следующие подходы и методы: функциональный (с выделением этапов словообразовательного анализа и словообразовательного синтеза), синхронно-диахронный, полевый, прототипический. Выработка общих принципов анализа СК в плане выражения является необходимым условием целостного представления словообразовательной системы русского языка как взаимосвязанной и динамически развивающейся системы СК.
Рецензенты:
Балалыкина Э.А., д.ф.н., профессор кафедры современного русского языка и методики преподавания, ФГАОУ ВПО КФУ, г. Казань;
Бочина Т.Г., д.ф.н., профессор, зав. кафедрой русского языка как иностранного, ФГАОУ ВПО КФУ, г. Казань.
Работа поступила в редакцию 05.09.2013.