При всем многообразии достойных исследовательского интереса проблем, порожденных долгим и сложным взаимодействием народов Северо-Восточного Кавказа с их соседями: Россией, Ираном и Турцией, на первый план, по мнению автора, выходят отношения народов региона и, прежде всего, Чечни и Дагестана, к внешнеполитическим событиям, сыгравшим в их историческом прошлом огромную роль. Не меньшую актуальность имеет и обозначение места и значения этих народов в мировой и региональной политике России, Ирана и Турции, в конкретном случае, в 1804–1813 гг.
В рассматриваемый период между Российской империей и Персией шла война, которая оказала существенное влияние на внутри- и внешнеполитические события на Северо-Восточном Кавказе. Так, в 1804 г. иранский шах Фетх-Али-хан отправил воззвание к владетелям Дагестана с обещанием изгнать русских до Кизляра. Успехи персидских войск и жесткая политика российского командующего на Кавказе П.Д. Цицианова дали свои результаты – на Северо-Восточном Кавказе была создана мощная антироссийская коалиция в лице влиятельных дагестанских владетелей – Сурхай-хана, Ших-Али-хана, Али-Султана Дженгутайского, эндиреевцев, чеченцев, кабардинцев и др. [8]. В том же 1804 г. генерал Глазенап сообщал об антироссийских восстаниях в Чечне и Дагестане. В конце мая 1804 г. для «устрашения» горцев был направлен отряд подполковника Максимовича, который выступил за Сунжу и напал на три чеченских селения. К 1805 г. набеги чеченцев на Кавказскую линию и ответные вторжения российских войск на равнинные чеченские селения были периодичными. Весной 1806 г. генерал И.В. Глазенап, прибыв в Дагестан, отмечал агитацию шахских эмиссаров в регионе. На первый план в борьбе с российскими войсками с 1806 г. в Дагестане выходит Сурхай-хан Казикумухский, против которого были выдвинуты отряды во главе с генералом С.А. Булгаковым. Дойдя до Цахура, российское командование потребовало от казикумухского владетеля принять российское подданство. Приближавшееся на помощь Сурхай-хану ополчение Ших-Али-хана изменило намерения российского командования. С.А. Булгаков, дойдя со своим отрядом до Казикумуха, ограничился принятием Сурхай-ханом присяги на верность России и обещанием казикумухского владетеля платить ежегодную дань в 3 тыс. червонцев. [10]
В начале июня 1806 г. новым главнокомандующим на Кавказе был назначен И.В. Гудович, полагавший, что «успокоить и привести в повиновение горские племена легче всего будет мерами кротости и гуманности, нежели оружием» [9]. В июле 1806 г. И.В. Гудович прибыл на Северный Кавказ и начал переговоры с кабардинскими владельцами и чеченскими старшинами. Им был созван съезд старшин 104 чеченских селений, на нем чеченские представители заявили Гудовичу, что недовольство в Чечне и нападение чеченцев на Кавказскую линию порождены притеснениями жителей со стороны местного российского начальства. Гудович обещал разобраться со всеми жалобами чеченцев и потребовал от них прекратить набеги на Кавказскую линию. В ответ на мир и спокойствие на кордонной линии он обещал отпускать чеченцам соль по низкой цене, разрешить им пасти скот в зимнее время на низменностях левобережья Терека, улучшить положение аманатов, прекратить притеснения чеченцев со стороны российских властей, уравнять их в правах с русскими подданными [6].
Тем не менее, царские власти в условиях войны с Ираном и надвигающейся войны с Турцией, когда русско-турецкий фронт мог открыться и на Кубани, чисто в превентивных и назидательных целях запланировали поход на Чечню. Чеченцы, стараясь избежать похода, пытались использовать влияние кумыкских феодалов для нормализации отношений с кавказской администрацией. Села Большой и Малой Чечни вели переговоры с российскими властями при посредничестве Андреевского узденя Хаджи-Реджаба Кандурова. Одновременно такие же переговоры вели чеченские старшины Бей-Булат Таймиев, Чулик Хандыргей, князья Турловы и Таймазовы [2]. Подобные же переговоры с российской стороной при посредничестве грузинских князей вели в это время ингуши и карабулаки [7].
К сожалению, посредничество кумыкских и грузинских князей, которые пытались не допустить дальнейшего обострения российско-чеченских отношений, не дало положительных результатов. Бесплодными оказались и переговоры атагинских старшин Цуцу Жанбатырова и Мурза-бека Али-Султанова – поручиков царской армии – с комендантом крепости Владикавказ генерал-майором Ивеличем (декабрь 1806 г.) и с Гудовичем в Тифлисе в январе 1807 г. Переговоры атагинских старшин не могли завершиться успехом, так как к концу осени – началу зимы 1807 г. подготовка к военной экспедиции в Чечню шла уже полным ходом.
Приняв равнинных чеченцев в свое подданство, Россия требовала от них полной покорности. Набеги на Кавказскую линию (в которых мирные чеченцы и не были виноваты) были, с точки зрения царских властей, нетерпимым проявлением непокорности. Командование Кавказской линии считало, что военный погром Чечни прекратит нападения на кордон, обезопасит тыл российских войск в случае похода в Закубанье против турок и укрепит царскую власть на Терско-Сунженской равнине.
Согласно планам кавказского командования, в Чечню одновременно с разных сторон должны были вторгнуться три отряда российских войск. Ни в одной военной экспедиции в Кабарду и Осетию в 1804–1805 гг., в Дагестан в 1806 г. не использовалось одновременно такое количество российских войск. Отсюда видно, что кавказское командование весьма высоко оценивало военные силы чеченцев и придавало этой операции серьезное значение.
Исходя из имперской политики «разделяй и властвуй», И.В. Гудович решил любым путем втянуть в планируемый поход против Чечни и кабардинских феодалов с их ополчением, чтобы поссорить кабардинцев с чеченцами. После долгих усилий начальнику Кабарды генералу Дельпоццо удалось склонить кабардинских феодалов к участию в намечаемом походе против чеченцев. 13 февраля 1807 г. царские войска вторглись в Чечню с целью покорения и наказания чеченцев. Отряд Булгакова, выступивший из Червленной, мог пройти в Большую Чечню только через Ханкальское ущелье, заранее укрепленное чеченцами, у которого 17 февраля произошел кровавый штурм. Штурм окончился победой русских, но с весьма огромными человеческими потерями. В начале марта российские войска двинулись к селению Герменчук, сжигая по пути мелкие аулы. Герменчук, самое большое и богатое селение Чечни, было сожжено, а жители истреблены. Штурм Герменчука закончил экспедицию. Вся Чечня была разорена. И Булгаков, и Гудович отрапортовали в Петербург, что военная экспедиция в Чечню (13 февраля – 18 марта 1807 г.) закончилась полной победой российских войск.
И.В. Гудович обещал атагинским старшинам, поручикам Цуце Жанбатырову и Мурза-беку Алисултанову, что мирные чеченские села будут «пощажены». Однако царские войска на своем пути уничтожили большинство селений Большой и Малой Чечни, в том числе и те, которые считались в российском подданстве с конца XVIII в. и никакого сопротивления не оказывали. Военная экспедиция российских войск в Чечню в 1807 г. не была вызвана антироссийским восстанием со стороны чеченцев, как это было в Кабарде и Осетии в 1804 г. или в Дагестане в 1806 г. Поход в Чечню носил чисто превентивный характер.
С началом российско-османской войны 1806–1812 гг. усиливается идеологическая пропаганда османских эмиссаров на Северо-Восточном Кавказе. На Южный и Северо-Восточный Кавказ Порта посылала фирманы султана, в которых тот призывал всех подняться на «священную войну». Аналогичные воззвания Аббаса-Мирзы и Юсуфа-паши Эрзерумского были перехвачены русскими. Аббас-Мирза в письме к акушинскому кадию информировал его об установлении дружественных отношений между османами и персами, цель которых состояла в изгнании «из пределов Ирана и всех областей Дагестана» российских войск. Обращения с такими предложениями были направлены Сурхай-хану, табасаранскому кадию, обществу Джаро-Белокан и др. [1]
В 1807 г. при прямом участии французской дипломатии шахский Иран и султанская Турция пришли к соглашению о совместных действиях против России в намечаемой военной кампании. В целом конец 1807 г. и начало 1808 г. прошли под знаком дипломатических переговоров как между воюющими сторонами, так и странами, заинтересованными в решении «восточного вопроса. В 1808 г. шахский Иран, как и султанская Турция, внешне придерживаясь условий перемирия, продолжал вести агитацию на Северо-Восточном Кавказе. Так, 10 марта 1808 г. генерал Гурьев, комендант Баку, сообщил командующему российскими войсками о распространении слухов о тайных переговорах персов с «лезгинами».
Итогом антироссийской агитации стала битва у с. Гюйнюк между дагестанскими (20 тыс. чел.) ополченцами во главе с Сурхай-ханом Казикумухским и российскими войсками. В ходе битвы отряды дагестанцев потерпели поражение, оставшиеся в живых во главе с Сурхай-ханом отступили. В июне 1808 г. казикумухский владетель и Ших-Али-хан обратились к Порте и Персии с призывом не прекращать борьбу против России.
Следуя указаниям иранского шаха, Ших-Али-хан Дербентский вновь предпринял попытку организовать выступление против российских войск в Дагестане и Азербайджане, но потерпел фиаско. Когда он обратился с призывом к дагестанским и азербайджанским владетелям разгромить небольшой российский отряд, дислоцированный под Кубой, то получил отказ от Сурхай-хана и многих лезгинских старшин [3], следовательно, попытка шаха и султана организовать на Северо-Восточном Кавказе мощное выступление против России в 1807–1808 гг. провалилась.
В январе 1809 г. был подписан англо-турецкий договор, направленный против России. Английская дипломатия одержала еще одну дипломатическую победу, организовав союз Порты с Персией, предусматривавший летом 1809 г. объединение у Ахалкалаки военных сил обоих государств против русских войск на Кавказе. Английское правительство приступило к щедрым субсидированиям антироссийских действий персов, стали поступать средства на Северо-Восточный Кавказ для найма дагестанских ополченцев.
Между тем в конце сентября 1809 г. в Чечню прибыли посланники грузинского царевича Александра, агитировавшие чеченцев воевать против российских войск на Кавказе и предложившие послать свою депутацию к иранскому шаху. Их целью были привлечение чеченцев к союзу с народами Засулакской Кумыкии, Кабарды и Осетии и организация, таким образом, серьезной угрозы военным коммуникациям на Кавказской линии. Чеченские старейшины и муллы решили предварительно согласовать свои действия с кабардинцами. Через возвращавшихся в Персию посланников было передано письмо шаху и царевичу Александру, в котором они уведомляли о намерении воевать против русских войск. Такое же решение приняли и эндиреевцы. Изменившаяся расстановка политических сил на Северо-Восточном Кавказе и вокруг него повлияла на казикумухского владетеля Сурхай-хана. Если в конце 1808 г. он начал переговоры с русскими властями об условиях принятия им подданства России, то в июне следующего 1809 г. стал одним из руководителей антироссийского выступления. Используя большие финансовые вливания из шахской казны, ему удалось набрать наемные силы из ранее отказавшихся дагестанских обществ.
К лету 1809 г. в регионе в антироссийское движение включились жители Засулакской Кумыкии, народы предгорного и нагорного Дагестана, Чечни и Азербайджана. Российское правительство, учитывая осложнение обстановки на границах с Османской империей и шахским Ираном, предписало запретить местному населению поддерживать отношения как с Персией, так и с Портой.
В сентябре 1810 г. совместные силы османов и персов были разбиты российскими войсками в сражении под Ахалкалаки, а попытка соединения персидско-османских войск на кавказском фронте осенью 1811 г. была безуспешной.
Одновременно с подготовкой к вторжению на Северо-Восточный Кавказ в 1811 г. иранский шах Фетх-Али-хан и наследник престола Аббас-Мирза отправили свои воззвания к владетелям Дагестана, на которые откликнулись только Сурхай-хан Казикумухский, Ших-Али-хан Дербентский, Акушинский кади, Султан-Ахмед Аварский и др. [4]
В 1811–1812 гг. российские войска одержали ряд побед над персами. Огромное значение для дальнейшего укрепления позиций России на Кавказе имело успешное завершение войны с Портой. Российская армия во главе с М.И. Кутузовым в 1811 г. разгромила на Дунае султанские войска. 28 мая 1812 г. в Бухаресте был подписан русско-турецкий мирный договор, 2-я секретная статья которого давала России право пользоваться участком восточного берега Черного моря на протяжении 2 ч пути к северу от правого берега р. Риони и 4 ч пути к югу от Анапы для выгрузки и провоза военных припасов и снаряжения. Укрепления Редут-кале, Анаклия и Сухум-кале оставались за Россией, а крепости Анапа и Поти снова перешли к Порте.
Подобный неравноправный договор, во-первых, указывает на приобретенную Россией возможность действовать с «позиции силы», а, во-вторых, отражает ее намерения расширять свое присутствие на Кавказе. Бухарестский мир 1812 г., став дипломатической победой России, укрепил ее позиции на Балканах и Кавказе, что имело весьма существенное значение в условиях напряженной внешнеполитической обстановки.
Ряд блестящих побед российских войск над персами в 1811–1812 гг. изменил позицию шаха Фетх-Али-хана, который вынужден был взять под личный контроль ход переговоров между Персией и Россией. Местом проведения был назначен Гюлистан.
Полный текст Гюлистанского мирного трактата был подписан 24 (12) октября 1813 г. Согласно статье 3 Гюлистанского мирного договора признавались за Россией ханства: Карабахское, Гянджинское, Шекинское, Ширванское, Дербентское, Кубинское, Бакинское и Талышинское – «... с теми землями сего ханства, кои ныне состоят во власти Российской империи. При том весь Дагестан, Грузию с Шурагельской провинциею, Имеретию, Гурию, Мингрелию и Абхазию, равным образом все владения и земли, находящиеся между постановленною ныне границею и Кавказскою линиею, с прикосновенными к сей последней и к Каспийскому морю землями и народами» [5]. Та часть статьи 3, где говорилось об Имеретии, Гурии, Мингрелии и Абхазии, прямо нарушала нормы международного права двусторонних переговоров, так как Западная Грузия находилась в составе Турции, следовательно, эта часть статьи 3 нарушала Бухарестский трактат.
Таким образом, Гюлистанский мирный договор 1813 г. не стал прочным юридическим актом для стабилизации обстановки в регионе и установления дружеских отношений между Российской империей и Иранской державой. Ни Россия, ни Иран не были удовлетворены итогами Гюлистанского мира. Этот договор был заключен без учета политических интересов народов Кавказа, в его подписании не участвовал ни один представитель народов Северо-Восточного Кавказа. Не оспаривая исторически прогрессивного значения присоединения народов Северо-Восточного Кавказа к России, необходимо, на наш взгляд, указать на двойственное значение Гюлистанского мирного договора 1813 г. для северокавказских народов: с одной стороны, он избавил народы Северо-Восточного Кавказа от вторжения персидских войск и прекратил междоусобную борьбу местных владетелей; с другой – подготовил условия для окончательного присоединения местных народов к России и установления над ними колониального гнета царизма.
Рецензенты:
Мирзабеков М.Я., д.и.н., профессор, ведущий научный сотрудник отдела новой и новейшей истории Дагестана Института ИАЭ ДНЦ РАН, г. Махачкала;
Кидирниязов Д.С., д.и.н., профессор, ведущий научный сотрудник отдела древней и средневековой истории Института ИАЭ ДНЦ РАН, г. Махачкала.
Работа поступила в редакцию 10.12.2012.