Для того чтобы доказать, что нетократия является специфическим актором политического процесса в информационном обществе, нам необходимо выявить сущность такого понятия, как информационное общество, определиться с общим «набором» специфических (новых) политических акторов, детерминирующих политический процесс в информационном обществе.
Отметим, что среди политологов возникает некоторая путаница в трактовке понятий «постиндустриальное», «информационное общество». Так, термин «постиндустриальное общество» возник в 1914 г. в Великобритании, а в 1950–1960-х гг. получил широкое распространение в американской и французской социальной науке. Под этим понятием подразумевалась трансформация структуры промышленности, длящаяся на протяжении двух веков. Другому аспекту этой трансформации уделял внимание австралийский экономист Колин Кларк, разработавший в 1940-х годах концепцию «третьего сектора», отражающую рост важности сектора услуг по отношению к материальному производству. А использование термина «автоматизация», предложенного инженерами завода Г. Форда, положило начало многолетней дискуссии о перспективах, пользе и вреде развития технологий, как производственных, так и информационных [2].
Разновидностью и продолжением теории постиндустриального общества является концепция информационного общества. В конце XX – начале XXI вв. использование концепции информационного общества стало распространенным явлением не только в политической науке, но и в политической практике, политическом маркетинге. Но при этом единства среди исследователей по поводу определения и параметров концепции не наблюдается. Существует множество теорий информационного общества, зародившихся в недрах различных наук.
Первое употребление термина «информационное общество» связано с японской социальной наукой начала 1960-х гг. Японский вариант этого выражения («joho shahaj») впервые возник в разговоре между известным архитектором Кишо Куракавой и историком, антропологом Тудо Умезао в 1961 г. Несколько японских ученых конкурируют за право первого использования этого выражения в письменных научных трудах, но бесспорным является тот факт, что именно это островное государство является родиной термина «информационное общество»: в 1971 г. в Японии был опубликован систематизированный «словарь» информационного общества («Johoko Shahaj Jiten, Dictionary of Information Societies»). Первое англоязычное употребление этого выражения связано с именем Йонети Масудо, который использовал его в своем докладе на международной конференции в 1971 г. [5].
Это не означает, однако, что не существовало протоконцепций в других языках. Для вновь возникающих социально-экономических реалий использовались различные определения, например постиндустриальное общество или революция «белых воротничков». Но они описывали лишь отдельные изолированные компоненты стремительно развивающегося социально-экономического комплекса. И только с 80-х гг. ХХ столетия можно говорить о складывании новой концепции, объединившей понятия «информация» и «общество» и инкапсулировавшей все предыдущие протоконцепции.
Понятие «информационное общество» есть рамочный конструкт, включающий в себя такие основные качественные характеристики современного общества, детерминированные информационно-коммуникативными технологиями, как перемещение «мощи» в надгосударственное пространство, выход ее из-под политического контроля; представление о демократизации как о процессе сокращения диапазона использования насилия для достижения политических целей; слабое государство без достаточной мощи, силы, чтобы реализовывать основные функции, отождествляющие политический режим с демократией, переносит их на других агентов; происходит горизонтальное движение некоторых функций государства к рынкам, которые по определению свободны от политического вмешательства и являются неполитическим существом, или нисходящее движение, то есть делегирование реализации ряда государственных функций человеку; наблюдается деполитизация общества; гражданин постепенно утрачивает способность к самостоятельным политическим оценкам, к выбору, не говоря уже о самоорганизации.
Информационное общество, где главный ресурс – это информация, а главный фактор экономического прогресса – информационные технологии, создает условия для глобализации, т.е. интеграции стран и регионов в единое целое, обеспечивающее единую линию поведения. С другой стороны, информационное общество со своими «умными» технологиями упрощает контроль над гражданами, к которому правящая элита стремится на протяжении всей истории. Вместе с тем наблюдаются и уникальные, оригинальные сочетания направлений практического воплощения, например «глобализированное наблюдение». Общество наблюдения имеет множество последствий чисто политической природы. Там, где наблюдение пронизывает собой всю социальную ткань, происходит трансформация политического процесса – появляются новые линии политического противостояния, формируются новые и подвергаются проверке старые политические институты, на сцену выходят новые акторы, в политических программах которых идеи о новых векторах развития переплетаются с традиционными политическими ценностями и нормами. Общество наблюдения открывает путь новым политическим конфликтам, в которых силы, старающиеся не замечать усиления всеобщего наблюдения, борются с силами, крайне обеспокоенными такой перспективой, силы, готовые пойти на ограничение свобод ради безопасности, с силами, не приемлющими ограничения свобод даже перед лицом экстремизма и терроризма.
В информационном обществе происходит замена традиционных организаций коллективного действия современными политическими акторами – новыми социальными движениями, нетократией, транснациональными политическими сетями, группами, возникающими по поводу какой-то конкретной проблемы и использующими стратегии прямого действия, формируется модель современного гражданского участия, для которой характерна тенденция к фрагментации (переход к сетевым структурам, групповое и индивидуальное участие), большая вовлеченность граждан в процесс принятия решений на локальном, национальном и глобальном уровнях, появление альтернативных каналов влияния граждан на политический процесс. Информационная революция диктует переход к новым постклассическим технологиям контроля над пространством и рождает новые вызовы для национального государства. Распространение новых информационно-коммуникационных технологий сузило прерогативы государства в сфере культуры. Современные коммуникации образуют основу международного «гражданского общества», в котором люди находят общие интересы и образуют ассоциации, пересекающие государственные границы [3].
Отметим, что в российской проекции данная тенденция имеет свою специфику. Классической альтернативе самоорганизующееся гражданское общество или жестко контролируемая властью социальная система противостоит тенденция к воспроизводству особого типа общественной организации, предложенная в модели «социума клик» Хлопина ‒ Патрушева [4]. Как известно, кликами считаются любые неформальные сообщества, функционирующие за пределами или внутри социальных институтов – вертикальные, основанные на патрон-клиентарных отношениях; паразитические, опирающиеся на семейные и дружеские связи; горизонтальные, которые возникают в период экономических и социальных реформ для того, чтобы противостоять изменениям; случайные, основанные на взаимных услугах. Все эти типы можно обнаружить в российском социуме, а наиболее очевидным примером являются коррупционные сообщества и теневые структуры. Социум клик не может быть пространством для развертывания собственно политических позиций. В нем процесс политического согласования заменяется иными (силовыми, административными процессами), которые затрудняют попытки формирования, структурирования и институционализации политического пространства. Отношение властно-бюрократической элиты (кликократии) к институтам демократии остается внутренне противоречивым. Использование современных форм гражданского и политического участия слабо связано с новыми ценностными конфигурациями массового сознания и лишь до некоторой степени воспринимаются как реализация политических прав и свобод. Это касается и такой очевидной материи, на наш взгляд имеющей большое значение, как гендерная асимметрия.
Формирование информационного общества связано со следующими тенденциями:
– по мере развития информационных технологий (связанного с гораздо меньшим энергетическим потреблением) отчуждение от средств производства индустриального общества постепенно смягчается, что в перспективе может свести на нет классовые конфликты, детерминировать проблему демократии «меньшинств», политизировать неполитические факторы, что в свою очередь увеличит «градус» конфликтности современного социально-политического пространства;
– из-за появления групп, не входящих в правящую элиту, и роста их влияния смягчается отчуждение людей от власти;
– снижается «вертикализация» общества;
Кроме этого, развитие информационных технологий может не только способствовать вовлечению огромных масс людей в обмен информацией, в процесс творческой деятельности, в процесс непосредственной демократии, преодолению элитаризма социальной структуры, но и становлению «нового» тоталитаризма – режима полного контроля над каждым человеком посредством глобального манипулирования сознанием.
Одним из нетрадиционных акторов политического процесса современного информационного общества является нетократия – информационная «сетевая» нетократическая элита. Отметим, что это уникальный и пока малоизученный феномен. Новые технологии электронной коммуникации выводят политические процессы на более высокий и качественный уровень. В современном обществе присутствует властный кластер, управляющий и виртуальной, и физической реальностью, так называемые нетократические, или кибер-элиты.
Согласно концепции шведских ученых А. Барта и Я. Зодерквиста, нетократия представляет собой власть технологически развитого общества над социальным миром [1]. Нетократы обладают теми выдающимися коммуникационными способностями в области новейших информационных технологий, которые позволяют им манипулировать сознанием и поведением остальных пользователей сети.
Шведские исследователи считают, что элиты уступают место нетократии, постепенно утрачивая свои позиции в обществе. Сама нетократия не вырастает непосредственно из элиты. Она формируется из экономических отношений, порожденных глобализацией, новыми информационными технологиями. Информационное производство, основой которого является распределение, потребление информации, средств ее создания, передачи и контроля над потоками информации, создают основы власти нетократии.
Нетократия, как социальный слой образуется из выходцев различных социальных групп при условии, что они заняли в силу каких-либо качеств основные узлы сетей социального господства. Подтверждением теории нетократии служит рост сетевых сообществ, объединенных по различной тематике. В настоящее время сеть представляет собой еще один уровень социальной реальности, где появляются определенные каналы контроля и выстраиваются свои властные отношения.
Таким образом, информация заняла место религии в традиционном обществе и идеологии – в индустриальном. Манипулирование информацией позволяет формировать необходимые мировоззренческие установки личности, задавать цели развития, определять границы и стандарты поведения. Информационное сопровождение – важнейшая составляющая процесса «внешнего инжиниринга». Применение таких методов, как рекрутирование революционно настроенных толп через сети, дискредитация, замалчивание проблем и т.п., доказавших свою эффективность и направленных на смену правящего режима, будет продолжаться. Подобный опыт весьма ценен, тем более на фоне цепочки событий в Тунисе, Египте, Ливии, Сирии, Украине. Безусловно, нетократия пока еще малоизученное явление в современной политической науке, но представляющее огромный исследовательский интерес.
Рецензенты:Вартумян А.А., д.п.н., профессор, ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет», г. Пятигорск;
Галкина Е.В., д.п.н., профессор кафедры политологии и теологии, ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет», г. Ставрополь.
Работа поступила в редакцию 10.03.2015.
Библиографическая ссылка
Волочаева О.Ф. НЕТОКРАТИЯ КАК СПЕЦИФИЧЕСКИЙ АКТОР ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА В СОВРЕМЕННОМ ИНФОРМАЦИОННОМ ОБЩЕСТВЕ // Фундаментальные исследования. – 2015. – № 2-8. – С. 1788-1791;URL: https://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=37312 (дата обращения: 19.04.2024).