Scientific journal

Fundamental research

ISSN 1812-7339

"Перечень" ВАК

ИФ РИНЦ = 1,674

Ведущей тенденций демографического развития Иркутской области, как и России в целом, в последние 10–15 лет стал восходящий тренд уровня рождаемости. Число рождений с минимального уровня 1999 г. (26,7 тысяч) выросло более чем на 44 % (38,5 тысяч в 2012 г.), а общий коэффициент рождаемости – с минимальных 9,5 промилле до 15,9. Однако уже с 2009–2010 годов прирост числа рождений и значений ОКР сначала снизился, а затем и фактически прекратился. Сформировалось своеобразное плато, отражающее пиковые воздействия структурных факторов, заложенных подъемом рождаемости в 1980-е гг. В 2013 г. число рождений сократилось на 2 %; несколько снизился и ОКР (с 15,9 до 15,7 промилле).

В исследовательской литературе и медийной среде сложилось несколько версий о ключевых причинах и факторах роста рождаемости в России (в том числе и в рассматриваемом нами регионе), произошедшего в 2000-е годы. Не останавливаясь здесь на анализе этих позиций и мнений, отметим только, что непродолжительность восходящего тренда рождаемости прогнозировалась уже несколько лет назад. Сейчас уже можно относительно уверенно констатировать завершение этого процесса, что определяется, прежде всего, структурными причинами. Перспективное снижение числа женщин в возрасте от 20 до 35 лет в Иркутской области (на 10 % к 2018 г. и на 25 % к 2023 г. по сравнению с 2013 г.) возможностей для сохранения текущего числа рождений практически не оставляет.

Цели исследования. В этой ситуации нам представляется важным попытаться увидеть не столько количественные итоги обозначенного этапа (они более или менее очевидны), сколько возможные качественные изменения в структуре рождаемости. Проведенный ранее анализ показал, что на фоне роста рождаемости в регионе происходят довольно заметные сдвиги в возрастной модели рождаемости [3]. Такие изменения нам представляются гораздо более значимыми, нежели колебания числа рождений в зависимости от структурных изменений и пронаталистиских мер, поскольку они могут свидетельствовать о продолжающихся качественных изменениях в характере воспроизводства населения. Эти изменения описываются как элементы второго демографического перехода [4; 6] или как закономерный этап более общего процесса единого демографического перехода [1]. Однако и в том, и в другом случае они связываются с «фундаментальными сдвигами в жизненном цикле современного человека и в системе индивидуального брачно-семейного планирования» [4], которые в свою очередь прямо определяют ключевые тенденции дальнейшего демографического развития.

Анализ изменения возрастной структуры рождаемости строится на данных о возрастных коэффициентах рождаемости населения Иркутской области, доступных в открытых данных Федеральной службы статистики, а также неопубликованных материалах Территориального органа Федеральной службы государственной статистики по Иркутской области. Исследование строится на анализе динамики возрастных коэффициентов рождаемости в условных и реальных поколениях.

Трансформация возрастного профиля рождаемости в условных поколениях

Изменение возрастной модели рождаемости в Иркутской области становится заметно с конца 1990-х годов: снижение возрастных коэффициентов рождаемости, характерное в предыдущее десятилетие для всех групп женщин репродуктивного возраста прекращается (рис. 1). С начала 2000-х годов начинается заметный подъем рождаемости у женщин 25–39 лет, тогда как в младших возрастах (15–24 года) возрастные коэффициенты, несмотря на некоторые колебания, фактически не изменяются.

Рис. 1. Динамика возрастных коэффициентов рождаемости в Иркутской области
(все население, на 1000 женщин в возрастной группе, лет)

Подобная динамика была связана, с одной стороны, с реализацией рождений, отложенных в 1990-е годы, а с другой – с изменением календаря рождений, вызванного комплексом пронаталистских мер 2007 года. Следствием стало принципиально изменение структуры вклада возрастных групп в рождаемость: если в 2000 г. вклад женщин 15–24 лет в рождаемость в условном поколении составлял 53 %
(в 1990 г. – 55,6 %), то к 2013 г. он снизился до 37,1 %. Напротив, доля средних возрастов (25–34 года) в рождаемости в условных поколениях быстро росла: с 36,4 % в 1990 г. и 40,8 % в 2000 г. до 50,4 % в 2013 г. Это привело к изменению возрастного профиля рождаемости в условных поколениях: если для 1990 года был характерен островершинный профиль с выраженным пиком в группе 20–24 года, то к 2013 году профиль становится более сглаженным, а эксцесс смещается в возраст 25–29 лет.

Сопоставление динамики возрастных коэффициентов рождаемости для городской и сельской местности региона позволяет утверждать, что описанные выше тенденции формируются в основном городским населением. Здесь (рис. 2) тенденции, отмеченные для населения региона в целом, проявляются более заметно, а структура вклада возрастных групп женщин в рождаемость условного поколения изменяется еще более выраженно. Доля молодых возрастов (15–24 года) в этом показателе снизилась с 56,1 % в 1990 г. до 52,2 % в 2000 г. и до 34 % в 2013 г., тогда как доля возрастов выросла с 36,6 до 41,7 и 52,5 % соответственно.

Рис. 2. Динамика возрастных коэффициентов рождаемости в Иркутской области
(городское население, на 1000 женщин в возрастной группе, лет)

Говорить о качественных сдвигах в возрастной структуре рождаемости сельского населения области пока достаточно сложно (рис. 3). С начала 2000-х годов рост рождаемости происходит здесь практически во всех возрастных группах. Единственным признаком начинающихся перемен стало некоторое снижение возрастного коэффициента рождаемости в группе 15–19 лет. Изменение в рамках последнего тренда невелико и может лежать в рамках статистических колебаний, но его сохранение на протяжении трех лет позволяет предполагать начало процесса смены возрастной модели рождаемости и в сельской местности.

Здесь, однако, необходимо оговориться, что существенные коррективы в общий уровень и возрастную структуру рождаемости сельского населения Иркутской области вносит интенсивный процесс субурбанизации, протекающий здесь в последнее десятилетие. Так, например, численность населения пригородного для областного центра района, которое учитывается как сельское, за 2000–2013 годы выросла более чем в 2,5 раза преимущественно за счет переселенцев из областного центра [2]. Рост численности населения (прежде всего в молодых возрастах) обусловил самое высокое число рождений среди всех сельских территорий региона именно на этой территории (более 14 % рождений всей сельской местности области). Однако приток горожан объективно способствует распространению в формально «сельском» населении «городских» моделей репродуктивного поведения, что не может не влиять и на репродуктивные стратегии. Отрицательная динамика уровня рождаемости в возрастной группе 15–19 лет за десятилетие 2000–2011 годов фиксируется и в других сельских районах, прилегающих к крупных городам области, тогда как в большинстве периферийных сельских территорий возрастной коэффициент рождаемости в этой группе вырос.

Рис. 3. Динамика возрастных коэффициентов рождаемости в Иркутской области
(сельское население, на 1000 женщин в возрастной группе, лет)

Изменения возрастного профиля рождаемости в реальных поколениях

Таким образом, изменение возрастных профилей рождаемости населения Иркутской области, на наш взгляд, свидетельствует о довольно быстром распространении среди городского населения региона новых репродуктивных стратегий. В целом этот процесс лежит в рамках общероссийского тренда, сформировавшегося на рубеже 1990–2000-х годов [5, с. 109]. Это подтверждает и анализ трансформации возрастного профиля рождаемости в Иркутской области для реальных поколений. Как отмечают Т. Фрейка и С.В. Захаров [5, с. 113], постарение возрастного профиля рождаемости в России началось в поколениях россиян, родившихся в 1960-е годы, и продолжается в поколениях, родившихся в первой половине 1980-х гг.

Вклад возрастных групп матерей в итоговую рождаемость в Иркутской области
(детей, рожденных одной женщиной в соответствующем возрасте)

Примечание.* Использованы данные за 2013 г.

Анализ таблицы показывает, что процесс смещения пика рождаемости быстро протекал в регионе в поколениях 1970-х – первой половины 1980 годов рождения. При этом значимых изменений в значениях итоговой рождаемости не происходило: число рождений, пришедшихся на одну женщину, почти не изменилось. Примечательно, что накопленный коэффициент рождаемости в возрасте 15–34 почти не отличается у женщин, чей возраст наибольшей репродуктивной активности пришелся на сложные
1990-е и относительно стабильные 2000-е годы. В поколении 1980–1985 годов рождения этот показатель лишь на 3,8 % выше, чем у поколения 1970–1974 годов рождения.

На протяжении репродуктивного периода трех старших когорт, показанных в таблице, процесс смещения эксцесса возрастного профиля рождаемости хорошо заметен и в целом совпадает с тенденциями, выявленными при анализе условных поколений. Однако в формировании возрастного профиля рождаемости более молодых поколений, представленных в анализируемой таблице, заметны признаки обратных тенденций, связанных с повышением вклада в итоговую рождаемость матерей в возрасте 20–24 года. Отталкиваясь от гипотезы о стабилизации итоговой рождаемости на уровне 1,6–1,7 [4], можно предположить перспективное снижение рождаемости в старших возрастах, вызванное пронаталистскими мерами второй половины 2000-х годов.

Выводы

Отмеченные изменения возрастной модели рождаемости, на наш взгляд, представляются чрезвычайно важными для формирования прогноза развития демографической сферы региона. Уже в ближайшей перспективе доля женщин в возрасте до 24 лет значительно сократится, что заставляет предполагать и заметное снижение число рождений. Вместе с тем смещение пика рождений в старшие возраста (24–34 года) позволяет предполагать возможность сохранения достаточно высокого числа рождений. Однако закрепление тенденции роста накопленного коэффициента рождаемости в молодых группах (поколения 1985–1994 годов рождения, вступившие в максимально активный репродуктивный возраст во второй половине 2000-х гг.), в сочетании с исчерпанием эффектов пронаталистской политики может привести к резкому снижению числа рождений в регионе.

Статья подготовлена при поддержке гранта РФФИ, соглашение №14-46-04099\14.

Алексенко А.Н., д.и.н., профессор, заведующий лабораторией социально-демографических исследований, Восточно-Казахстанский государственный технический университет, г. Усть-Каменогорск;

Бляхер Л.Е., д.ф.н., профессор, заведующий кафедрой, ФГБОУ ВПО «Тихо­океанский государственный университет»,
г. Хабаровск.

Работа поступила в редакцию 19.12.2014.